Путешествие в будущее и обратно
Шрифт:
На Западе все предприятия и учреждения с собственностью работников принимают форму закрытых акционерных обществ, если вообще используют акции в каком-либо виде. Изредка администрация таких предприятий выпускает в открытую продажу акции, но либо в форме привилегированных (не имеющих голоса, но с твердыми дивидендами), либо голосующие, но в небольшом количестве.
И еще деталь. Помощник Чубайса Д. Васильев, выступая в те дни в прессе, сказал, что только 50% трудовых коллективов выражают желание стать собственниками своих предприятий. Может быть, эта статистика и была правдивой, но только по отношению к числу коллективов, а не работников. Васильев сложил лошадей и рябчиков: в половине, желающей хозяйствовать, находились крупные и средние предприятия, на которых
Большинство крупных и средних предприятий и научно-прикладных учреждений состояло в «нашем» Союзе трудовых коллективов.
В 1992 году я смог осуществить мечту об издании на родине своей главной книги — о принципах синтезного социализма. Она была опубликована под названием «Самоуправление — будущее человечества или новая утопия?» в издательстве «Интер-Версо» (дочернее предприятие издательства «Международные отношения»). Это была усовершенствованная русская версия изданной за три года до того у «Хердера» книги «Россия перед выбором — самоуправление или тоталитаризм?». Тираж был весьма велик по тому времени (для подобной литературы) — 9 тысяч экземпляров, половину тиража закупил Союз трудовых коллективов для распределения по предприятиям страны. Книгу потом видели у рабочих активистов в Воркуте, Кузбассе, Приморье.
Общение с «заводским народом»
В 92-м году осуществилась и другая моя мечта — я смог выступить с лекциями на заводах. Питерский филиал СТК организовал для меня цикл лекций на шести предприятиях города. Часть расходов взял на себя и филиал соросовского фонда «Открытое общество». Я сдружился тогда с Даниилом Граниным, которого мои идеи не оставляли равнодушным, и он как сопредседатель фонда выхлопотал мне поддержку. Уложил я эти лекции в десять дней отпуска.
Выступления мои слушались с большим вниманием и сопровождались заинтересованным обсуждением содержания лекций, радовали умные, опирающиеся на здравый смысл вопросы и высказывания рабочих и инженеров.
Запомнился финал одного такого обсуждения в крупном научно-производственном объединении. В конце обсуждения я высказал мнение, что если бы строй кооперативного социализма установился в России, то это способствовало бы его распространению в мире, что в свою очередь увеличило бы шансы человечества на выживание. И вдруг один из слушателей сказал: «Вот это и есть — достойная для нашей страны национальная цель!». Это было еще до того, как Ельцин поставил задачу найти такую цель или идею.
В другой аудитории я получил записку такого содержания: «Мне импонируют Ваши взгляды на переустройство нашего общества в настоящее гуманное общество. Не хотели бы Вы поменять место на радио «Свобода» на кресло и портфель Председателя Совмина РСФСР и применить Ваш опыт и опыт других стран на деле, коль Вы заинтересованы в этом искренне?».
Выступал я немало и в Москве на всяческих собраниях, которых тогда было много. И даже на телевидение и радио не боялись меня тогда приглашать. Я уж не помню по какому каналу, но очень интересная передача получилась из сочетания двух интервью: с директором авиационного завода в Саратове Мироновым и со мной, и с включением архивных и музейных кадров о Савве Морозове. Я сам тогда, впервые к своему стыду, узнал, что Савва Морозов пытался сделать своих рабочих акционерами и совладельцами его фабрики, за что и был объявлен матерью и другими родственниками сумасшедшим. Хозяйских прав добивался и коллектив саратовского авиазавода. Запомнились слова Миронова: «Почему у нас боятся дать рабочему право на участие в управлении и прибылях, но не боятся зеленому парню в армии давать автомат с магазином патронов?».
После 93-го года на телевидение меня уже больше не приглашали.
В Москве я время от времени посещал станкостроительный завод «Красный пролетарий», коллектив которого и директор тоже пытались приватизировать это симпатичнейший предприятие в собственность трудового коллектива. Директор, Юрий Кириллов, очень симпатичный человек, типичный выходец из рабочих, даже посылал своих сотрудников учиться опыту американских предприятий, принадлежащих трудовым коллективам. Приглашал и американских специалистов с таких предприятий к себе. Но общее разрушение обрабатывающей промышленности подкосило и этот завод. Кириллов мне объяснял: чтобы сдержать гиперинфляцию, власти резко сократили оплату продукции сельского хозяйства, и предприятия агропромышленного комплекса лишились средств на закупку техники — машин, тракторов, комбайнов, а производящие их заводы перестали закупать у нас станки. Так вот всю обрабатывающую промышленность и положили по эффекту домино. На «Красном пролетарии» перешли к выпуску очень примитивных, но дешевых станков, даже цистерны для разведения рыбы выпускали, и еще что-то подобное. Но это мало помогало, и приходилось все время сокращать число рабочих, вплоть до мизера. Держались на том, что сдавали или продавали по частям заводские помещения коммерческим фирмам под офисы или склады, благо завод был расположен почти в центре Москвы.
Существовал и еще ряд предприятий, которые заявляли себя «народными предприятиями», т. е. находившимися в собственности и самоуправлении коллективов, в том числе и комбинат микрохирургии глаза Святослава Федорова, но при ближайшем рассмотрении они оказывались, так сказать, директорскими предприятиями с авторитарными порядками и структурой совладения, которая представляла собой завуалированную премиальную систему.
Много позже, в 1999 году, я побывал в карельском поселке Советский под Выборгом на конференции 33-х так называемых протестных трудовых коллективов из 22-х городов, которые пытались добиться прав собственности на свои предприятия. Конференция проходила в клубе знаменитого тогда целлюлозно-бумажного комбината, который был взят в управление трудовым коллективом, и сумел отбить силовую, с использованием отряда спецназа, атаку криминального предпринимателя, желавшего заполучить комбинат в свою собственность. (Впоследствии коллектив заставили сдаться помощью экономической блокады, организованной местными властями!)
Конференция оставила тяжелое впечатление: выступавшие люди мало верили в успех своей борьбы, не имели ясных представлений, что им делать, и сетовали, что народ в массе своей продолжает оставаться пассивным. Бросалось в глаза отсутствие настоящих левых оппозиционных сил в стране. Выступавшие на конференции члены КПРФ пытались лишь использовать протестные коллективы в своих узких интересах и получали вежливый отпор.
«У вас есть шанс, возможно, грандиозный…» Письма читателей и слушателей
Получал я тогда и много писем от читателей моих статей и изданной в Москве книги, а также и от слушателей радио «Свобода».
Приведу несколько выдержек из них. Слушательница из Минска (письмо от 21 декабря 1992 года):
«Много у меня любимцев среди сотрудников «Свободы», среди которых вы занимаете особое место. Я работница, и я не знаю никого другого, кто бы так последовательно, верно и от души защищал интересы рабочих, «наемных работников»».
Еще письмо слушателя (не знаю, откуда он):
«Вы хорошо копнули, даже не передать! Фундамент жизни восстановили, и маршрут вперед — к «групповой собственности». Вы — центрист, золотосерединник, золотое сечение нашли. Россия тоже ищет, Вы помогаете».
Письмо учительницы из Перми. (Я опущу ее комплиментарные слова.)
«Вдруг оказывается, что в этом мире борцов с коммунизмом из прежней партийно-комсомольской номенклатуры, непрестанно убеждающих нас, что чем хуже для нас, тем лучше для страны, т. е. для них, вдруг находится человек (дальше комплименты!), который ужасается тому, что государство творит со своими гражданами. Значит мы не одни! Если такому человеку не безразлична наша боль, значит еще есть надежда».