Путешествие на Южный полюс
Шрифт:
На улице стемнело. Посидев немного у окна, я решил отправиться в гости к дяде, чтобы извиниться перед ним за сегодняшний разговор. Меня терзало чувство вины, что не поддержал его и мне было совестно. Я собрался и быстро вышел на улицу, где вовсю кипела жизнь. Поймать экипаж было не простым делом, но, прождав 10 минут, удача улыбнулась мне. Через час я стоял у ворот дома своего дяди. В окнах везде горел свет. Подойдя к двери, я хотел постучать в нее, но внезапно она открылась сама.
– А-аа! Заходи, мальчик мой, заходи! Я рад, что ты пришел, чай уже готов и ждет в гостиной, – дядюшка был в хорошем расположении духа. Это было видно по его ухмылке на лице, которая явно выражала победу. Это не удивительно,
– Благодарю, – я разделся и направился в гостиную, где на столе уже томился чайник с двумя чашками, и пиала с медом.
– Я сейчас вернусь к тебе, мой дорогой племянник, у меня есть кое-что для тебя. – старый ученый быстро удалился. А я сел в мягкое кресло возле камина, в котором трещали раскалённые угли.
Дом Самсона Туле был экстравагантным, до безобразия странным и броским, но в то же время интерьер вселял спокойствие, некоторый уют, тепло и, самое главное, он вселял тайну. Дом был большим, два этажа и цокольный этаж с высокими потолками имели свой шарм. Пол, обои, мебель и даже широкий потолочный галтель были отголосками восемнадцатого столетия. Было видно, что хозяин дома ценит классическую архитектуру и интерьер, что говорит о твердости его характера. В гостиной слева от камина стоял большой книжный шкаф, где насчитывалось более пяти тысяч книг, каждая из которых была прочитана дядюшкой, а некоторые и не один раз. На одних полках стояла художественная литература: Достоевский, Толстой, Гоголь, Пушкин, Лермонтов, Дюма, Гёте, Дефо, Вольтер; на других философия и научные труды: Сократ, Ньютон, Аристотель, Платон, Конфуций, Лейбниц, Ломоносов; много было книг по физике, математике, астрономии, биологии, метеорологии, географии и другие. На втором этаже были размещены три спальни и астрономический кабинет, а также маленькая лаборатория. В подвале размещалась мастерская, где дядя находился большую часть времени, не выходя оттуда по несколько дней, он работал не покладая рук, проектировал и изобретал. Что-то получалось, что-то нет, где-то нужны были доработки, а где-то не хватало деталей. Иногда невозможно было найти в России определенного рода механизмы, и приходилось делать заказы почтой из других стран. Необычный дом дополнял висевший в гостиной портрет Леонардо Да Винчи.
– Дядя! Чай сейчас остынет! Где ты?
– Я спускаюсь к тебе, дружок! – дядя всегда был добр ко мне, пожалуй, только со мной он был так мягок и любезен. Он спустился ко мне в гостиную и сел в кресло. В руках у него была странная вещица, напоминавшая ящик с лампой.
– Что это такое? – с недоумением спросил я.
– Это фонарь, который работает от генератора переменного тока и так называемой динамо-машины. Он работает автономно, не требует замены энергоэлементов. При нажатии вот на этот рычаг, – дядя начал быстро нажимать на железный курок. Фонарь тут же загорелся и осветил всю комнату, – механическая энергия преобразуется в электрическую, которая питает током лампочку накаливания.
– Чудеса! – воскликнул я, озадаченный диковинным фонарем.
– Если рычаг нажимать часто и быстро, то фонарь будет светить ярко и долго, а если редко, то свет будет более тусклым, но все же лучше, чем от восковой свечи. Пока не придумал ему названия и надеялся, что ты поможешь мне с этим, мой дорогой мальчик.
– Это большая честь для меня. Что если назвать его сверчком? – усмехнулся я. – Слышишь, он издает этот звук, когда ты жмешь на курок? Как сверчок!
– Сверчок! Да! Отличное название, мне очень нравится, – дядюшка похлопал меня по плечу, и мы выпили по чашке чая.
– Дядя, ты хочешь отправиться в путешествие к Южному полюсу? – спросил я.
– Да, хочу.
– Тогда тебе понадобится хороший корабельный врач, не так ли?
– Верно.
– Я готов предложить тебе эти услуги, если ты не передумал взять меня с собой.
– Разумеется, мой мальчик! – старик так обрадовался, что запрыгал от счастья, подарил мне свой фонарь, и мы отправились в его мастерскую, где решили обговорить план наших дальнейших действий.
В его лаборатории можно было найти столько чудных вещей, что с трудом можно было бы их сосчитать. Однако большая их часть находилась на стадии доработок. Но кое-что я приметил сразу, как вошел в освещенное помещение – это было похоже на аппарат для перегонки спирта. Медные трубки, тесно сплетенные между собой в спираль, напоминали застывший торнадо. Защитный корпус от этого механизма напоминал расплющенный эллипс.
– Что это за аппарат? – спросил я.
– Это двигатель. Не простой двигатель, а сердце нашего будущего корабля! Я ведь сказал, что осталось только набрать команду, что я почти уже сделал. А остальное уже готово.
– Что остальное?
– Наша шхуна! – обрадовался он и хлопнул в ладоши.
– Как? Как же так быстро? – поинтересовался я.
– Через неделю все будет сделано. Остался последний штрих – запустить сердце нашей шхуны и дать ей имя, которое я уже придумал! – он величественно поднял указательный палец вверх и сказал – Я назвал ее «Гефест»!
– Великолепно! Как скоро ты планируешь отплыть? – меня не интересовало, кто поплывет с нами, ведь я уже мысленно был на корабле и уже отчаливал от берега. Хотя, несомненно, важно было знать, кто же все-таки поплывет с нами на нашем Гефесте. Но еще больше волновало меня само это путешествие, на которое я так безрассудно согласился. Это было как под гипнозом. Я согласился, почти не раздумывая. Возможно безумцем был не мой дядя, а я?
– В конце июля наша шхуна покинет Финский залив и отправится к проливу Скагеррак.
– Прекрасно. Я успею закончить дела и подготовиться. А как же команда? – вдруг вспомнил я.
– Команда собрана наполовину. Мой хороший знакомый как раз занимается этим. И сам он, кстати, также отправится с нами.
– Кто твой знакомый? – удивленно спросил я, ведь насколько мне известно, у дяди не было друзей, но как оказалось, были «хорошие знакомые».
– Его зовут Ларс Нансен. Он прекрасный малый, и вселяет надежду на успех нашей компании. Я взял его боцманом на наше судно.
– Нансен…Нансен. Знакомая фамилия. Норвежец?
– Да, но говорит по-русски также хорошо, как и по-английски, по-французски и по-испански, не говоря уже о своем родном языке. К тому же он бывал во льдах Северного полюса, что как мне кажется очень нам на руку. Помимо всего прочего, он также является доктором зоологии, – дядюшка любил восхищаться талантливыми людьми, и ему было в радость похвастаться тем, что он выбрал такого прекрасного боцмана, как Ларс Нансен.
– Что ж, это хорошо. Я буду рад познакомиться с таким видным человеком. Как скоро он сможет собрать команду?
– Через неделю, полагаю, ты сможешь со всеми познакомиться, как и я. А пока, если ты не против, я займусь доработкой своего двигателя, а ты можешь остаться у меня, комната на втором этаже всегда свободна для тебя, мой дорогой племянник.
– Благодарю тебя, дядя, но я отправлюсь домой. Завтра важная операция, нужно выспаться. Всего доброго, – мы попрощались. Я отправился домой, по ходу обдумывая весь сегодняшний вечер и то, какие приключения ждут нас впереди, какие опасности могут подстерегать нас и что же за человек этот Ларс Нансен.