Путешествие на Луну
Шрифт:
— Ах, да! — с прояснившимся лицом проговорил Шнейдер, привыкший к комплиментам Шарпа.
— Притом надо взять в расчёт и разницу в весе ядра, — продолжал учёный. — Сколько оно весило на Земле?
— Около трёх тысяч кило.
— Ну, а на Луне оно будет весить всего пятьсот, в шесть раз меньше.
— Правда, правда! — подтвердил препаратор, совершенно успокоенный.
— Вы говорите, профессор, что мы будем на Луне часов через десять! — спросил он снова через минуту.
— Уже чрез девять, — отвечал Шарп,
— Ну, всё равно, я успею еще отдохнуть.
И Шнейдер улегся на диване, шедшем вокруг всего вагона. Через пять минут в вагоне уже послышался его храп. Что касается Шарпа, то он уселся за рабочий стол и принялся за вычисления.
Несколько часов занимался ученый под звучное храпение своего спутника, лишь изредка бросая перо, чтобы взглянуть на инструменты и убедиться в скорости падения ядра, все более и более возраставшей.
Наконец стенные часы пробили восемь. Шнейдер зашевелился на своем диване и открыл глаза.
— Ну, что нового, профессор? — спросил он заспанным голосом.
— Ничего: мы продолжаем падать по законам тяжести.
— А далеко ли Луна?
— Осталось еще две тысячи миль.
Препаратор поспешно вскочил на ноги.
— Только две тысячи? — вскричал он. — Не пора ли нам готовиться к остановке?
С этими словами Шнейдер подошел к одному из окон и открыл его ставень. Не успел он сделать это, как невольный крик вырвался из его груди при виде странного мира, над которым они пролетали.
Действительно, вид был чудесен. Гигантские горы, словно войско великанов, окружали горизонт. Все пространство внутри их цепей было занято громадною равниной зеленоватого цвета, там и сям усеянной маленькими вулканами, цирками и острыми пиками.
Вагон-граната двигался со скоростью почти десяти тысяч километров в час, и потому с каждой минутой величавая панорама развертывалась все шире и шире.
Оба спутника не могли оторвать глаз от окна. Наконец Шарп вынул часы.
— Только полчаса, — заметил он: — время приготовится к удару, который, предупреждаю, будет ужасен.
Шнейдер побледнел, но раздумывать было некогда, и он торопливо принялся помогать ученому.
Все гайки ставней были тщательно завинчены, рессоры буферов — осмотрены, хрупкие инструменты — спрятаны; наконец, к потолку вагона были привешены на прочных спиральных пружинах два гамака.
— Готово, — сказал Шнейдер.
— Ладно, — отозвался ученый. — Теперь у нас остается всего пять минут времени, поэтому ложись скорее в гамак, а я потушу электрические лампы.
Когда препаратор улегся, Шарп повернул кнопку и погрузил вагон во мрак, после чего поспешно растянулся на своем гамаке.
Настала мертвая тишина. Оба путешественника, объятые глубоким волнением, с трепетом ожидали, что принесет с собой ужасный момент падения, успех или смерть.
Вдруг температура вагона быстро поднялась; полусвет, пробивавшийся
Ошеломленные, разбитые, оба спутника без чувств покатились на пол и застыли в позе трупов…
ГЛАВА ХLI
Долго Шарп и его спутник лежали друг около друга, без движений, походя на трупы. Внутренность гранаты была темна и мрачна, словно могила. Вдруг в темноте раздался глухой, жалобный стон.
— Профессор! — простонал Шнейдер. — Профессор!
Гробовое молчание было ему ответом. Препаратор повторил свой зов, но также безуспешно. Тогда, собрав все свои силы, Шнейдер пополз к дивану, схватился за него и встал. Потом он порылся в карманах, вытащил спичку и чиркнул о стену.
При мерцающем свете слабого огонька он заметил Шарпа: учёный лежал, как мертвый, с застывшими членами и окровавленным лицом.
— Проклятие! — воскликнул Шнейдер, — он мертв!
Эта мысль придала ему силы. Он подбежал к пуговке электрической лампы и живо повернул ее. Но электрическая батарея, видимо, была испорчена, — света не было.
Шнейдер не знал, что делать. Спичка погасла, опалив его пальцы, и наступившая темнота показалась препаратору, после минутного света, еще ужаснее. Вдруг он вспомнил, что у него есть карманный подсвечник. Достать последний и зажечь свечу было делом нескольких мгновений.
Затем Шнейдер вернулся к своему спутнику, опустился возле него на колени и стал щупать биение сердца. Сердце ещё билось, хотя и слабо. Страх препаратора остаться одному в этой могиле — исчез, и он принялся искать средства вывести ученого из обморока. Очевидно, причиной последнего была рана, которую Шарп получил, ударившись при падении об угол шкафа, — будучи сама по себе довольно легкой, она, однако сопровождалась обильным кровотечением.
По счастью, походная аптечка уцелела от общего переполоха. Достав из неё бинты и корпию, Шнейдер наскоро сделал перевязку, после чего поднес к носу раненого склянку с нашатырным спиртом.
Через минуту Шарп открыл глаза и обвел вокруг себя недоумевающим взглядом, словно спрашивая, каким чудом он очутился здесь, на полу, среди обломков мебели и инструментов. Затем вдруг память вернулась к нему, он схватился за голову и вскричал:
— Мы на Луне?!..
— Кажется… должно быть, — отвечал Шнейдер.