Путешествие Кино
Шрифт:
Так сказал Кино.
Я помахала ему, и когда Кино уже почти сел на мотоцикл, снова появился мой отец с длинным, тонким разделочным ножом в руке. Моя мать следовала за ним, рыдая и комкая передок своей блузки.
Кино повернулся.
Мой отец посмотрел на старейшину, держа нож так, чтобы тот мог его рассмотреть. Старейшина кивнул.
Я смотрела на моего отца и думала только о том, как это странно видеть его с разделочным ножом на улице. Это было так неуместно.
Кино спросил старейшину, почему мой отец принёс нож.
Старейшина,
«С помощью ножа он хочет избавиться от девочки».
И без того бледное лицо Кино стало белым.
«Что?»
«Она отвергла необходимость операции и ослушалась родителей. Таких детей невозможно оставить без присмотра. Дети всё время, и на это есть серьёзные причины, остаются собственностью своих родителей. Родители произвели их на свет и у них есть полное право избавиться от дефективных детей».
Только тогда я поняла, что отец собирается убить меня. Я не хотела умирать, но ничего не могла с этим поделать. Я подняла голову и увидела на лице моего отца выражение, которого никогда раньше не видела.
«Бесполезная».
Так прошептал отец и его слова были наполнены ненавистью.
«Путешественник. Пожалуйста, отойдите. Здесь опасно».
Так сказал старейшина.
Мой отец направился ко мне, держа нож. Я видела серебряный блеск лезвия и думала — какая прелесть.
Затем в мире всё смолкло, время замедлилось и стало еле ползти. Я видела, как Кино бросился ко мне сбоку, пытаясь перехватить выпад моего отца. Но нож приближался ко мне слишком быстро.
Спасибо тебе, но уже слишком поздно.
Лезвие было в нескольких сантиметрах от меня, когда отец повернул его в сторону и поймал на него грудь Кино, который был уже почти между нами. Лезвие плавно вошло в его тело.
Звук вернулся, и я услышала странный вскрик. Кино стоял так, словно хотел обнять моего отца, кончик разделочного ножа торчал у него из спины. Он упал к моим ногам с ножом в груди. Его тело ударилось о землю с глухим стуком и осталось лежать. Я знала, что он уже мёртв.
Собравшиеся жители громко ахнули, и снова наступила тишина.
Без единой мысли в голове я отступила на несколько шагов назад и наткнулась спиной на мотоцикл. Он покачнулся на подножке, но не упал.
Затем мой отец рассмеялся. Он посмотрел вокруг и сказал:
«Вы видели! Вы видели, как он прыгнул между нами. У меня не было времени, чтобы отступить. Я собирался убить свою дочь, вы же знаете. Но вместо этого убил его».
Он повернулся к старейшине.
«Что нам делать с этой ужасной случайностью?»
Я знала, что мой отец говорил бессмыслицу. И все взрослые, стоявшие тут, тоже знали это. Они стояли и переглядывались. Они смотрели на моего отца, затем на старейшину.
Через мгновение старейшина сказал:
«Ну, путешественник сам прыгнул под нож, так что я думаю, что ничего не поделаешь. У тебя ведь не было намерений зарезать его. Это была, как ты правильно
Взрослые вокруг него закивали, но их глаза были пусты и широко открыты.
«Да, конечно, это была случайность. Очень печально. Очень жаль».
Так они продолжали говорить.
Мой отец поклонился старейшине.
«А этот безумный ребёнок?»
Старейшина посмотрел на меня своими чёрными глазами. Они были как пластинки оникса — плоские, чёрные, безмолвные.
«Ты можешь избавиться от неё. Если кто и виноват в смерти путешественника…»
Он пожал плечами и отвернулся.
Мой отец во второй раз поклонился старейшине и сказал:
«Ваша мудрость доставляет мне огромное удовольствие».
Моя мать стояла позади него и смотрела на меня, зажав рот руками. Она ничего не сказала, эта женщина, которая однажды назвала меня своим «маленьким цветком», так же как и Кино… перед тем, как умер.
Даже зная, что на этот раз они точно убьют меня, я была счастлива, что умру без операции — так и не став «настоящим взрослым».
Мой отец наклонился и попытался вытащить нож из тела Кино, но нож не поддался. Моя мать тоже наклонилась, чтобы помочь ему. Ручка ножа была вся в крови, поэтому она отвела руки отца в сторону и зажала её через рукав своей белой кофты. Он положил свои руки на её, и они медленно потащили нож — сантиметр за сантиметром — с жутким скрежещущим звуком.
Вспоминая, я понимаю, что это отсрочка была последним подарком Кино мне. Словно он каким — то образом удерживал лезвие ножа, чтобы выиграть мне время. Пока мои родители были заняты ножом, пытаясь покрепче ухватить его, тихий голос зашептал в моих ушах.
«Умеешь ездить на велосипеде?»
Так он спросил. Он был похож на голос маленького мальчика, даже младше меня.
«Да».
Так я прошептала в ответ.
Голос продолжил:
«Если ты останешься здесь, то тебя убьют».
«Лучше я умру, чем останусь жить, и мне сделают операцию. Эта операция хуже, чем смерть, если она меня превратит в такого же человека, как они».
И снова жуткий скрежет металла по костям. Нож вышел уже почти наполовину.
«Ты действительно хочешь умереть?»
Действительно?
«Я бы предпочла жить».
«Тогда самое время для третьего варианта».
Так тихо сказал голос.
«Какого варианта?»
Нож вышел уже почти полностью.
«Ты ведь умеешь ездить на велосипеде, да?»
«Да».
«Тогда залазь на сиденье мотоцикла, что сзади тебя. Возьмись за руль. Поверни правую ручку на себя и наклони тело вперёд. Это будет похоже на езду на велосипеде — большом, тяжёлом велосипеде».
С жутким чавкающим звуком, который я иногда слышу во сне, нож вышел из тела Кино и мои мать и отец повалились навзничь. Нож остался в руках у отца. Взрослые вокруг них тревожно вскрикнули, а затем нервно рассмеялись.