Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю
Шрифт:
К коренному населению северо-восточной окраины Азии принадлежат следующие народности, в большинстве своем упомянутые, а частично и описанные в «Путешествии»: чукчи (луораветланы), коряки (нымыланы), камчадалы (ительмены), юкагиры (одулы), чуванцы (этели), алеуты (унанганы) и азиатские эскимосы — так называемая палеоазиатская группа северных народностей; тунгусы (эвенки) и ламуты (эвены) — северные тунгусо-маньчжуры. [209]
Чукчи — наиболее крупная народность. По переписи 1926 года их было 12 364 человека, из них 70 % кочевых. Расселены они по побережью и во внутренних тундрах современного Чукотского национального округа и Нижне-Колымского района Якутской АССР, от низовьев реки Индигирки до Берингова пролива и далее к югу до реки Хотырка. Чукчи разделяются на две резко отличные одна от другой группы — кочевых оленеводов и оседлых («сидячих») морских охотников. Встречающееся у Врангеля (159) название «приморские» широко распространено в литературе и относится к оседлым чукчам (другое их название — «береговые»). Упоминаемые в «Путешествии» «носовые» чукчи (159) — оседлые зверобои, жители «Чукотского Носа», т. е. берегов Берингова пролива. Чукчи, особенно кочевые, были до революции наиболее изолированной и отсталой этнографической группой. Наименее из всех северных народностей соприкасаясь с русским населением, они испытали и минимальное воздействие русской культуры. Об этом свидетельствует между прочим и характерная деталь, подмеченная неоднократно Врангелем (295, 308) они не потребляли даже чая, являвшегося издавна, со времени соприкосновения с русскими, любимым напитком всех племен Севера. Воинственные и свободолюбивые чукчи не были полностью подчинены русским правительством. Независимость их отразилась и в дореволюционном законодательстве. Том IX Свода законов Российской Империй содержал особый раздел, относившийся к народам «не вполне покоренным»! Статьи 1254 и 1256 этого раздела гласили, что чукчи платят ясак, количеством и качеством, какой сами пожелают», а «управляются и судятся по собственным законам и обычаям и русскому закону подлежат только при убийстве или грабеже, совершенным на русской территории». Фактически чукчи не платили никогда ясака, вносили его лишь немногие богачи, торговавшие на русских ярмарках. Недоверие и вражда чукчей к русским, о которых неоднократно упоминают Врангель и Матюшкин, являлись несомненно последствием недавних, сохранившихся в памяти населения вооруженных столкновений их с русскими. Об угрюмом нраве, дикости, враждебности чукчей твердят единодушно и другие источники XVIII да и XIX столетий. Авторы «Путешествия», соприкоснувшись ближе с чукчами, внесли, однако, в эту характеристику существенную поправку. Оба они подчеркивают, что проявленное ими дружелюбие к чукчам встречало и у них такой же отклик (294–296, 303, 305, 306). Характерно, что аналогичное отношение отмечено спустя несколько лет и известным мореплавателем Литке [67]. [210]
209
Первым приводится старое общепринятое в литературе название, в скобках — так называемое самоназвание. Многие из этих самоназваний являются чисто искусственными, не привились у населения и на очереди поэтому стоит вопрос об их пересмотре.
210
Ссылки на источники даны путем указания в квадратных скобках порядкового номера списка литературы, помещенного в конце статьи (стр. 428–430). При ссылках на «Путешествие» всюду указываются в круглых скобках страницы настоящего издания. — Ред.
Коряки — ближайшие южные соседи чукчей — живут в северной части полуострова Камчатка и на прилетающих территориях азиатского материка. Всего их по переписи 1926 года 7434 человека. И они, как чукчи, разделяются на кочевых оленеводов (около 55 %) и оседлых промышленников, хозяйство которых однако в отличие от чукотского представлено несколькими типами (рыболовецким, охотничьим, морским зверобойным).
Авторы «Путешествия» непосредственно с коряками не соприкасались (возможно лишь на Анюйской ярмарке) и лишь упоминают о них (176, 180, 217).
Камчадалы — остатки автохтонного населения полуострова Камчатка, всего по переписи 1926 года 814 человек. Живут они компактной массой в семи селениях на северо-западном (охотском) побережье полуострова. Камчадалы — типичная рыболовецкая оседлая народность. От этих потомков древних камчадалов, называвших себя ительменами, нужно отличать своеобразное по своему этническому происхождению и культуре население других районов полуострова, являющееся результатом смешения и взаимной ассимиляции ительменов с русскими, как первыми пришельцами, так и позднейшими переселенцами на Камчатку. Это население, сохранившее многочисленные элементы старой русской культуры, восприняло вместе с тем много и камчадальских (ительменских). Оно также именуется «камчадалами» и нередко причисляется ошибочно к ительменам.
С камчадалами (ительменами) экспедиция Врангеля, конечно, не соприкасалась и тоже только упоминает о них (229).
Юкагиры — многочисленная в прошлом народность, рассеянная на громадных пространствах крайнего северо-востока. В первой половине XVII века, когда русские проникли впервые с Лены на «дальние реки» (к востоку от нее), юкагиры жили на Яне, Индигирке, Алазее, Колыме, Анадыре, Гижиге и Пенжине. Многочисленные источники XVIII–XIX столетий говорят о непрерывном уменьшении численности юкагиров. Это являлось результатом и военных столкновений с соседними племенами (чукчами, коряками, ламутами, возможно тунгусами) и русскими завоевателями, и прогрессировавшего обнищания и вымирания отдельных групп этой народности. Наблюдалось и значительное смешение юкагиров с своими соседями — тунгусами, ламутами, чукчами, якутами, русскими. Ко времени Великой Октябрьской революции численность юкагиров не превышала около 1500 человек. Большая часть их жила в бассейне Колымы, на притоках ее Омолоне, Коркодоне и Ясачной, остальные в низовьях Индигирки, Алазеи и Яны. Колымские юкагиры были безоленными кочевыми охотниками-рыболовами, северные — имели оленей.
Врангель и Матюшкин часто соприкасались с юкагирами, особенно анюйскими и омолонскими, и уделили много места в «Путешествии» описанию их культуры и бедственного экономического состояния.
Чуванцы — небольшая этнографическая группа, близкая, видимо, по языку к юкагирам. Некоторые исследователи [Иохельсон, 52,56; Огородников, 74; Плотников, 83] считают чуванцев частью юкагиров, другие [Богораз, 33; Дьячков, 40] — самостоятельным племенем. Этот последний взгляд разделяли, видимо, и авторы «Путешествия». Во всяком случае нет никаких оснований относить чуванцев к «исчезнувшим» народам Севера, как это делают Богораз и вслед за ним Штернберг [84] и другие. Численность чуванцев, по переписи 1926 года, 707 человек, в том числе 312 кочевых. Живут они в тех же местах, которые указывает и «Путешествие», — в верхнем течении Анадыра, по правым его притокам Яблоновой и Ерополу, в междуречье Анадыра и Пенжины и по правым притокам Колымы — Малому Анюю и Омолону. Оседлые чуванцы — рыболовы, кочевые — оленеводы. Дополнительная, мало развитая отрасль хозяйства — охота. В процессе векового общения и смешения с соседями чуванцы утратили родной язык и ассимилировались в языковом, бытовом и хозяйственном отношении. Оседлые чуванцы обрусели, кочевые испытали влияние чукчей и коряков, но и те и другие называют себя чуванцами. Этнографически чуванцы совершенно не исследованы, тем ценнее разнообразные сведения, приведенные о них Врангелем и Матюшкиным (153, 176, 180, 217, 218, 227, 230, 277, 280, 286, 289, 305, 810).
Алеуты — малочисленная этнографическая группа, живущая на Командорских островах (острове Беринга и Медном). По переписи 1926 года алеутов всего 345 человек. Командорские алеуты были переселены на эти острова в начале XIX столетия известной Российско-Американской компанией с Алеутских островов. Большинство алеутов находится за пределами СССР, на Аляске и прилегающих островах. Участники экспедиции Врангеля с алеутами не соприкасались и никаких сведений о них не сообщили. Врангель упоминает о них в связи с дротиком, найденным чукчами в Чаунской губе (296), и при сопоставлении языка «загадочных» онкилонов с языком кадьякских (аляскинских алеутов (311).
Эскимосы азиатские — небольшая этнографическая группа, живущая в непосредственном соседстве с оседлыми чукчами, на побережье Берингова пролива, на прилегающих островах (Б. Диомид, Иттыгран и др.) и на острове Врангеля (с 1926 года). Численность азиатских эскимосов в 1938 году 1310 человек. Основная масса эскимосов (около 38 тысяч человек) обитает за пределами СССР — в Гренландии, на Аляске, на Баффиновой Земле, Лабрадоре, берегах Гудзонова залива, островах Канадского полярного архипелага, в низовьях реки Мекензи, на островах М. Диомид и св. Лаврентия. Эскимосы являются типичными арктическими морскими охотниками, создавшими весьма своеобразную культуру.
Термин «эскимосы» вошел в иностранную литературу еще в XVII столетии, но до конца XIX столетия применялся лишь к зарубежным эскимосам. Азиатские эскимосы, живущие в СССР, начиная с первого известия о них, сообщенного в челобитной Дежнева (1755 года), и до последнего десятилетия XIX столетия смешивались обычно с оседлыми (приморскими) чукчами и именовались «пешими» или «носовыми чукчами». [211] Иногда их выделяли по чисто внешнему признаку («зубатости») и называли «зубатыми чукчами», т. е. считали опять-таки теми же чукчами (оседлыми). Объяснялось это обычаем эскимосов носить в прорезах нижней губы украшения (втулки или колюжины) из моржового зуба, камня или кости. На это обратили еще внимание и Дежнев в 1648 году и якутский казак Попов в 1711 году, описавшие эти втулки, как об этом вспоминает и Врангель в первой исторической главе «Путешествия» (49, 56). Обычай этот сохранился у аляскинских эскимосов еще в 80-х годах XIX столетия, у азиатских он исчез в результате соприкосновения с «белыми» (русскими) гораздо раньше. Иногда эскимосы СССР встречались также под названием анкалены (см. ниже), айванат и намолло. Словом «айванат» (восточные) называли эскимосов жившие западнее их оленные (кочевые) чукчи. Намолло — от корякского слова нымыл'у (поселянин, оседло живущий) — встречается у Литке [67], отметившего, между прочим, близость языка и некоторых элементов материальной культуры этих намоллов с «эскимами».
211
См. выше, стр. 412.
Введение в научный оборот термина «азиатские эскимосы» принадлежит известному исследователю Сибири С. Патканову, применившему его впервые в обработках первой всеобщей переписи населения 1897 года [82].
У Врангеля азиатские эскимосы фигурируют, видимо, под названием онкилоны (297, 311), являющимся искаженным чукотским словом анкален или анкалит (приморские). Так именовали кочевые чукчи эскимосов и своих оседлых соплеменников — сидячих чукчей. Достойно внимания, что автор дважды упоминает об известной близости (и языковой и этнической) онкилонов с «гренландцами», т. е. зарубежными эскимосами.
Тунгусо-маньчжурская группа народностей представлена на крайнем северо-востоке, как упоминалось, тунгусами и ламутами.
Тунгусы — самый крупный из так называемых малых народов Севера, насчитывавший в 1926 году около 40 тыс. Расселены они на громадной территории Сибири и Дальнего Востока, от правобережья Иртыша и Оби на западе, до Охотского моря и Сахалина на востоке. Большинство тунгусов сосредоточено в лесной зоне и является типичными кочевыми таежными охотниками с подсобным (ездовым) оленеводством. Лишь отдельные тунгусские группы, главным образом между Енисеем и Оленеком, являются тундровыми кочевниками — оленеводами.