Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
Так оно и случилось, как достаточно хорошо известно чита-телям по
последним событиям в Центральной Азии. Бухара и Коканд с частью своей
территории также потеряли незави-симость и стали вассалами "белого царя" на
Неве. (Подробнее о русско-туркестанской войне см. в моей работе
"Zentralasien und die englisch-russische Grenzfrage" (Leipzig, 1873, с. 1-7
и 60-150)).
* *
*V КИТАЙСКАЯ ТАТАРИЯ*
* *
*Приближение к ней с запада.
– Управление.
– Жители.
– Города.*
Если путешественник проедет от Оша 12 дней, то достигнет китайской
границы у города Кашгара. Дорога туда идет по гористой местности, где кочуют
со своими стадами кипчаки. Говорят, что во времена Чингисхана здесь кое-где
были деревни, теперь не увидишь даже развалин. Места для разведения огня и
груды развалин указывают, где обычно располагались на стоянку караваны и
путешественники. Кипчаки, несмотря на *[282] *свою дикость и воинственность,
редко нападают на отдельных путников; крупные караваны, идущие из Китая,
должны платить умеренную дань, а так они никого не беспокоят.
На расстоянии дневного пути от Кашгара наталкиваешься на первый
китайский пост, состоящий из десяти солдат и писаря. Пост пропускает только
тех, у кого есть паспорт, выданный наманганским аксакалом, который, находясь
на китайской служ-бе, исполняет обязанности агента. Предъявив паспорт,
каждый путешественник должен подробно рассказать о том, что он видел и
слышал на чужбине. Писарь составляет отчет в двух экземпля-рах: один
экземпляр посылают на следующий сторожевой пост для сравнения с результатами
нового допроса, а второй от-правляют губернатору. Как мне рассказал Хаджи
Билал и другие друзья из Китайской Татарии, лучше всего в таких случаях
отвечать словами "Бельмей-мен" ("Не знаю"). (Впрочем, у китайцев есть
пословица, вполне соответствующая этому правилу. Они говорят: "Беджиду
йиха-ле Джиду ши-хале" - "Я не знаю - одно слово, я знаю - десять слов",
т.е., произнеся "я не знаю", ты сказал все, после слов "я знаю" тебя спросят
еще, и тебе придется многое объяснить.) Никого не могут, да и не хотят
заставлять рассказывать, а сам писарь доволен, если облегчают его служебные
обязанности.
Под названием "Китайская Татария" мы обычно чаще всего понимаем ту
часть Китайской империи, которая в виде острия лежит между 93 и 69 градусами
восточной долготы и граничит на севере с Большой киргизской ордой, а на юге
– с Бадехшаном и Тибетом. Говорят, что местность до Или и Кёне-Турфана
[Куня-Турфан] с незапамятных времен находилась под властью Китая, тогда как
Кашгар, Яркенд, Аксу и Хотан были при-соединены всего 150 лет назад.
Упомянутые города беспрестанно враждовали между собой, пока наконец
несколько человек из знати под предводительством властителя Яркенда
Ибрахимбека, стремясь положить конец раздорам, не привели в страну
ки-тайцев, которые только после долгих колебаний начали править там и
продолжают управлять этими городами до сих пор по системе, отличной от норм,
существующих во всех остальных провинциях Небесной империи.
*А. УПРАВЛЕНИЕ*
Как я слышал из достоверного источника (известно уже, что мой друг
Хаджи Билал был священником в доме губернатора), в каждой из этих провинций
есть два органа управления: один-китайский, или военный, а
другой-татаро-мусульманский. Их главы состоят в одном чине, но татарский
настолько подчинен китайскому, что лишь через него может сноситься с высшей
властью в Пекине. Китайское начальство, живущее в укреплен-ной части города,
состоит из следующих лиц:
1) анбан; его отличительными знаками служат пуговица из сердолика на
шапке и павлинье перо. Его годовое жалованье *[283] *составляет 36 ямбю,
(Ямбю - большой кусок серебра с двумя ушками, по форме напоминает наши гири.
В Бухаре за эту монету дают 40 тилля.) приблизительно 20 тыс. франков. Ему
подчинены:
2) далуи, секретари; их всего четыре, из них один заведует
корреспонденцией, второй - казной, третий управляет уголовным
судопроизводством, четвертый - полицией;
3) джи-зо-фанг, хранитель архива.
Двор китайского высшего офицера именуется "ямун", и сюда в любое время
может прийти каждый желающий и подать жалобу на несправедливость нижних
офицерских чинов или по иному делу. Характерно, что перед самым входом в дом
анбана стоит огромный барабан, по которому жалобщик должен уда-рить один
раз, чтобы вызвать секретаря и два раза, чтобы вызвать самого анбана. Ни
днем, ни ночью, ни зимой, ни летом не остается неуслышанным этот призыв о
помощи, во всяком случае, такое случается очень редко. Подобный колокол
можно было бы рекомендовать некоторым служителям правосудия даже в Европе.
Татаро-мусульманский чиновничий корпус, которому дове-рено