Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю
Шрифт:
«Живой музей» чрезвычайно отсталых народов крайнего северо-востока явился исключительно благодарным поприщем для советской этнографической науки, обогатившейся совершенно новой методологией и тематикой исследований, поставившей себе и иные задачи.
Советские ученые оценили в полной мере громадный теоретический интерес, который представляли народы Севера для разрешения важнейших вопросов истории человеческого общества и развития его культуры. Они сделали предметом своих исследований весь жизненный комплекс народов Севера — все явления материальной, социальной и духовной культуры: производство и хозяйство, домашний быт, экономические связи и уклады хозяйства, социальную структуру и общественные отношения, нормы обычного права, религиозные представления, фольклор, прикладное искусство.
Говоря об исследованиях автохтонного населения крайнего северо-востока, нельзя ограничиться освещением деятельности только специалистов-этнографов. Большой вклад сделан в этом отношении научными работниками самых разнообразных специальностей, участвовавшими в различных исследованиях этого края, преимущественно его производительных сил (биологами-ихтиологами, зоологами, охотоведами, зоотехниками, геологами, географами, экономистами), руководящими партийными и советскими работниками. Нужно также сказать предварительно о громадном значении для изучения этого населения состоявшейся в 1926–1927 гг. переписи Крайнего Севера СССР. Единственная в мировой практике перепись эта дала впервые науке богатейший материал по демографии, технике и экономике народов Севера, торговым их связям и пр. [87].
Наиболее крупный вклад сделан советскими исследователями в этнографию чукчей и коряков, наименее изученных в прошлом, несмотря на наличие упомянутых выше трудов Богораза [33] и Иохельсона [55]. [217]
По этнографии чукчей, в частности, заслуживают внимание работы И. В. Друри [39, 39а] и П. Н. Орловского [80, 81] об оленеводстве и Г. П. Нечипоренко [71] и М. П. Розанова [88] о промыслах моржа, этих основных источниках существования населения. Сведения общего, преимущественно экономического характера дают работы С. М. Беликова [14, 15], А. И. Караева [60], А. Б. Марголина [69], Я. Ф. Самарина [89]. Обширный, чрезвычайно ценный и разнообразный материал содержат работы организаторов первых органов советской власти на Чукотке П. Иванова [50] и А. М. Михалева, крупного исследователя северных народностей и деятеля бывшего Комитета Севера П. Е. Терлецкого [99], учителя на Чукотке, впоследствии аспиранта Института этнографии Академии Наук Н. Б. Шнакенбурга. Совершенно неисследованным ранее чаунским и вилюнейским чукчам посвящены работы И. С. Архинчеева, Е. Иоффе, Я. Ф. Самарина. Особенно большой интерес представляет выдающееся исследование покойного И. С. Архинчеева [10], крупного деятеля в области национального строительства, о чукчах-оленеводах Чаунского района. Работа эта впервые проливает свет на весьма сложные и невыясненные общественные формы у кочевых чукчей.
217
Нижеследующий краткий обзор работ, относящихся к народам крайнего северо-востока, не носит, само собою разумеется, исчерпывающего характера. Приведены лишь главные, наиболее существенные труды или малоизвестные сообщения о новых этнографических фактах. Без ссылок на список литературы, за редким исключением, приводятся фамилии авторов неопубликованных работ.
Сведения о материальной культуре коряков сообщают работы H. H. Билибина [25], Е. П. Орловой [77] и H. H. Беретти [17], во многом дополняющие монографию Иохельсона [55], об оленеводстве труды Е. И. Горбунова [38], В. М. Крылова [65, 66], В. Соломоника [96]. Сравнительно много работ посвящено также малоизученным социальным отношениям. К. Бауэрман впервые собрал материал об отцовском роде у коряков [13], ему же принадлежит статья о происхождении этой народности [12]. П. И. Борисковский занимался вопросом о пережитках родовых отношений [34], Н. Н. Билибин опубликовал исследование о формах обмена [21] и много материалов о производственных отношениях [18, 19, 20, 21, 22, 23, 24]. Страдающие методологическими ошибками работы Билибина исправляются и дополняются в известной мере трудами Аполлова, относящимися к оседлым корякам. Н. Б. Шнакенбург оставил ценное сообщение об очень мало известной в прошлом группе коряков, известной под названием кэрэки [102]. Большое и разнообразное наследие оставил лучший знаток этой народности С. Н. Стебницкий; опубликована была в свое время лишь незначительная часть его работ [97, 97а, 976, 98]. Эскимосам (азиатским) посвящены работы В. Ф. Власовой [36], A. М. Золотарева [48, 49], М. О. Кнопфмиллер [64], А. И. Минеева [70], Е. П. Орловой [76], К. Сергеевой [93, 94] и Н. Б. Шнакенбурга.
Несравненно меньше появилось трудов, посвященных юкагирам, ламутам, тунгусам и остальным народам крайнего северо-востока. К юкагирам относятся: упомянутая выше работа П. И. Борисковского [34], описание путешествия на Колыму С. В. Обручева [73] и неопубликованные работы Ю. А. Крейновича и B. И. Кривошеина; к ламутам и тунгусам — сообщение Ив. Багмута [11], В. Зиссера [47] и Е. П. Орловой [78, 79]. Обширный и разнообразный материал о северных народах Колымы содержат работы Е. Кавелина [57, 58].
Несколько работ о старой материальной культуре народов крайнего востока и социалистической реконструкции их хозяйства и быта принадлежат М. А. Сергееву [90, 91, 92].
Появились и новые труды об этих народах старейших отечественных этнографов В. Г. Богораза [27, 29, 31, 32] и Д. К. Зеленина [41, 42, 43].
Перечисленные в этом беглом обзоре труды восполняют многие пробелы старой этнографии и освещают, как упоминалось, весь жизненный комплекс народов крайнего северо-востока. Подробно описаны техника, орудия и приемы во всех отраслях труда (рыболовстве, сухопутной и морской охоте, оленеводстве, подсобных занятиях), исследовано хозяйство, его структура и различные типы, годовые циклы производственной деятельности населения, экономика отдельных отраслей и всего хозяйственного комплекса в целом. Детально освещен домашний быт, туземная архитектура, домашняя промышленность, материал и способы его обработки, самодельная одежда, утварь, питание и пр.
Наиболее ценный вклад сделан советскими исследователями в изучение общественных явлений — семейно-брачных отношений, терминологии и системы родства, форм брака и семьи, норм наследования и т. д. Исследованы социальные связи хозяйства, формы внутритуземного обмена и посредничества, внешние обменные отношения. Выяснены в результате товарные и натуральные элементы хозяйства отдельных народностей. Интересовались исследователи и таким мало освещенным в прошлом вопросом, как культурное влияние русского населения на малые народности и проникновение к ним, в результате этого влияния, новых, прогрессивных форм культуры.
Пролит свет на социальную структуру и производственные отношения. Так как этнографические работы начались немедленно после утверждения советской власти в районах расселения северных народов и застали их еще в дореволюционном состоянии, не затронутом социалистической реконструкцией, — советским ученым удалось запечатлеть исключительно ценный для науки материал в сфере социальных отношений. Это касается прежде всего широко распространенных у народов Севера архаических пережитков коллективных форм собственности на средства производства, общинных норм землепользования, коллективных форм труда и таких же начал в области распределения продуктов труда, обычаев гостеприимства, взаимопомощи, общественного призрения и пр. Выяснены процессы разложения древних общественных отношений и бытовавшие у малых народов чрезвычайно запутанные и нелегко распознаваемые формы эксплоатации. Советские этнографы наблюдали такие исчезнувшие на глазах современников явления, как обычай «добровольной смерти», [218] калым и отработка жен, остатки группового брака, левират и сорорат, экзогамия и пр.
218
См. ниже. стр. 441.
Особенно надо подчеркнуть большие исследования кочевого населения. Впервые установлены закономерность передвижений кочевников, годовые циклы кочеваний, формы кочевых объединений, различные особенности общественного строя и быта населения. Обогатилась в итоге и «этнография оленеводства», этой интереснейшей для науки формы зачаточного, полупервобытного скотоводства малых народов.
Значительные работы исполнены и в области духовной культуры малых народов, религии и народного творчества. Собранные советскими исследователями тексты шаманских камланий (обрядов), коллекции различных ритуальных принадлежностей, богатые личные наблюдения и опросы в туземной среде дали новый материал для познания примитивных религиозных представлений (анимизма и шаманизма). Появились и публикации, посвященные фольклору и прикладному искусству.
Обзор мой ограничивается работами общеэтнографического характера. Не упомянуты поэтому многочисленные специальные исследования — антропологические (Г. Ф. Дебеца, И. Г. Лаврова), археологические (А. П. Окладникова, С. И. Руденко), исторические (Л. С. Берга, И. С. Вдовина, В. И. Огородникова, С. Б. Окуня, Г. А. Попова, Н. Н. Степанова, Е. Д. Стрелова).
Надо вспомнить также многочисленные произведения, относящиеся к художественному жанру, так называемой «этнографической беллетристике». Благодаря хорошему знанию авторами изображаемых народностей, многие из этих произведений стоят на большом этнографическом уровне и являются ценным познавательным источником для широкого круга читателей. Сюда относятся работы таких писателей, как Н. П. Вагнер, Н. Галкин, И. Ф. Кратт, Т. З. Семушкин, В. Г. Тан, Л. Улин, А. Фетисов.