Путешествие на Луну
Шрифт:
Во время беседы двух друзей аэроплан ускорил свой полет и очутился не более, как в пятидесяти километрах от Апеннин, высокие вершины которых поднимались на 6.000 метров, бросая на окрестные долины густую тень.
Михаил Васильевич, присев на носу аэроплана, внимательно смотрел вдаль. Вдруг он оставил трубу и вынул из кармана пожелтевшую, смятую бумагу, которую тщательно развернул и просмотрел. Потом он сказал несколько слов Телинге и принял прежнее наблюдательное положение.
Немедленно аэроплан, изменив свой курс, полетел вдоль Апеннин, за которыми вскоре последовали менее высокие вершины Карпат. Когда воздушный экипаж
— Что это ты делаешь, папа, с трубою? — спросила заинтересованная Елена.
— Вставляю призму.
— Призму… — повторила девушка.
— Зачем же?
— Чтобы превратить трубу в упрощенный спектроскоп: благодаря этой призме, свет каждого участка Луны, на который я направлю инструмент, будет разлагаться и даст спектр на матовом стекле, помещенном в средине трубы.
Затем, обратившись к Гонтрану, Михаил Васильевич спросил:
— Вы, конечно, знаете, граф, что в солнечном спектре различают множество поперечных полосок, частью чёрных, частью окрашенных, которые всегда расположены на одних и тех же местах спектра. Эти полоски существуют и в спектрах всех других тел, причем для каждого тела существует особое, свойственное только ему, число и расположение их. Очевидно, сравнивая спектры неизвестных сложных тел со спектрами известных, химически простых веществ, — мы по этим полоскам, можем определять, какие именно простые вещества входят в состав исследуемых сложных. Таков принцип, на котором зиждется, так называемая, спектроскопия, существующая еще с очень недавнего времени, но уже успевшая, несмотря на это, оказать много услуг науке. Благодаря ей, например, мы узнали, что в состав Солнца входят железо, магний, цинк, — что Вега содержит водород, а другие звезды — золото, медь, платину и т. д.
Михаил Васильевич на минуту умолк, поглядел в трубу на Карпаты, потом снова начал:
— Еще в Петербурге, занимаясь спектроскопическими исследованиями Луны, я открыл в пламени лунных действующих вулканов вещество, обладающее драгоценным свойством притягиваться к свету. Я тщательно срисовал спектр этого вещества и перенёс его на матовое стекло, находящееся в средине моей трубы. Теперь мне остается только следить в последнюю за спектрами различных тел, встречающихся на пути: лишь только мне встретится спектр вполне тождественный с нарисованным внутри трубы, — значит, искомое вещество найдено.
— И вы думаете, оно поможет нам продолжать путешествие по небу? — с недоверием спросил граф.
— Непременно.
— Как же вы им воспользуетесь?
— Очень просто: я помещу его под стеклянные рамы, которые мы устроим со всех сторон нашего вагона, и оно понесет нас к Солнцу. На пути же мы можем посетить все планеты, расположенные между Землей и центральным светилом.
— А мы не попадём в самое пекло Солнца, как бабочка в огонь?
— О, не беспокойтесь, — я устрою так, что рамы с этим веществом будут то открываться, то закрываться, и таким образом мы будем в состоянии регулировать притягательную его силу.
Сказав это, профессор занял свой наблюдательный пост возле Фаренгейта, который сидел неподвижно, как статуя, с трубой в руках. Прошло несколько минут молчания. Вдруг старый ученый быстро вскочил со своего места и указал рукой на столб дыма, который виднелся вдали и, казалось, выходил из почвы.
—
Повинуясь своему кормчему, аэроплан полетел, по наклонной плоскости, к указанному пункту и через несколько минут очутился возле него.
Глазам путешественников представился небольшой кратер, из которого вылетали, по направлению к Солнцу, вихри тончайшей пыли, исчезавшей в пространстве. Наши герои без сомнения были бы ослеплены ею, если бы не маски, закрывавшие их лица.
Михаил Васильевич, не теряя времени, вытащил из аэроплана заранее приготовленный огромный кусок полотна и, при помощи своих спутников, растянул его над кратером, чтобы преградить свет Солнца.
Как бы по волшебству, извержение мгновенно прекратилось. Путешественники быстро наполнили драгоценной пылью объемистые мешки и тщательно уложили их в свой воздушный экипаж, после чего аэроплан вновь поднялся в воздух.
Старый учёный сиял от радости.
— Ну, а теперь куда мы направимся? — спросил он Телингу. — Конечно, назад: ведь нам еще нужно присутствовать на съезде учёных в Маулидеке.
Селенит нажал рычаг, и аппарат понесся по направлению к невидимому полушарию.
— Что вы делаете? — вскричал, заметив это, Фаренгейт.
— Как видите, едем обратно.
— А Шарп?!
Михаил Васильевич с комическим отчаянием поднял руки к небу.
— Вы ведь добились своего, — продолжал американец, — теперь и я хочу добиться своего.
— Да полноте, мистер Фаренгейт, — стал убеждать янки профессор, — откажитесь от вашей мести. Ведь Шарп теперь, наверное, мертв…
Яростное проклятие Фаренгейта прорвало речь ученого.
— Наконец, — продолжал последний, дав американцу вдоволь облегчить свою душу ругательствами, — у нас нет и времени, чтобы разъезжать: Солнце склоняется к горизонту, а я вовсе не хочу быть застигнутым ночью в этой пустыне… Это было бы смертью для всех нас.
Американец, бормоча сквозь зубы проклятия, опять уселся на прежнее место, взял в руки трубу и принялся осматривать быстро пробегавшие окрестности. Что касается остальных путешественников, то, утомленные дорогой, они сочли за лучшее подкрепить свои силы сном.
Когда они проснулись, аэроплан уже далеко оставил за собой цирк Платона и мчался прямо к цепи гор, высокие вершины которых смутно обрисовывались на горизонте. Михаил Васильевич поспешил взглянуть на свой карту.
— Северный полюс! — закричал он. И, подбежав к Фаренгейту, углубленному в свои поиски, торопливо проговорил: — Мистер Фаренгейт, одолжите-ка мне трубу!
Американец неохотно уступил инструмент, ворча:
— Северный полюс! Что же в нем необыкновенного? Те же горы, кратеры, скалы и пропасти.
Старый ученый с минуту смотрел на янки с таким выражением, как бы смотрел на преступника, затем, подчеркивая слова, произнес:
— На северном полюсе, сэр, мы увидим горы Вечного Света.
— Ну, так что же?
— Как — что? Но эти горы, для которых никогда не заходит Солнце, которые, как например Скоресби, Эвктемон, Джоза и др., имеют до 2.800 метров высоты, — представляют собой одно из любопытнейших явлений лунного мира!