Путешествие к центру Европы
Шрифт:
— Здоровеньки булы, — пошутил гид в некое подобие микрофона. — Зараз мы будем ихаты вблиз скалы Мужества и Любви. Е такая легенда, когда молодой князь и простая гуцулка… они хотели расписаться, а князь-отец, он был болен на желудок и им не давал…
Мы посмотрели на красивую скалу, откуда в свое время бросились вниз безответственный феодал и бедная, но честная девушка. Потом нависла скала, с которой сбросился еще кто-то. Гид сказал, что мабуть то была скала Любви и Мужества… Так, вызывающе гремя запчастями, мы добрались до европейского средостения.
Центр Европы отмечен грязноватой бетонной пирамидой
Мы полюбовались неожиданно зеленой в этом месте рекой. Красота и здесь была фантастическая. На самой лысой и самой недоступной вершине зияло колоссальное слово «жуй». По пути гид немного помолчал, а затем спел частушку: «На стене клопы сидели и на печку хмурились, а как увидели туриста, сразу окочурились…» Потеряв запасное колесо и еще что-то, мы вернулись в город.
Я шел мимо низинного ресторана. Скрипичная мелодия вылетала из окна. Музыкант с буйной цыганской шевелюрой выводил песенку, которая унесла меня в юность, в солнечную долину. «Мне декабрь кажется маем, и в снегу я вижу цветы…» На стеклах отчетливо выбился картинный танцующий силуэт. «Отчего, как в мае, сердце замирает, знаю я и знаешь ты…»
Из-за гор вылез застенчивый медовый месяц, и я заторопился к поезду. Ты знаешь, милый мой городок, несмотря ни на что, ты на целый день украл мое сердце! Я не возражал бы и против двух недель. Если бы у тебя была еще хоть одна гостиница, а у меня — пара лыж…
Мы снова тронулись в путь, и по всему маршруту все повторилось с такой удручающей монотонностью: необыкновенная красота мест и виадук, по которому ползет поезд — Змей Горыныч, с прожекторным белым глазом, рычащие «водоспады» и так мало турбаз. Ах, сервис, туристский сервис… Не везет нам с этим видом обслуги! И я вспомнил Суздаль, Боровое, Байкал, Приазовье — золотые, а возможно, даже бриллиантовые места, учитывая выгоду, кою можно было бы из них извлекать…
Когда по радио наконец дали информацию о танцах, имеющих быть в купе седьмого вагона, я окончательно понял, что меня бессовестно обманули. Мне посулили снежные горы, походы, маршруты, опытных инструкторов, исторические места и бог весть что еще. А получил я из всего этого воздух, воздух и воздух. Я им надышался вдоволь и в итоге даже не прошу выдать квитанцию на «рупь», содранный с меня за поездку к «лекусу». Аллах с ним. Все равно бухгалтерия не зачла бы.
В конце концов я был в командировке и стойко вынес грязные, темные вагоны, отсутствие буфета и информации. Государство мне за это заплатило. Но другие-то туристы ехали отдыхать! За свои, за кровные… Стойкие люди. Кому-то поездка даже понравилась. Во всяком случае, фирма «Светоч», так «энергийно» выступившая по радио в конце поездки, заявила, что «туристы получили зарядку бодрости…».
Динамик снова кашлянул и замолк навсегда. В окнах показались островерхие крыши исходного пункта.
Путешествие к центру Европы было закончено.
СОБЛАЗНЕННЫЕ И ПОКИНУТЫЕ
Интересно,
Возможно, древний Директор Пещеры был достойным членом своего первобытного общества, покуда к нему не пришел подчиненный сослуживец и не шепнул в ухо, заросшее мехом: вы, конечно, извините, но при вашем служебном положении как-то несолидно вызывать разгонного мамонта. Мы тут подработали этот вопросик, так что, пожалуйста, пользуйтесь персональными…
Кто был этот сладкоречивый гад, гуттаперчевый искуситель, соблазнивший даже «каменного» директора? Полный мрак. Известно только, что с тех пор совратители обычно затаивались в вековой тени, тогда как морально нетвердые хозяйственники то и дело предавались суду истории. С целью хотя бы частичного исправления этой несправедливости мы перепрыгнем через рубежи эпох и сейчас же ступим на хоздвор Среднерусского консервного завода.
Отметим, что и его директор Эн. Эн. Нобиков внешне ничем не отличен от современников. В двух чертах, нижне-верхние конечности одни, равно как и рот дан природой в единственном числе, что дает шанс поглотить лишь один, пусть самый колоссальный вареник либо сказать только одну речь сразу. Добавьте бренное тело, легко спасаемое от осадков одной казенной квартирой в Среднерусске.
В целом, как видите, ничего такого, что требовало бы архитектурных излишеств: второй квартиры или двух санаторных путевок единовременно. А Эн. Эн. позволил себе, допуская некоторую сверхнормативную роскошь. Также в общих словах — еще два обиталища в близлежащей Давыдовке; лишние участки с кореньями и плодами на вывоз; обработка сих плантаций рабочей силой, но под видом уборки заводской территории.
Грубо говоря, брал тов. Эн. Эн Новиков. Хапал: выписывал по наильготнейшим ценам халву, муку, консервы разные, не игнорируя при этом уголь и даже неминеральные удобрения.
Анализируя исторически его действия, мы задумались: не течет ли в жилах тов. Новикова какая-нибудь изящная, «голубая» кровь, требующая утонченности, неги, дополнительного комфорта? Не граф ли тов. Новиков, не баронет?.. Кинулись в отдел кадров. Кристален. Никаких дюков или пэров на анкетном дереве не ночевало. Образование тоже не академическое — три с половиной класса. На какой же струне сыграл его коварный обольститель?
В отличие от первобытных времен, смутных, как задачка с двумя бассейнами, сегодня точно известно, кто попутал тов. Новикова, увел с праведного пути. Товарищ Салазкин, председатель завкома, его искусил. Вошел и сказал так, будто все буквы начального слова хотел даже не произнести, а написать с «большой»:
— Директор! У вас же такое положение. Ай-ай-ай, какое! Прибавьте к нему материальную помощь из вашего же, директорского фонда.
На этом месте Салазкин прервался, а директор подумал, что положение впрямь нелегкое.