Путешествие по карте языков мира
Шрифт:
Можно ли сказать, что кому-то необходимо было выяснить форму береговой линии Европы? Нет. Исследовалась и передавалась совсем не она, а вся совокупность особенностей побережья. С каждым новым плаванием вдоль европейских берегов, начиная с полулегендарного грека Пифея, мореплаватели все больше узнавали о побережье, и оно представало для них сразу же не как абстрактная геометрическая кривая, а как совокупность мысов и полуостровов, островов и рифов, заливов и бухт, отмелей и скал. Недаром первое, что делает всякий путешественник, попадая в неизвестную страну, — дает названия всем сколько-нибудь существенным географическим ее особенностям. Дело здесь совсем не в том, какие он дает названия, а в том, что он их дает всегда совершенно определенным участкам побережья — заливам, мысам, полуостровам и т. д.
И в общественно-исторический опыт человечества входит не форма береговой линии, а совокупность необходимых для моряка, вполне изложимых не только в условной, но и в словесной форме сведений о береге. Мы можем временно абстрагироваться от всех сведений, оставив на карте только форму береговой линии, но даже и тогда мы будем воспринимать ее не как кривую, а как изображение Бискайского залива (плюс все, что мы знаем о Бискайском заливе) плюс изображение полуострова Бретань (плюс все, что мы знаем о Бретани), плюс изображение полуострова Нормандия, плюс изображение пролива Ла-Манш…
То, что здесь рассказано, подтверждается данными о восприятии и представлении карты. Психологи выяснили, что представимы только так называемые «географические фигуры» — моря, острова, реки, горы, поскольку они всегда — единые образы, связанные с определенным «ярлычком», и условные знаки (которые, в сущности, лишь сокращенные словесные обозначения и полностью эквивалентны надписям на древних и средневековых картах).
Если заставить нас начертить по памяти хотя бы ту же самую береговую линию Европы, мы встанем в тупик: оказывается, мы совсем не так уж ясно себе ее представляем. Ф. Н. Шемякин пишет: «Взрослым людям может казаться, что они имеют достаточно отчетливый зрительный образ хорошо знакомых им со школьных лет карт. Например. Европы, Северной и Южной Америк, Австралии или таких полуостровов, как Крымский, Апеннинский, Скандинавский. В действительности же, как это было показано опытами М. М. Нудельмана, кажущаяся четкость образа не находится ни в каком соответствии с фактической передачей его карандашом на бумаге. Выполненные чертежи имеют лишь очень отдаленное сходство с тем, как эти части земной поверхности изображаются на картах Все они схематичны, бедны деталями, имеют большое количество пробелов, а в некоторых частях остаются вообще незаконченными. Образы знакомых карт сохраняются у взрослых людей лишь в очень смутном виде. При попытке восстановитьих в памятивсплывают отрывки зрительных представлений и относящиеся к карте названия, например, городов, рек заливов, полуостровов, горных цепей». И дальше интересное замечание, основанное на опытах со школьниками: «Вычерчивание карты в отличие от ее срисовывания, предполагает применение ряда географических понятий и в соответствии с ними — словесного анализа карты»
Одним словом, поскольку наше познание формы береговой линии является познанием, постольку оно не есть познание именно формы береговой линии.
Конечно, каждый из нас может иметь и свое личное знание. Скажем, я могу увидеть новую звезду. Но мое личное знание не станет общественным познанием до того момента, пока я не выражу его словесно — хотя бы написав письмо в Академию наук, что я открыл звезду. Язык, замечает Бертран Рассел, есть «средство превращения нашего личного опыта в опыт внешний и общественный. Собака не может рассказать свою автобиографию; как бы красноречиво она ни лаяла, она не может сообщить вам, что ее родители были хотя и бедными, но честными собаками. Человек же может сделать это и делает это…» Да и для меня самого открытие звезды не станет открытием, пока я не осознаю, что в моем поле зрения прибавилась звезда, которой раньше не было. А чтобы осознать, нужно ввести в действие внутреннюю речь.
Путешествие по карте языков мира
Предисловие автора
Я очень люблю эту свою книгу. Она не просто излагает в популярной форме те сведения, которые можно найти в научной литературе по языкознанию: многие мысли, которые в ней высказаны, звучат вообще впервые. Или, вернее, прозвучали, когда книга вышла в 1981 году первым изданием. Выпустило ее издательство «Просвещение». А в 1979 году она была напечатана в трех номерах журнала «Знание — сила» (№ 3, 4, 5) под названием «Миша, Мкртич и Мауи».
Через девять лет, в 1990 году, то же издательство выпустило второе, исправленное и дополненное, издание книги. Причем дополненное довольно сильно. Как и первое, оно мгновенно разошлось, несмотря на стотысячный тираж.
Получив предложение переиздать некоторые мои популярные книги о языке, в том числе и данную, я оказался перед необходимостью исправить текст — на этот раз не дополнить, а, наоборот, сократить его, в основном за счет первой главы. Но основное содержание книги осталось тем же.
А. А. Леонтьев
Декабрь 2003
От автора
Моя профессия — обучение людей иностранным языкам. Английскому, французскому — русских школьников. Русскому — студентов из США и Италии, Польши и Венгрии, Монголии и Мали, Вьетнама и далекого Мадагаскара. И я очень часто сталкиваюсь с тем, что русский школьник не может как следует овладеть иностранным языком, а иностранец — русским, потому что он просто не может представить себе, что кроме его родного языка может существовать какой-то иной, совсем на него не похожий, потому что ему кажется, что в любом языке все должно быть выражено точно так или почти так же, как в его родном. Наши русские школьники не сразу примиряются с тем, что в других языках нет твердых согласных, зато есть не три, а гораздо больше времен глагола. А иностранные студенты ломают себе голову над очевидными для нас с вами различиями между прыгать, попрыгать, прыгнуть, допрыгнуть, выпрыгнуть и перепрыгнуть…
Вот почему очень важно не просто изучать грамматику родного языка и иностранный язык, а с самого начала понять: разные языки могут совсем по-иному выразить одну и ту же мысль, одно и то же содержание. И в то же время в основе своей все языки «устроены» одинаково. Для этого надо лишь осмыслить, что общего у русского языка с венгерским, монгольским, вьетнамским, а что совсем иное, неповторимое. Именно для этого и поэтому я решил написать небольшую книжку, которую вы сейчас читаете.
Чтобы ее понять, не нужно никаких особых знаний. Нужно только вот что:
— знать грамматику русского языка в объеме школьного учебника пятого класса;
— знать латинские буквы, то есть буквы английского, немецкого или французского алфавита. Потому что слова тех языков, которые пользуются латинскими буквами, мы не будем «переписывать» русскими;
— читать книжку не отдельными кусками, а страница за страницей — от начала до конца;
— при этом думать!
Последнее особенно важно.
В книжке упоминаются самые различные языки. О многих из них вы, вероятно, никогда не слышали. Это и неудивительно: о них не слышали порой и ученые-языковеды, конечно, если они не занимаются специально языками Африки, Америки, Океании.
Ну вот, кажется, и все. Теперь можно приступать и к чтению самой книжки. Счастливого пути, путешественники по карте языков мира!
Ваш проводник — профессор Алексей Алексеевич Леонтьев
Несхожие братья
От имени науки
Теперь, когда вы приступили к чтению этой книги, мне хочется сказать еще несколько напутственных слов.
Популярные книги, то есть книги для неспециалистов, пишутся по-разному. Одни предназначены для развлекательного чтения. Они как бы говорят вам: вот сколько интересного вокруг нас! Но на большее не претендуют — в них ничего или почти ничего не говорится о тех науках, которые занимаются изучением всех этих интересных вещей. Потому что нет ни одной науки, которая занималась бы только тем, что весело, интересно, увлекательно само по себе…