Путешествие сквозь пальмы и алмазы. Страшная история с нестрашным концом
Шрифт:
– НЕТ! – говорили нам суровые горцы андорранцы.
Эти ответы напоминали мне строки из стихотворения Самуила Маршака “Мистер Твистер”. Там есть такой момент. Мистер Твистер, отказывается проживать в забронированном ему заранее отеле и начинает объезжать другие отели. Но везде он получает такой ответ:
“ – Нет, – отвечают в гостинице мест.
Прибыло много народу на съезд.
Нет, к сожаленью, в гостинице мест!”
И вот эти строки рефреном не переставая крутились у меня в голове во время наших переговоров в Андорре.
– НЕТ, НЕТ и НЕТ!
Мы уговаривали, убеждали, объясняли все
Нам предлагали работать по запросу. То есть мы посылаем запрос в отель, и, если кто-то отказался, номер дают нам. Нас это категорически не устраивало. Нашим клиентам надо получать визы заранее, а визы выдаются на основании подтверждения от отеля.
Но нам очень были нужны эти комнаты. Нам надо было обеспечить себя и наших новых сотрудников работой и зимой.
В конце концов, мы решили сменить тактику и, поехав по второму кругу, стали предлагать отелям выделить нам всего по пять номеров. Отели отбивались как могли. Сторговались на пять-шесть номеров в каждом отеле. И то нам их дали уже просто потому что устали говорить нам нет. Разговор выглядел примерно так:
– Нам надо двадцать номеров в вашем отеле.
– Нет. Это невозможно.
– Хорошо, не можете дать двадцать, дайте нам тогда хотя бы девятнадцать!
В этот момент наши собеседники начинали улыбаться.
– Все равно невозможно, – говорили они, но уже не с такими суровыми лицами.
Мы с Олегом сидели абсолютно серьезные. И я с совершенно серьезным видом продолжала разговор:
– Я вас понимаю. Если не можете дать девятнадцать, то хоть восемнадцать тогда?
И так далее. На каждое их “нет” я убавляла по одной комнате. Но строго по одной. В конце концов, примерно когда мы подходили к пяти комнатам, они сдавались.
Мы расставались полными друзьями с большой симпатией к друг другу. Мы были рады, что все-таки заполучили контракты. Отели были рады что мы их немного повеселили.
Лето мы отработали отлично. Постепенно агентства стали доверять нам самых важных и звездных клиентов. Однажды нам позвонили из представительства Аэрофлота со словами:
– Спасите честь России! Известный российский певец прилетает брать уроки у знаменитой Монсеррат Кабалье. Никто не берется их обслуживать. Слишком высокий уровень. Все боятся такой ответственности.
Но мы же смелые ребята. Где наша не пропадала. И мы с честью справились со сложной задачей. Все было организовано великолепно с учетом всех мельчайших деталей. Дуэт русского тенора и испанского сопрано успешно состоялся.
Этим же летом нам довелось обслуживать транспортный форум в Барселоне. Это тоже был очень высокий уровень – министры и высокопоставленные чиновники разных стран. И тоже очень большая ответственность. Но мы прекрасно справились с организацией и этого важного мероприятия.
В общем, разведка боем удалась на отлично. Наш первый самостоятельный летний сезон мы отработали на все сто!
Зимний сезон на новом для нас направлении Андорре начался неожиданно бодренько. Двадцать
– Заберите свой труп, – сказали нам с нажимом.
– У вас еще сезон толком не начался, а у вас уже труп, – возмутилась Кариночка, которой к тому моменту уже исполнилось семь лет. Я уловила в ее голосе нотки осуждения. Она уже, конечно, ко всему привыкла в нашей сумбурной жизни туристических деятелей. Она привыкла к тому, что у нас постоянно что-то происходит. Что у нас постоянно не просто пожар, а пожар в сумасшедшем доме во время землетрясения, цунами и извержения вулкана. Однако так низко, кажется, мы в ее глазах еще не падали никогда. Причем, как я поняла, осуждала она оба момента в поступившей информации. Во-первых, сезон еще не начался (сезон начнется двадцать восьмого декабря), а у нас уже проблемы. И, во-вторых, она явно осуждала качество этих проблем – труп.
Увы, это оказалось правдой, а не новогодней шуткой. Наш первый сезон в Андорре был омрачен смертью нашего клиента. Мужчине стало плохо – инфаркт. И его не успели спасти.
Последующие события этого зимнего сезона оказались не менее эмоциональными.
В пять часов утра (хотя какое это утро? Темная ночь. Не видно ни зги. Время самого сладкого сна) раздался звонок.
– Слушаю, – сказал Олег, вскочив с постели и пытаясь симулировать бодрость.
– У нас автобус с туристами упал в пропасть, – успела прокричать гид Елена и отрубилась. Слышно ее было очень плохо, в телефоне что-то шуршало и сипело. Елена явно звонила со дна пропасти, поэтому связь была как с Марсом. В Андорре высокие горы, и там есть очень сложные дороги. А когда идет снег, то проехать бывает совсем не просто. Именно поэтому в Андорре мы работали только с местной транспортной компанией. Водители у них были отличные и хорошо знали все нюансы местных дорог в любую погоду и непогоду. Но на этот раз, видимо, что-то пошло не так.
Олег безумными глазами смотрел на меня. Я смотрела на безмолвный телефон. Не знаю, что я пыталась там увидеть. Но я молча гипнотизировала телефон, проклиная его изобретателя. Кому это пришла в голову эта ужасная, мерзкая бесчеловечная идея сделать возможным сообщать людям такие новости в пять часов утра?
Отмерев, я сказала:
– Давай не будем паниковать. По крайней мере Елена жива. Она в сознании и может говорить. Это раз, – попыталась я найти позитивный момент, чтобы мы с Олегом сами не свалились в пропасть отчаяния раньше времени.
– А раз жива Елена, то возможно живы все? Это два.
– Но возможно, больше никто не выжил. Это три, – неожиданно закончила я. Начав за здравие и кончив за упокой. И ни к селу ни к городу, но зато в рифму добавила:
– Морская фигура на месте замри.
– По долинам и по взгорьям, – красивым тенором запел Олег. У Олега вообще очень красивый сочный голос, и он прекрасно поет. А когда он говорит, то кажется, что это говорит радио – громко и четко.
Почему я заговорила в рифму? Все очень просто. Я пишу стихи. И, видимо, в минуту душевного волнения, рифма действует на меня успокаивающе. А почему Олег запел про долины и про взгорья? Наверное,