Путешествие в молодость
Шрифт:
Итого мы инвестировали полтонны сахара и получили дохрена браги.
— Бизнес требует жертв. И как это не прискорбно звучит, но недели две придется довольствоваться буржуинским хамамом, — с наигранным сожалением поставил я перед фактом Чижа, намекая на непригодность бани для гигиенических процедур.
— Пиво и девочки в комплект не входят, — хмыкнул малой.
— Будем пользовать, что есть. Мы не привередливые, — подмигнул я.
Без движухи в деревне скучно. Дел то конечно хватает, но это рутина. Чтобы разнообразить
Оказалось, что звездюк не только проникся творчеством «Сектора», но и пробежался по хитам Хоя, разучив пяток трёхаккордовых композиций.
А когда я предложил выучить чего-нибудь серьёзное, забурчал, что там аккордов много.
— Ты же сам рвался на сцену. А чтобы тебя там закидали не ссаными тряпками, а влажными женскими трусиками, нужно репетировать, — мотивировал я балбеса.
Уболтал.
Сыгрались мы быстро. Я самозабвенно вспоминал соляки и кайфовал, подыгрывая Чижу. Малой в долгу не оставался и радостно горланил на всю округу, какой он ядренный молодец и про прочие тонкости деревенского быта конца прошлого века.
Успех был на лицо. И даже немного гордиться своим падаваном начал. Ровно два часа гордился.
На пятый день после беседы с участковым, когда мы с Чижом, как обычно, играли в моем импровизированном гараже по типу сарая, к нам заглянула бабка.
— Эй, артисты, выйдите ко двору, там к вам зрители пришли, — огорошила она нас. — Девчонки музыки желают.
Под девчонками, как оказалось, старушка подразумевала своих подружек. Судя по внешним признакам, ровесниц мамонтов и динозавров.
— Мальчишки, сыграйте нам что-нибудь, — одолели нас пенсионерки.
Я впал в ступор.
— Бабушки, да у нас репертуар специфический, — попытался отмазаться я.
Не прокатило. И подставила нас моя же бабка.
— А ты сыграй, что есть, а там посмотрим, — подмигнула мне бабуля, доставая из-за пенька стеклянную бутыль литров на пять, в которой плескалось что-то красненькое.
— Петрович, ирод такой, почти всю самогонку у населения реквизировал. Почитай неделю уже постимся. А душа праздника просит. Похоронные заначки приходится доставать, — заговорщицки подмигнула подружкам моя родственница. — На вишне настаивала. На чердаке от деда спрятала да и забыла. А сегодня полезла чеснок развешивать и нашла, — оправдывалась она, разливая настойку в красивые стопочки.
— От какого мужа то? Ты же своего мужика то лет пятнадцать как схоронила, — заподозрила неладное соседка бабка Анфиса.
— Да не от твоего, не боись. От сваво прятала и забыла. А он уже потом помер, — отмахнулась от ревнивой соседки родственница. — Тваво то какой толк поить. Он пока портки стянет, уже запыхается, — поддела бабка соседку.
Пенсионерки радостно загалдели, явно намереваясь разделиться на два лагеря и подискутировать, но стаканы были
— Будем. Давай, бабоньки, за мужиков, что ли, — оглядевшись, провозгласила бабка первый тост.
А дальше, как в песне: “Дело было вечером, делать было нечего”. Или нет такой песни? А и пофигу. Чего такими мелочами голову забивать, если налили и нам.
Наливка оказалась шикарнейшей. Никакой элитный коньяк или вискарь с ней и рядом не стояли.
Мягкая, терпкая, с легким ароматом летнего луга и ноткой коровьего помета. Короче, в жаркий летний вечер — самое то.
А потом мы сыграли. И спели. Выпили и снова спели. Потом бабки выступили с сольным номером. Потом я им уже подыгрывать начал.
Классический “Ой, мороз, мороз” горланили всей толпой. Причем разросшейся до неприличных размеров.
Радовало, что гости ещё пару заныканных на чёрный день пузырей притащили.
Если честно, то я даже и не заметил, как к нашей тусовке примкнули практически все жители нашего конца. А это почти три десятка человек в возрасте от пяти и до девяносто пяти лет.
Для тех кто в танке, уточняю, Бухарино, по сути, это одна длинная улица. И так уж издревле повелось, что в нашем селе нет начала. Концы есть, а начала нет.
— Я на тот конец или я на другом конце села, — обычно говорили так, насрав на всю нумерацию домов, исторические факты и прочие аргументы.
Так вот, пока я, значится, пытался отбиться от возжелавших меня потрепать за всякое бухаринских бабок, восходящая звезда местной сцены примостилась между двух девушек-подростков, видать внучек наших слушательниц, и начал ездить им по ушам. Ну и пофиг бы на него, сидел бы да не отсвечивал, так нет. Нужно же понтануться.
Я решил порадовать благодарных слушательниц и зашел с козырей. Заиграл и затянул частушки, в которых из-за леса выезжает конная милиция.
Радостный народ инициативу подхватил, а этот звездюк сидит и, выражаясь интернетным языком, в комментариях срёт. Тут аккорд не мажорный, а минорный должен быть, там в ноту не попали, тут залажали. Маэстро диванный, блин.
Жару давать расхотелось. Доиграл я и с чувством выполненного долга свалил в сторону гаража. Народ поначалу запротестовал и, не дождавшись моего возвращения, гонцов за мной отправил. Пришлось вернуться, отмазаться, что у меня дел много, пальцы болят и вообще, дорогу молодым.
— Вон юное дарование просите, он всё знает и умеет, — кивнул я в сторону зазнавшегося Чижа.
Обломившиеся зрители, у которых душа яро требовала продолжения уличного концерта, прониклись и перекинули свое внимание на юное дарование. Минут двадцать Чижа и так, и этак упрашивали сыграть. Уболтали всё-таки.
Взяла “звезда” гитару в руки и обосралась слегка.
— Зови Санька (это они про меня вспомнили), этот только свистеть горазд, — резюмировала разъяренная публика, плюясь в сторону звездуна.