Путешествие туда, не знаю куда
Шрифт:
Народ застыл в безмолвии, стараясь не дышать, чтобы прямо сейчас не стать следующим.
Дав минуту на размышление будущим покорителям севера, я поднял руку, привлекая внимание членов отряда.
— Вопросы есть? Чикер, кстати, тебя в первую очередь спрашиваю. Подумай, никому никаких поблажек не будет.
— А что я? — парень нервно сглотнул, — я ничего, проблем не будет.
Ну, давай, скажи еще: «Зуб даю». Нет, не сказал, это все же другой мир.
— Нет вопросов? Тогда слушай мою команду:
— На первый-второй-третий рассчитайсь!
Увы, несмотря на то, что подавляющее большинство моих новых
Пришлось начинать буквально с азов. Рассчитал отряд на три отделения, назначил командиров отделений, и понеслась! Хорошо хоть левую ногу с правой не путали.
Выданный моим людям обед инспектировал сам. Что сказать, не то чтобы ах, но, судя по довольным рожам, раньше они и на такое не рассчитывали. Отпустил бойцов уже под вечер, умаявшись сам. Прогресс есть, есть. Мне очень нужно нормальное, насколько это возможно, подразделение, а не сброд обреченных каторжников.
В нашем трактире, где меня уже дожидались соратники, попросил Клеменса завтра прямо с утра получить на весь отряд обычную форму и сразу же привезти ее в тюрьму. Пусть люди начинают носить, пооботрутся, попривыкнут. Недостающего человека вместо показательно убиенного я у начальника тюрьмы сам добуду.
Чего еще нам не хватает, чтобы считаться полноценным воинским подразделением? Я так думаю — знамени и строевой песни. Если со знаменем все было понятно — в пошивочной мастерской я заказал уменьшенную копию официального имперского флага, то с песней все оказалось непросто. В моем взводе строевой песней была «Десятый наш десантный батальон». Отличная песня, хорошо ложится на темп движения, но совершенно не подходит для тех реалий, в которых я оказался. Там почти каждое слово непонятно для средневекового воина.
Долго ломал голову, вспоминая разные тексты. Сначала хотел остановиться на гимне Российской империи. Ну, а что? Заменить в строчке: «Как ныне взбирается вещий Олег» Олега на Арнольда, а в припеве царя на императора — и вот вам готовый гимн империи Арания. Но для моего небольшого отряда это уж слишком помпезно.
А потом вспомнил песню из своей комсомольской юности: «Дан приказ ему на запад…». Замечательная песня, прямо про нас. Немного поправил первый куплет, да простит меня автор песни, и вот она готова, наша походно-строевая.
Занятия по строевой подготовке проходили все так же во дворе тюрьмы, но люди, одетые в военную форму, в кольчугах и шлемах, с небольшими щитами производили уже совсем другое впечатление. Взвод, шагающий в ногу и четко выполняющий команды, смотрелся инородным телом внутри этих хмурых стен.
Все упражнения заставлял отрабатывать многократно, чтобы довести их выполнение до автоматизма. Особо тщательно мы отрабатывали построение «черепаха». Я не знаю, какие опасности будут поджидать нас во время долгого пути, но абсолютно уверен, что нанести урон закрытому строю, ощетинившемуся мечами, достаточно сложно. На ходу, на бегу, лежа на привале, по команде взвод должен был упаковаться в коробочку за минимально возможное время. У каждого было строго определенное место, и каждый боец старался изо всех сил, чтобы не подводить остальных.
Правда, пока на тренировках вместо мечей у бойцов были простые палки, но тут уж ничего не поделаешь. По согласованию с начальством мечи личному составу будут выданы в день выхода в поход
Раз в час отряд строился в походную колонну по три и, бодро маршируя, разучивал песню. Сначала орали кто во что горазд, но потом пришло чувство ритма, понимание, что с песней в строю идти легче, и дело пошло намного лучше.
Девять дней пролетели в заботах намного быстрее, чем я думал. Каждое утро начиналось с планерки (стройка — жизнь моя, никуда не денешься). Ребята поочередно докладывали, как идут дела. Клеменс преобразился и стал почти похож на прежнего третьего заместителя. В его жизни появилась надежда, какой-то просвет, а добросовестно выполнять команды старших по званию ему не привыкать.
Лошади и повозки уже стояли во дворе трактира, каждый день приезжали подводы, привозили продукты, которые сгружали пока в подвал для сохранности.
На час в день обязательно заезжал в кузню, осматривал заготовки, подсказывал, куда зацепы приварить, а где нужные отверстия пробить, да и просто смотрел за работой кузнецов. Мастер только хмыкал, качал головой, но не спорил, за что ему отдельное спасибо. По моему указанию выковали необходимые детали, из которых склепали раму-подставку под саму кухню.
По вечерам с дедом пили чай и играли в шашки. Саныч, большой любитель и виртуоз этого дела, радовался, как ребенок, раз за разом обыгрывая меня в эти идиотские шашки. Никогда их не любил, но это лучше, чем нажираться каждый вечер. Грандиозный запой с посещением мадам Лизы мы устроили лишь однажды, и то я халявил как мог. Это деду с утра никуда не нужно, а у меня планерка.
Саныч подробно рассказывал о своей жизни, упоминая различные мелочи и тонкости быта, которые ни в каких книгах о том времени даже не упоминались. Взять хотя бы покупку дров на зиму. Оказывается, в Петербурге того времени дрова стоили очень дорого, а измерялись в саженях. Кто сейчас с ходу скажет, сколько это, а? И как торговаться с поставщиками, и какие дрова горят лучше, а какие хуже, и где хранить, чтоб не сгнили и чтоб не сперли? Целая наука.
На все его просьбы рассказать о судьбе России я сначала отнекивался, а потом, поразмыслив, решил рассказывать ему несколько измененный вариант истории государства российского, чтобы сильно не травмировать психику этого замечательного человека.
Настал день «Ч», который, по-хорошему, должен был состояться еще позавчера, но мастер по пошиву одежды все же подвел. Теперь я понял, почему первые арктические экспедиции готовились по нескольку лет. Уму непостижимо, сколько всего надо с собой взять, и трех повозок не хватит, а у нас их всего две. Всех поднял ранним утром грузить повозки и готовиться к отъезду.
С Санычем договорился, что он постарается ровно в двенадцать подвести Арнольда к окну, выходящему на въездные ворота в дворцовый парк: хочу устроить ему показательное выступление. Даже если он сам это не увидит, то увидят другие и всенепременно императору доложат.
За полчаса до нашего выхода в трактир прибежал посыльный с запиской от Саныча с просьбой срочно прибыть к нему, а выход отряда перенести на три часа пополудни. Черт, как некстати, все уже настроились: лошади запряжены, подготовительные хлопоты забыты, и разумом ты уже там, в дороге. Но делать нечего, надо идти, да и вчера мы как-то скомкано с дедом попрощались.