Путешествие туда и сюда
Шрифт:
Герцог? Это, кажется, брат короля, если мне не изменяет память? Так меня ещё не называли. Хотя, меня только Василиса и называла. Принцем. А вообще-то…
– Вообще-то, я царевич, – смущённо поправил я и протянул к существу раскрытую ладонь правой руки. – Иван царевич.
На упитанной морде бегемота отразилась целая гамма чувств. Прошли не менее десяти секунд, прежде чем он протянул навстречу свою лапку и несильно шлёпнул по моей ладони.
– Тролль, – представился он и, увидев недоверие на моём лице, добавил: – Муми-тролль.
– А, болел, – понимающе кивнул я.
Видимо, моё предположение оскорбило
– Ничего я не болел, неуч! – пропищало существо. – Просто муми это муми, а не просто какие-то глупые булыжники. Мы умнее не только наших камнеголовых родственничков, но и вас, голых обезьян! Мы с древних времён храним дома больших и бестолковых существ. Тупые асы без нас уже давно бы утонули в грязи, да ещё и поломали всё вокруг.
– Погоди, – нахмурился я. – Вы – что-то вроде наших домовых?
– Домовые?! – фыркнул Муми-тролль, вложив в это слово столько презрения, сколько ну никак не могло уместиться в его маленьком, хоть и упитанном, тельце. – Что могут эти бирюки? Ну, один-то дом, может, домовой и потянет. Но чтобы следить за порядком в Асгарде, нужен профсоюз! Ещё сотни лет назад классик так и сказал: «Друзья, прекрасен наш профсоюз!».
– Не читал, – пожал плечами я и, зевнув, присел рядом с ним. – Я как-то больше по научпопу. Стихи, правда, тоже люблю.
– Какую-такую попу? – бегемот озадаченно посмотрел на меня, шевеля при этом кончиками ушей. – Ты что, на Радужном мосту перекатался?
Я почесал макушку, пытаясь уяснить смысл происходящего. Не преуспев, я предпочёл перейти от тупой обороны к не слишком острой атаке:
– А ты вообще с какой целью пришёл? Разве я тебя приглашал? Ты что, хочешь, чтобы я в этот ваш профсоюз вступил, что ли? А смысл? Я тут всё равно ненадолго. Вот отпируемся завтра, а потом – фьюить! – и улечу. Мне мамку искать надо. Она у меня знаешь кто? О-о-о! Ведьма-путешественница! – я со значением воздел указательный палец к потолку.
– Да нужен ты нам, как Тору пушка! – пискнул бегемотик. Он вдруг прыгнул ко мне на колени и сцапал своими странными толстыми лапами ворот моей рубашки. – Убирай своё корыто с площади! – проверещал он, брызнув на меня слюной. – Оно портит внешний вид города! А ещё вы раздавили им прогулочную коляску Мюмлы!
Не успел я собраться с мыслями, чтобы хоть что-то возразить, как из ворота моей рубахи показалась фиолетовая голова. Котёнок глянул на Муми-тролля, облизнулся, глаза его полыхнули зелёным, а потом он пулей выскочил из своего убежища.
Каким-то чудом мелкий бегемот увернулся от его когтей. Вереща так, что у меня волосы дыбом встали, Муми-тролль промчался под кроватью и прыгнул прямо в стену. Секунду спустя в то же место дарился и Че, но, в отличие от бегемота, не прошёл сквозь неё, а сполз на пол. Поднялся, потряс головой. Глянул на меня, как мне показалось, с готовностью вцепиться в горло, если я ляпну что-нибудь, усомнившись в его охотничьих навыках.
– Взяли моду сквозь стены ходить, – проворчал я, поправляя ворот рубахи. – А ты меня, кстати, спас. От этих странных существ можно чего угодно ожидать. А вдруг у него слюна ядовитая? Так что с меня рыба. Хотя, ты уже вепрятины нажрался, – я вспомнил наши посиделки с асами и валькириями, только сейчас поняв, куда исчезали куски мяса, которые я подносил ко рту. Вздохнул. – И чего на эту бегемотину накатило? Ведь нормально общались. Теперь с этим профсоюзом, поди, проблемы будут… И чего он до меня домотался? Я ведь даже не хозяин драккара.
Под аккомпанемент этих печальных мыслей я уронил голову на подушку и почти моментально уснул.
11
Проснулся от того, что кто-то больно лягнул меня копытом под рёбра.
– Ницше, охамел, что ли?! – возмутился я, не открывая глаз. – Ладно бы своими новостями дурацкими разбудил, или песней какой. Зачем драться-то?
– Это не я! – донеслось откуда-то, где должно было быть окно.
– Это я! – ответил ему смутно знакомый голос, обладатель которого находился в районе моего живота. Последовал новый удар.
– Да прекрати уже лягаться, кем бы ты ни был! – я перекатился влево и отпихнул неизвестного агрессора ногами.
На пол шлёпнулось нечто мягкое, точно тряпичная игрушка. Завозилось, забормотало чуть слышно:
– Не, я так не играю. Стоило только напроситься в гости, как внезапно оказавшийся дома хозяин отвесил пинка. Вместо того, чтобы вареньем угостить.
Заинтересовавшись личностью незваного гостя, я-таки соизволил открыть глаза. В комнате горел ненавязчивый тёплый утренний свет. Я сел на кровати и уставился на упитанного рыжего коротышку, недовольно потирающего поясницу.
– Карлсон? – предположил я, вспомнив вчерашнего скандалистого летуна.
– Привет, малыш! – дверг улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.
Причём, сказал он это по-русски и безо всякого акцента. Его собратья из подземелий метрополитена, правда, тоже только на нашем языке и изъяснялись. По крайней мере, при мне. Но этот персонаж вчера болтал на наречии, непонятном для всех, кроме Ницше. А ещё он, в отличие от остальных двергов, без бороды. И называет меня малышом. Что, согласитесь, вполне может напрячь нормального мужика.
– Почему малыш? – поёжился я.
– Это он теперь так здоровается, – сообщил Ницше, спрыгнул с подоконника и подошёл к кровати. – Я его так поприветствовал при нашей новой встрече – он же и вправду маленький – и вот результат. Ему, похоже, понравилось.
– Да, малыш! – Карлсон перевёл взгляд на ослика и выставил вперёд пухлый кулачок с оттопыренным вверх большим пальцем.
– Ну, привет, малыш, – ухмыльнулся я. Интересно, с чего это мой ушастый скакун его так назвал? Двергов, помнится, ослик подобным образом не величал. Иначе, думаю, они бы ему уши повыдёргивали. – Слушай, а вчера ты, вроде, по-русски не разговаривал.
– А оно мне вчера было не нужно. Но потом я встретил настоящего друга, – с этими словами дверг погладил ослика по шее.
– Судя по всему, ты умеешь выбирать друзей, – хмыкнул я.
– Да, – кивнул Карлсон. – Вообще, с друзьями в этом мире большая проблема. Дверги неотёсанные и шуток не понимают. Асы напыщенные и высокомерные. Единственная их положительная черта – это то, что они положили на то, кто и где у них живёт.
– А тролли? – вспомнил я другого своего гостя.
– И до тебя домотались? – вопросом на вопрос ответил дверг. Я глупо улыбнулся и развёл руками. – Эти – самые вредные из местных. Лезут везде, особенно туда, где написано «посторонним вход воспрещён», – Карлсон сплюнул себе под ноги.