Путешествие на Запад. Том 4

Чэн-энь У

Неразумный правитель послушался совета тестя государя и велел закрыть все городские ворота, а старшим и младшим начальникам дворцовой стражи приказал окружить почтовую станцию и постоялый двор при ней.

Сунь У-кун, который слышал весь разговор, вспорхнул и мигом очутился у почтовой станции. Приняв свой прежний вид, он вошел в помещение и сразу же обратился к Танскому монаху.

– Наставник! Беда! Беда! – взволнованно сказал он.

Танский монах, который только что вместе с Чжу Ба-цзе и Ша-сэном сытно поел, услышав эти слова, так испугался, что сразу же без чувств упал на пол, весь покрылся холодным потом и не мог вымолвить ни слова. Ша-сэн кинулся поднимать его, приговаривая:

«Наставник! Очнись! Очнись!».

– Ну, какая беда? Какая? – спросил Чжу Ба-цзе. – Ты бы лучше рассказал все толком, да по порядку, чем пугать наставника!

– Как только наставник покинул дворец, – торопливо заговорил Сунь У-кун, – я стал следить за всем, что происходило там, и убедился, что тесть государя-злой оборотень. Когда к правителю явился начальник стражи и доложил о том, что ветер унес корзины с детьми, правитель был очень раздосадован, но оборотень сразу же утешил и обрадовал его, сказав: «Это само небо дарует тебе долгую жизнь!» Оборотень уговорил правителя схватить нашего наставника и сварить из его сердца и печени отвар. Он сказал правителю, что это продлит ему жизнь на сотни тысяч лет. Неразумный правитель поверил оборотню и выделил отряд отборных воинов, приказав им окружить станцию и постоялый двор. Кроме того, сейчас сюда явится сановник в парчовой одежде, который будет просить сердце у нашего наставника!

Чжу Ба-цзе захохотал:

– Сострадание мы проявили. Детей спасли! Ветер подняли! А в беду все же попали!

Трясясь от страха, Танский монах поднялся на ноги и, ухватившись за Сунь У-куна, стал причитать:

– Что же нам теперь делать? Просвещенный ученик мой, скажи, что делать?

– Если хочешь, чтобы все обошлось благополучно, – сказал Сунь У-кун, – то надо «великое» представить «ничтожным».

– Что значит: «великое» представить «ничтожным»? – спросил Ша-сэн.

– Я могу спасти наставника лишь в том случае, если он станет учеником, а я наставником, – сказал Сунь У-кун.

– Я охотно готов стать твоим учеником и даже учеником твоих учеников, если только ты спасешь мне жизнь, – с мольбой в голосе произнес Танский монах.

– Если так, то медлить нечего, – решительно сказал Сунь У-кун и принялся отдавать распоряжения.

– Чжу Ба-цзе! Скорей замеси немного глины, – скомандовал он.

Дурень тотчас же достал свои грабли и наковырял из пола немного земли. Однако он побоялся выйти из помещения, чтоб принести воды, а потому отошел в сторону и поднял полы одежды. Смочив землю, он замесил комок глины и передал его Сунь У-куну. Тот раскатал из земли блин, а затем прижал к своему лицу, чтобы сделать с него точный слепок. Потом он велел Танскому монаху стать перед ним неподвижно и молча, после чего налепил слепок на его лицо, прочел магическое заклинание, дунул волшебным дыханием и произнес: «Изменись!» Танский монах сразу же принял облик Сунь У-куна. Он снял свои одежды и надел на себя одежду Сунь У-куна. А Сунь У-кун поспешил нарядиться в одеяния Танского монаха, щелкнул пальцами, прочел заклинание, встряхнулся и тотчас же принял благообразный вид Танского монаха. Теперь даже Чжу Ба-цзе и Ша-сэну было бы трудно распознать его.

Едва монахи успели преобразиться, как послышались удары в гонги и барабаны и показался целый лес копий и мечей. Это был трехтысячный отряд дворцовой стражи, который прибыл под командой придворных чинов и окружил кольцом почтовую станцию с постоялым двором. Затем монахи увидели сановника в парчовом одеянии, который вошел в помещение и спросил:

– Где здесь почтенный наставник – монах из восточных земель, посланец Танского императора?

Смотритель станции перепугался и повалился в ноги важному наставнику.

– Он

находится в следующем помещении для постояльцев, – проговорил смотритель, указывая на дверь.

Важный сановник прошел в помещение, где были монахи.

– Почтенный наставник из Танского государства! – торжественно возвестил он. – Мой повелитель приглашает тебя к себе!

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн стали по обеим сторонам мнимого Танского монаха, а тот вышел к сановнику, совершил церемонный поклон и спросил:

– Не можешь ли сказать мне, великий сановник, о чем хочет говорить со мной твой повелитель?

Тот подошел поближе и, взяв его за руку, сказал:

– Пойдем со мной ко двору. Думаю, что государь хочет взять тебя на службу.

Вот уж поистине:

Обманом оборотень злойДобру жестокий дал урок.Монах безмерной добротойСам на себя беду навлек.

Если вам интересно узнать, что произошло с Сунь У-куном, обратитесь к следующей главе.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ,

из которой вы узнаете о том, как Сунь У-кун нашел пещеру, поймал укрывшегося в ней злого оборотня и встретил почтенного духа Долголетия, а также о том, как правитель государства Нищенствующих монахов бикшу собственными глазами увидел возвращение детей

Итак, мы остановились на том, как важный сановник в парчовой одежде взял за руку мнимого Танского монаха и вывел его из помещения почтовой станции. Дворцовая стража сразу же обступила их плотным кольцом и сопровождала до самых ворот дворца. Там придворному евнуху было сказано: «Мы пригласили сюда Танского монаха и просим доложить об этом государю». Евнух поспешно вошел во дворец и сообщил неразумному правителю все, что ему было сказано, а тот отдал распоряжение просить монаха пожаловать к нему.

Войдя во дворец, толпа придворных чинов и служителей опустилась на колени у ступеней трона. Один только мнимый Танский монах невозмутимо стоял посреди зала перед тронными ступенями.

– Правитель! – зычным голосом произнес он. – О чем хочешь ты говорить со мною, бедным монахом?

– Я давно страдаю недугом и никак не могу исцелиться, – с улыбкой ответил правитель. – К счастью, тесть государя посоветовал мне чудодейственное средство. Оно уже готово, нечем только запивать его. Вот я и пригласил тебя, почтенный наставник, чтобы попросить то, из чего необходимо приготовить отвар. Если я вылечусь от своего недуга, то обещаю построить в честь тебя храм. Там круглый год будут приносить тебе жертвы, вечно будут гореть неугасимые светильники и куриться фимиам, чтобы слава о тебе не померкла во веки веков.

– Я – монах, отрешившийся от всего земного, – сказал Сунь У-кун, – ничего у меня нет. Не знаю, что посоветовал тебе тесть государя просить у меня.

– Мне нужны твои сердце и печень, – решительно сказал неразумный правитель.

– Не стану скрывать от тебя, правитель, сердец у меня несколько. Какое тебе нужно? – с самым серьезным видом спросил Сунь У-кун.

Тесть государя не удержался и, тыча пальцем в сторону Сунь У-куна, закричал:

– Давай свое черное сердце! Слышишь?

– Ну что ж! – невозмутимо произнес мнимый Сюань-цзан, – раз на то пошло, давайте мне нож, только живее. Сейчас я вскрою свое нутро. Если там окажется черное сердце, то я сочту своим долгом почтительно преподнести его вам.