Путешествие в Градир
Шрифт:
Угольный рудник спит, только часовые на вышках в кудрявых серых шубах не дремлют. На улице градусов семь, ветер подвывает. Мельница скрипит на всю округу. И ощущение такое, что вот — вот ливень пойдёт. Ух, свежак.
Сел у котлована на деревянный помост, ноги свесив. Переместил магнитофон, чтобы эфир поискать. Десять минут покрутил безрезультатно. Охранник с факелом ко мне пришёл.
— Чего расселся? Закрыто здесь! — Прогремел здоровенный бородач.
Надо отметить, экипированы ребята богато.
Спорить не стал с часовым, двинулся к девушкам на огонёк. Как оказалось их тоже хотели оттуда погнать, но были посланы к вампирам в задницу.
— О, Крис пожаловал! Мы тут Инессе рассказываем, как ты вчера барышню изображал, стараясь в кровь и потроха не вляпаться, — смеются девки.
Уже умытые, доспехи от ошмёток очищенные. Но следов недавней битвы не скрыть. У некоторых мордахи припухшие перекосились. А им хоть бы что.
— Да ну вас кровожадных, столько шкур попортили, — отвечаю весело. — Я может шубу новую сшить хотел из той обезьяны.
— Фууу, — гудят на меня. — Блохастые, паршивые шубы, фуууу.
— А что с зайцами? — Спрашиваю, кивая на обуглившиеся тушки на вертеле, стоящем уже в сторонке. Я — то думаю, откуда такая вонь.
— Жар не рассчитали, — ответила Рики спокойно. Видимо, она и готовила. Хотя, похоже, всем на мясо дофени.
А так — то да. Это же кузнечная жаровня, где металл плавится. Ещё бы! Нет, ну иногда такие они дурынды.
Пристраиваюсь чуть в сторонке, на перевёрнутом деревянном ящике. Девки и так сидят абы на чём, греются. Не все здесь: две в патруле, две в койках с переломами.
Чуть посмеялись, выдохнули. На меня вопросительно смотрят. С каждыми новыми посиделками всё больше разговорчивых, всё меньше скромных суккубок.
Барьеры рушатся, вероятно, пока мы голенькими резвимся. То у костров, то в воде.
— Как вы, девочки? — Спрашиваю участливо и даже умиротворённо.
— Не переживай, папаша, ни у кого выкидыша не случилось, — выпалила Зоррин.
— Так, не бесите, — фыркаю беззлобно. А у самого улыбка губы тянет.
Все заржали, Инесса только смотрит с недоумением, между Мунирой и Дениз устроившись, как между двумя мамками.
На дочь Белоиса посматриваю. Добитая, без слёз не взглянешь. Губы потрескались, кожа местами обветрилась, синяки под глазами огромные. Ужимки нервозные проскакивают. Ей бы выпить.
— Горлышко прополоскать не желаете, после тяжелого трудового дня? — Спрашиваю девиц и, не дожидаясь ответа, начинаю штамповать выпивку.
Передаю всем бутылочки по ноль пять, из таких пить эстетичнее.
Инессе первым делом суккубки вручают, открывая крышку со знанием дела.
— Да выпей, выпей, — поддерживает её Дениз.– Они ж ничего не сделали.
Мотает головой отрицательно,
— Вот, только командовали и пугали. Скалились небось страшно? — Подхватывает Мунира.
Ну точно, как две мамки! Отрадно смотреть.
— Держи вот подарок, — говорит Дениз, три здоровенных клыка разной величины протягивая, пронизанные через веревку. — Теперь это твой оберег.
Так — то несоизмеримо большой амулет для девушки. Тут, похоже, волчий, медвежий и обезьяний!
— И когда успела отковырять? — Подкалываю.
— Так они ж по всему берегу валялись, — отвечает Зоррин.
Лордеса принимает подарок без слов, суккубка ей прямо на шею их вешает!
— Уууу, — завыли и затопали свои аплодисменты воительницы. Затопал и я.
Лордеса охреневшая сидит, на огромные клыки смотрит с раскрытым ротиком. А затем нервно хлебает из горла. Три глотка добротных делает!
— Ты как, Инесса? — Проявляю внимание и я.
Кивает, даже пытается улыбаться.
— Ты молодец, — брякаю.
И тут вдруг Инесса коллективу заявляет решительно:
— Хочу быть, как вы. Смелые, бесстрашные. Сильные и уверенные женщины.
Так! Вроде бы не должно ещё торкнуть от выпивки?!
— Так будь, — выдаёт Дениз. — Я же говорила, всё получится. Тебе ни рогов, ни хвоста для этого не надо.
— Только пара дырок между ног, — выдала вдруг грязную шутку Мунира.
— И морда, ну уж точно не как у тебя, — брякнула ей в ответ Зоррин, и девки заржали гадко.
— Смейтесь, смейтесь, — ответила с наигранной обидой Мунира с зашитым лбом и тоже отхлебнула.
Ещё пара грязных шуток, и Инесса окончательно расслабляется, улыбается открыто и, похоже, начинает чувствовать себя уже в своей тарелке.
Молодцы девочки. Только Лихетта всё это время не смеётся. Задумчивая и тихая, будто всё ещё переваривает наш разговор…
От колодца, что метрах в двадцати от нас раздаётся шум. Смотрю, старуха бобину с верёвкой крутит еле — еле, на третьем витке срывается, ибо сил у неё не хватает, и ведро с водой обратно в колодец плюхается. Горбатая, растрёпанная и вся в лохмотьях, упорно продолжает пытаться.
После третьего раза Лихетта подрывается. Останавливаю:
— Я сам.
— Странная бабка, — говорит вдруг суккубка по имени Зейнеп. — Она ещё днём с тележкой поклажи сюда притащилась, пёрла сама вместо лошади. Её солдат прогнать хотел, но шарахнулся как от прокажённой. Не ходил бы ты к ней, Крис.
Обычно Зейнеп только глазками голубыми с синевой постреливает, неразговорчивая и скромная, чуть крупнее кровожадной Туллии, похожего телосложения.
Но сейчас не об этом! Поднимаюсь, и к бабуле спешу. Которая тут же замирает, сосредоточив на мне свои насыщенные зелёные глаза.