Путешествие на Южный полюс
Шрифт:
Ларс Нансен
Утром я проснулся разбитым из-за того, что целую ночью раздумывал о путешествии. После утренней зарядки я позавтракал и отправился на работу – Александровскую больницу для рабочих памяти 19 февраля 1861 года. Там я занимал должность главного хирурга, и моя повседневная работа состояла в подготовке больного к операции, непосредственного хирургического вмешательства и выхаживании больного после. Пациентов было немного.
Для такой непростой работы нужны стальные нервы и полное хладнокровие, никогда не знаешь, что произойдет во время операции. Жизнь человека находится в моих руках, сделай я не верное движение, жизнь эта оборвется, и вина не будет покидать меня долгие недели или месяцы. Разумеется, годы практики заставили меня перестать делать ошибки, неспроста я стал главным хирургом. Хотя мне это было не по душе, как и вся моя деятельность, я старался изо всех сил, чтобы вылечить больного, избавить его от страданий.
Как я уже говорил ранее, сегодня у меня была непростая операция. На одного работягу, в порту упала балка и сломала ему ногу. Утром вчерашнего дня, когда его привезли, он отказывался от ампутации, потому что боялся. Дело было его, мы не могли идти вопреки интересам пациента, однако настоятельно рекомендовали ему операцию, поскольку иначе он мог лишиться не только ноги, но и жизни в результате некроза. Он терпел до сегодняшнего утра, и все же согласился на проведение процедуры. Я был уверен в этом, потому что стерпеть такую адскую боль никому не под силу.
Сложность этой операции состояла в том, что из-за несвоевременного лечения пациент мог не справиться с послеоперационными осложнениями, мог начаться сепсис. Потому было важно ампутировать конечность в ближайшее время.
К восьми утра пациент был готов и можно было начинать. Прежде было необходимо ввести наркоз. Благодаря господину Пирогову Николая Ивановичу, не так давно создавшего прибор для ингаляции испарений эфира, пациент мог не беспокоиться о передозировки, ведь доза в данном случае была рассчитана в соответствии с его весом и возрастом. Изобретение этого прибора стало огромнейшим шагом в развитии медицины. Благодаря ему, теперь люди не умирают при анестезии.
После введения наркоза, нужно было некоторое время, чтобы пациент погрузился в глубокий сон. Все свои действия я продумал в голове, от начала до конца, кроме того, что произошло после введения наркоза: началось большое выделение слизи и слюны, были явные признаки асфиксии от передозировки эфиром.
– Срочно! Вколите ему атропин! – закричал я, понимая, что для бедняги сейчас все может закончиться.
Вдруг я заметил, что маска для анестезии была неисправна, пришлось тут же ее заменить. Спустя десять минут, все окончательно пришло в норму. Операция прошла успешно. Хотя и стоило немного попотеть. Жаль, бедняга лишился ноги. Возможно, скоро хирургия дойдет до того уровня, когда не придется прибегать к ампутации, а вылечить человека другими, более гуманными методами.
После операции я пошел к своему начальству и уговорил их снять с меня обязанности главного хирурга и отпустить на вольные хлеба, мотивируя это тем, что устал от работы и мне необходим отдых. Вероятнее всего, мне никто не поверил, ведь кто же может, имея такую прекрасную должность, в самом расцвете сил, все бросить и уйти «на вольные хлеба»? Препятствовать мне не стали, подписали все нужные бумаги и отправили с лучшими пожеланиями.
Вечер не был занят, и я решил прогулять до Английского клуба, 1 куда давненько не наведывался. Экипаж доставил меня прямо к его воротам. Оплатив за вход, мне открыли дверь, и я вошел в здание. Как обычно я прошел в залу, где уже весело проводили время несколько моих знакомых. Я застал их за игрой в карты и за обсуждением какой-то интересной новости.
1
Первый в России джентльменский клуб, центр дворянской общественной и политической жизни. В XVIII-XIX вв. славился обедами и карточной игрой, во многом определял общественное мнение.
– О! Кого я вижу?! – с усмешкой и удивлением произнес Кочетков, который мне вовсе не нравился, и честно говоря вызывал во мне лишь отвращение. Экий слизняк и задира. Он состоял на службе при дворе егермейстером. Всегда совал свой нос в чужие дела, любил похвастаться и распускал всякие глупые неправдоподобные слухи. – К нам пожаловал сам господин Курбатов! – с некоторой иронией произнес он.
– Здравствуйте, господа, – поприветствовал я остальных. Все кивали головой и улыбались. На мгновение все затихло.
– Здравствуй, Михаил Николаевич, – сказал Гачев. Гачев был мне по душе. Он всегда был любезен и честен с окружающими в отличие от Кочеткова. Майор Гачев – старый офицер, человек чести; мужественности ему было не занимать, всегда смотрел хитрым взглядом, поглаживая свои пышные седые усы. Он улыбнулся мне, встал и поклонился, а я поклонился в ответ. – Каким ветром тебя к нам занесло?
– Решил проведать старых друзей, уж не захворали ли они? Ведь я мог бы сразу их вылечить, – усмехнулся я, и сел в кресло подле Гачева.
– Мы тоже соскучились, дружище, – сказал Самерсон – известный в нашем городе английский барон, вложивший не малые средства в строительства многих архитектурных сооружений Петербурга. Он очень любил этот город и всегда восхищался им. Он был моим другом, и раньше мы часто беседовали за игрой в вист.
– Мы как раз обсуждали одного иностранца, прибывшего недавно в Петербург с известной целью – покорить сердца наших дам! – воскликнул вдруг Раевский – представитель буржуазии, предприниматель и меценат, который сидел рядом с Гачевым и, покуривая сигару, смотрел на меня и улыбался, как бы ожидая ответа на его изъявление.
– Я Вас умоляю, каких еще дам?! Тут ясное дело, что он приехал для того, чтобы свергнуть сами знаете кого! – последнее предложение Кочетков произнес шепотом, – Все эти иностранцы враги Российской Империи, не в обиду будет сказано, – обронил он, устремив взгляд на смиренного Самерсона, который покуривал трубку и со спокойным лицом молча смотрел на происходящее. – Да будет Вам известно, что этот сударь ищет время и место для свершения своих злодеяний! – почти встал он со своего места и хотел было продолжить, но тут его прервал Гачев:
– И что же Вам, господин Кочетков, известно? Я уверяю Вас, что не стоит беспокоиться об этом человеке.
– А я Вам скажу, товарищ Гачев, что мне известно! – перебил грубым тоном Кочетков, – А то, что этот иноземец собирает людей для своего гнусного плана. Мне довелось узнать это от одного честного господина, который на днях видел его в порту и в нескольких клубах неподалеку отсюда, где он осведомлялся о людях смелых и решительных. Как Вам такое?
– Возможно он искал людей для иных целей, нежели чем те, что Вы сейчас нам предлагаете? – предположил Самерсон.