Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
Константинопольский султан считается халифом. Поскольку в средние века
было принято, что три туркестанских ханства как символ инвеституры^211
получают от багдадского халифа нечто вроде придворного звания, они и поныне
соблюдают этот этикет и при восшествии на престол через чрезвычайного
посланника в Стамбуле просят эти почетные должности. Хивинский хан имеет
звание мундшенка (конюшего)^212 , бухарский эмир - раиса (блюстителя
религии), кокандский хан - шталькнехта^213 . Эти придворные звания все еще
пользуются уважением, и я слышал, что соответствующие лица раз в год по всей
форме исполняют свои функции. Однако этим связи и ограничиваются. Светского
влияния на эти три ханства константинопольские султаны не оказывают. Правда,
народ в Средней Азии связывает с назва-нием "Рум" (как здесь именуют Турцию)
все могущество и блеск древнего Рима, считая эти названия одинаковыми, но
правители, по-видимому, не разделяют иллюзии, они готовы были бы признать
величие султана только в том случае, если бы Порта *[300] *присоединила к
фирманам об инвеституре или разрешениям на молитву несколько сот тысяч
пиастров. В Хиве и Коканде к константинопольским фирманам продолжают
относиться с не-которым уважением. В течение десяти лет Хивинское ханство
представлял в Константинополе Шюкрулла-бай. Кокандское хан-ство во время
правления Малла-хана еще четыре года назад имело своего посланника
(мирза-джана) при дворе султана. Эти посланники по старому обычаю иной раз
годами содержались за счет Турции, что весьма неприятно сказывалось на
бюджете, предназначенном для внешних сношений, но было совершенно необходимо
для сохранения духовного верховенства в Средней Азии.
Османская империя только тогда могла бы оказать светское влияние на эти
отдаленные области Востока, если бы ее про-будили от сонливости восточной
жизни до Петра Великого. Представляя тюркскую династию, дом Османов мог бы
основать из тюркских элементов, с которыми он связан языком, религией и
историей, от побережья Адриатики вплоть до Китая империю более
могущественную, чем та, которую сумел силой и хит-ростью сколотить из
гетерогенных элементов великий Романов. Анатолийцы, азербайджанцы, туркмены,
узбеки, киргизы и та-тары - вот те отдельные части, из которых мог бы
возникнуть великий тюркский колосс, который, конечно, померялся бы силами со
своим северным противником куда лучше, чем се-годняшняя Турция.
С Персией, хотя это ближайший сосед, Хива и Бухара лишь время от
времени обмениваются послами. То обстоятельство, что персы причисляют себя к
шиитской секте, образует преграду между двумя народами-фанатиками, подобно
тому как это было 200 лет назад в Европе с протестантизмом. К религиозным
распрям присоединяется еще исторически сложившаяся вражда между иранской и
туранской расой, поэтому легко можно пред-ставить себе, сколь незначительные
симпатии испытывают по отношению друг к другу эти природные соседи. Персия,
которая при нормальных обстоятельствах должна была бы стать каналом для
проникновения в Туркестан новейшей цивилизации, слишком удалена от него и не
имеет там ни малейшего влияния. Не в силах защитить от туркмен собственные
границы, она, как уже упо-миналось, потерпела позорное поражение при Мерве в
операции, направленной против Бухары, и тем самым окончательно по-дорвала
свой авторитет. Все три ханства совсем не боятся ее, и татарин утверждает,
что Бог дал персу голову (разум) и глаза, но не дал сердца (мужества).
Что касается Китая, то его политические контакты со Средней Азией
настолько ничтожны, что едва ли заслуживают упомина-ния. Может быть, раз в
сто лет устанавливаются какие-то связи с Бухарой. Эмиры имеют обыкновение
время от времени отправ-лять посланников в Кашгар, китайцы же никогда не
осмеливают-ся настолько углубиться в пределы Туркестана, чтобы доехать до
*[301] *Бухары. С Кокандом переговоры ведутся чаще, но к мусульман-ским
варварам всегда посылают только низших чиновников.
Совершенно по-иному складываются отношения России со Средней Азией. Так
как Россия уже несколько столетий владеет землями, которые граничат с
северными областями Туркестан-ской пустыни, обширные торговые связи были
главной причиной того, что Россия больше остальных соседей следила за
со-бытиями в трех ханствах и что ее политические устремления могут
окончиться только полным их захватом. Тот факт, что планы русских
осуществляются здесь медленно, хотя и верно, можно объяснить только
естественными препятствиями. Три среднеазиатских ханства - это недостающие
звенья той огромной татарской империи, присоединение которой начал в России
Иван Васильевич (1462-1505). Со времен Петра Великого это при-соединение
продолжает проводиться втайне, но неуклонно.
В самих ханствах русская политика не осталась незамеченной. Правители и
население в полной мере сознают грозящую опас-ность, и лишь восточная
индифферентность и религиозный энту-зиазм поддерживают ощущение безопасности
и беззаботности. Большинство жителей Средней Азии, с которыми я беседовал об
этом предмете, говорили мне: "В Туркестане две сильные кре-пости: во-первых,