Путешествие на «Тригле»
Шрифт:
Мне показали.
В самом конце причала стоял низенький деревянный бот. У него был прямой нос, крыша над моторным отделением и рулевое колесо на корме. На носу лежали два зеленых водолазных костюма и стояли два медных глазастых шлема. Белые резиновые шланги, как змеи, свернулись около них.
Ни корме стоял матрос. Плотный, невысокий, совсем мальчишка.
— Скажите, не вы будете Телеев? — спросил я его.
Матрос перешел к носовой каюте и крикнул вниз:
— Володя!
—
— Спрашивают.
— Кто?
— Кто вы будете? — спросил матрос.
— Я, собственно говоря, художник.
— Художник!
— Здесь все художники.
Из каюты на палубу один за другим вылезли три человека. Все они были в ватниках, на одном кепка-блин.
— У меня есть задание, — сказал я. — Директор комбината разрешил…
Человек в кепке сказал:
— Жаботинский, ватник!
Молодой матрос нырнул в каюту, вылез и положил передо мной на причал старую ватную куртку.
— Заводи мотор! — сказал человек в кепке.
Я понял, что это и есть Телеев.
— Я не умею заводить мотор, — сказал я.
Телеев поморщился:
— Я не вам. Заводи!
Моторист уже сидел в машинном отделении. Оттуда послышался лязг, мотор чихнул и взревел.
Я понял, что они уходят в море.
— Подождите, — сказал я. — Я не ожидал, что все будет так быстро… У меня нет с собой аппарата. Он в чемодане.
Мотор тарахтел. Палуба под ногами Телеева нетерпеливо вздрагивала.
— Какого аппарата?
— Фотоаппарата. У меня «Зенит-3М». У меня цветная пленка.
— Глуши мотор! — сказал Телеев.
Мотор захлебнулся и умолк.
— В чем дело? — спросил моторист, высовывая голову из люка.
— Товарищ — фоторепортер. Надо подождать его.
— Я не фоторепортер, я художник. И потом, мне надо разобрать вещи, привыкнуть. А то сразу так — в море…
— Как хотите. Сегодня — солнце.
— А завтра его не будет?
Телеев пожал плечами. Моторист в люке тоже пожал плечами. Они пожали плечами и переглянулись.
Я сошел на причал. Моторист скрылся в машине.
Снова запустили мотор, матросы отвязали канат, и катер ушел.
Он ушел в море, а я отправился домой.
Да, да, сперва надо осмотреть остров. Надо привыкнуть.
Я взглянул на часы — восемь часов утра.
Я шел осматривать остров.
Желтая дорога вела из поселка в лес.
Лес был густой, непролазный. Высокая, по пояс, трапп росла между деревьями. На деревьях висели, как плети, тонкие суставчатые лианы.
Я шел по дороге. Справа от меня между верхушками деревьев чернела большая сопка. Слева шумело море. На верхушке сопки виднелась ровная площадка.
Я шел по лесу час, второй. Дорога не кончалась и не делала крутых поворотов. Сопка все время была у меня справа, море — слева. Только тень моя передвигалась: сперва она прыгала позади, потом забежала сбоку и, наконец, появилась спереди.
И тогда я понял, что кружу. Что дорога идет по острову вокруг сопки и что если я пойду по ней дальше, то вернусь в поселок.
Я свернул к морю, прямо на шум волн. Они шумели совсем неподалеку, но как только я сделал несколько шагов, то сразу попал в болото.
В невысокой траве лужами стояла вода. Глина не давала ей уйти в землю. Мелкому холодному болотцу не видно было конца.
Я вернулся обратно. Ноги мокрые. Была не была! Махнул рукой и пошел напролом через лес к сопке.
Сопка была крутая и скользкая. Лес редел.
Несколько шагов, и моя голова поднялась над вершиной.
Вокруг до самого горизонта море! И острова.
Острова были зеленые. Они плыли по морю; приближаясь к горизонту, становились голубыми.
На вершине сопки кто-то выложил площадку из камней. ЗАЧЕМ?
Наверно, задумал когда-то строить дом, заложил фундамент, а бревна для дома затащить сюда не смог. А может, во время русско-японской войны на этой площадке стояли генералы и смотрели в подзорные трубы, как приближаются к Владивостоку серые японские миноносцы?
Дул ветер, сильный ветер, которого не было внизу.
На юге, в море, стояла розовая полоса тумана.
Я обошел площадку кругом и начал спускаться по тропинке вниз. Идти было скользко.
ОТКУДА ЗДЕСЬ ТАК МНОГО ВОДЫ?
На следующий день я проснулся оттого, что кто-то барабанил по стеклу: тук-тук-тук…
Я поднял с подушки голову.
Небо было серое и плоское. С этого плоского неба на землю спускались серые нити. Шел дождь. Крыши домов блестели. Блестели трава и листья деревьев. Дорога около дома потемнела. Из желтой она превратилась и коричневую.
В дверь постучали.
— Кто там?
— Получите кровать.
Я пошел следом за комендантом в кладовую. Кровати все были с чугунными литыми спинками. Их нельзя мило оторвать от пола.
— Тяжесть-то какая!
— Позвольте! — сказала комендант и подняла сразу дно спинки, как перышки.
Следом за нею я потащил кроватную сетку.
В комнате комендант поставила спинки — они стали как вкопанные, — бросила между ними сетку. Сетка с лязгом вошла в пазы.