Путешествие в Икстлан
Шрифт:
Очень медленно они поднялись. Секунду я не знал, что делать, но дон Хуан жестом поднял меня.
Мы отправились к небольшому холмику перед домом дона Хуана. Дон Хуан шел справа от меня. Дон Хенаро – слева. Они находились в полутора-двух метрах впереди меня, все время в поле моего зрения.
– Давай проверим машину, – сказал Хенаро опять.
Дон Хуан двигал руками, как если бы сучил невидимую нить. Дон Хенаро сделал так же и повторил: – давай проверим машину.
Они шли, немножко приседая. Их шаги были длиннее, чем обычно, и их руки двигались так, как если бы они вытирали или полировали какие-то невидимые предметы перед собой. Я никогда не видел, чтобы дон Хуан паясничал таким образом, и, глядя на него я чувствовал почти
Мы достигли вершины, и я посмотрел вниз, к подножию холма, где в каких-нибудь ста метрах я поставил свою машину. Желудок у меня судорожно сжался! Машины не было!
Я сбежал с холма. Машины нигде не было видно. На секунду я испытал огромное замешательство. Я был дезориентирован.
Моя машина стояла здесь с тех пор, как я приехал рано утром. Наверное, получасом раньше я приходил сюда, чтобы взять новую пачку писчей бумаги. Я еще подумал, чтобы оставить открытыми окна, т.к. было слишком жарко, но количество комаров и других летающих насекомых, заполонивших весь этот район, заставило меня изменить свое решение, и я оставил машину запертой, как обычно.
Я оглянулся. Я отказывался верить в то, что моя машина исчезла. Я прошелся по краю чистой площадки. Дон Хуан и дон Хенаро присоединились ко мне и стояли рядом, в точности делая то, что делал я. Вглядываясь в даль, не видно ли где-нибудь машины, на секунду я испытал эйфорию, которая уступила место чувству ни с чем не связанного раздражения. Они, казалось, заметили это и стали ходить вокруг меня, двигая руками, как если бы раскатывали тесто.
– Как ты думаешь, что случилось с машиной, Хенаро? – спросил дон Хуан наигранно.
– Я угнал ее, – сказал Хенаро и сделал поразительнейшее движение переключения передач и выруливания. Он согнул ноги, как если бы сидел и оставался в этом положении несколько секунд, очевидно, удерживаясь в этом положении мышцами ног. Затем он перенес вес на правую ногу и вытянул левую, имитируя выжимание сцепления. Губами он издал звук мотора, и, наконец, он притворился, что наехал на ухаб и стал подпрыгивать вверх и вниз, давая мне полное ощущение неопытного водителя, который подскакивает на ухабах, не выпуская рулевого колеса.
Пантомима дона Хенаро поражала. Дон Хуан смеялся, пока не выбился из дыхания. Я хотел присоединиться к их веселью, но не мог расслабиться. Я чувствовал себя нехорошо, под угрозой. Тревога, беспрецедентная в моей жизни, овладела мной. Я почувствовал, что горю изнутри и начал пинать камешки на земле, и закончил тем, что стал их переворачивать с бессознательной и непредсказуемой яростью. Казалось, ярость действительно находилась вне меня и внезапно меня обволокла. Потом раздражение покинуло меня так же мистически, как и нашло. Я глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше.
Я не смел взглянуть на дона Хуана. Моя вспышка злости раздражала меня, но в то же самое время мне хотелось смеяться. Дон Хуан подошел ко мне сбоку и погладил по спине. Хенаро положил руку мне на плечо.
– Правильно, – сказал дон Хенаро, – индульгируй себя. Ударь себя по носу, чтобы потекла кровь. Потом ты можешь взять камень и вышибить себе зубы. Это очень помогает! А если и это не поможет, то ты можешь расплющить свои яйца тем же самым камнем на большом булыжнике вот здесь.
Дон Хуан засмеялся. Я сказал, что мне стыдно за то, что я себя так плохо вел. Я не знаю, что на меня нашло. Дон Хуан сказал, что он уверен, я точно знаю, что происходит, что я притворяюсь, будто бы не знаю, и что сам акт притворства рассердил меня. Дон Хенаро необычно был приятен. Он неоднократно поглаживал меня по спине.
– Это бывает со всеми нами, – сказал дон Хуан.
– Что ты имеешь в виду? – спросил дон Хенаро, имитируя мой голос и мою привычку задавать дону Хуану вопросы.
Дон Хуан сказал какие-то абсурдные вещи типа «когда мир вверх ногами, то мы вниз ногами, а когда мир вниз ногами, то мы вверх ногами. Теперь, когда и мир и мы вниз ногами, то мы думаем, что мы наружу ногами». Он продолжал и продолжал говорить чушь в то время, как дон Хенаро изображал мое делание заметок. Он писал на невидимом блокноте, раздувая ноздри в такт движению руки, держа глаза широко открытыми, прикованными к дону Хуану. Дон Хенаро ухватился за мои попытки писать, не глядя в блокнот для того, чтобы избежать нарушения естественного хода разговора. Его подражание было поистине смешным.
Внезапно я почувствовал себя легко и счастливо. Их смех успокаивал. На какой-то момент я отступился и расхохотался. Но затем мой мозг вошел в новое состояние тревоги, смущения и раздражения. Я подумал, что что бы тут ни происходило, но это невозможно. И действительно, это было неприемлемо, согласно тому логическому порядку, по которому я привык судить об окружающем мире. И, однако же, органами чувств я ощущал, что моей машины тут нет. Мне пришла в голову мысль, как это всегда бывало, когда дон Хуан ставил передо мной необъяснимые явления, что надо мной подшутили обычными средствами. Под стрессом мой ум невольно и настойчиво всегда повторял одну и ту же конструкцию. Я стал рассчитывать, сколько доверенных лиц нужно дону Хуану и дону Хенаро, чтобы поднять мою машину и перенести ее с того места, где я ее оставил. Я был абсолютно уверен, что запер дверцы. Ручной тормоз был затянут, и машина была на скорости. Рулевое колесо также было заперто. Чтобы передвинуть ее, нужно было бы поднять ее руками. Эта задача потребовала бы такой рабочей силы, которую, я был уверен, ни один из них не смог бы собрать вместе. Другой возможностью было, что кто-то в согласии с ними отмычкой открыл мою машину, подсоединил к зажиганию провода и угнал ее. Чтобы это сделать, требовались специальные знания, которые не были в их средствах. Единственным другим объяснением было то, что они, возможно, гипнотизируют меня. Их движения были столь новы для меня и так подозрительны, что я вошел в штопор рациональных размышлений. Я думал, что если они меня гипнотизируют, то я нахожусь в состоянии измененного сознания. В своем опыте с доном Хуаном я заметил, что в таких состояниях невозможно удерживать постоянное умственное слежение за ходом времени. При этом никогда не было порядка в воспринимаемом ходе времени, во всех состояниях необычной реальности, которые я испытал. И моим заключением было, что если я буду держаться алертно, то придет момент, когда я потеряю порядок последовательности времени. Как, например, я смотрел бы на гору в данный момент, а в следующий момент сознания оказалось бы, что я смотрю на долину в противоположном направлении и не помню, когда повернулся. Я считал, что если что-нибудь подобного рода произойдет со мной, то я тогда смогу объяснить то, что происходит с моей машиной, может быть, как случай гипноза. Я решил, что единственное, что я могу сделать, это как можно тщательнее следить за каждой деталью.
– Где моя машина? – спросил я, обращаясь к ним обоим.
– Где машина, Хенаро? – спросил дон Хуан с видом необычайной серьезности.
Дон Хенаро начал переворачивать маленькие камешки и заглядывать под них. Он работал лихорадочно по всему тому участку, где я оставил свою машину. Фактически, он перевернул каждый камень. Временами он притворялся сердитым и забрасывал камень в кусты.
Дон Хуан, казалось, наслаждался сценой вне всяких слов. Он смеялся и хмыкал, почти забыв о моем присутствии.
Дон Хенаро только что закончил переворачивание камней и застыл в наигранном замешательстве, когда наткнулся на крупный булыжник, единственный большой и тяжелый камень на месте стоянки. Он попытался перевернуть его, но камень был слишком тяжел и слишком глубоко ушел в землю. Он старался и пыхтел, пока не покрылся потом. Потом он сел на камень и позвал дона Хуана на помощь.
Дон Хуан повернулся ко мне с лучезарной улыбкой и сказал:
– Пойдем, поможем Хенаро.
– Что он делает? – сказал я.