Путешествие в страну мужчин
Шрифт:
Степану – пятьдесят тысяч – большего этот тяжелобольной не заслуживает. Да и зачем ему деньги? Валидол и валерьянка не так уж и дорого стоят, а народные средства, зверобой и крапива, вообще обходятся даром – рви, суши и тщательно пережевывай на ужин. Ха! Павел поддал ногой камень и широко улыбнулся. Дурак Степан, и вылечить его дурью башку невозможно. Да и надо ли? Удобный напарник, трус, правда, редкостный, но и в этом есть свои плюсы.
А денег после дележа останется не так уж и много. Нужна машина. Эх, не разгуляешься!
– Плевать, –
Павел огляделся, цепко изучил каждый куст и неторопливо пошел вдоль дороги. Лучше пусть Шурыгин оставит деньги где-нибудь здесь – нет, не с краю, а… Вот отличный полосатый столб, на нем табличка, рядом старый рекламный щит с куском оранжевого плаката и левее корявая береза… Такое место с другим не спутаешь. И удобно наблюдать за происходящим. Шурыгин должен подъехать, оставить сумку с деньгами, а затем пусть катится в Москву – просто и надежно.
Воодушевленный, Павел резко свернул от столба обратно к лесу и принялся считать широкие шаги. Если идти прямо, а папочка девчонки с пути уж точно не собьется, то приблизительно через двадцать пять метров будет большое поваленное дерево.
– Неплохо, – прокомментировал Павел, потирая руки. – Здесь пусть сумку и оставит. Теперь бы уточнить координаты и на всякий случай еще раз посчитать шаги… Отличное местечко, и с дороги не просматривается.
Присев на поваленное дерево, Павел тщательно пригладил волосы, стряхнул с джинсов засохший лист, шумно вздохнул и представил огромную кучу денег. Шуршат, шуршат бумажки, зовут, манят…
– …немедленно откройте! Слышите?! Откройте!
Из последних сил Катюшка громыхнула кулаком о дверь, закусила нижнюю губу, топнула ногой и вернулась на скамейку, застеленную комковатым буро-зеленым одеялом.
– В тон ведру, что ли, подбирали, – сердито буркнула она и сверкнула карими глазами в сторону заколоченного окошка. Приступ гнева прошел, и теперь хотелось горько плакать. Нет, она не смелая, вовсе не смелая и очень боится того высокого парня, который вчера сунул ей мокрую вонючую тряпку в лицо… Идиот! Книжек начитался, что ли, или фильмов насмотрелся? Никакого парализующего действия тряпка не произвела (ясно же, рассчитывали на это), а вот запах от нее шел ужасный – кислый, тухлый.
– Фу-у-у, – тихо протянула Катюшка и сморщилась от воспоминаний.
Она сразу поняла – нужно «терять сознание». Не драться и кусаться, а притвориться обыкновенным мешком с картошкой. Может, позже получится вырваться или удастся подслушать разговор – с двумя мужчинами разве ей справиться? Но тащили ее так, что о побеге не могло быть и речи. Худой радовался, толстый охал – непонятная парочка. А еще от страха тело стало каменным, и со стороны она наверняка походила на большую пластмассовую куклу.
– Эй! – перебил ее мысли обеспокоенный голос врага. –
Он издевается или просто сумасшедший? А как бы он себя чувствовал взаперти?
Интересно, как там папа, Полина, Оля, Андрей, Никита…
Раз похитили, значит, денег попросят… Эх, все расстроятся, заволнуются и бросятся ее спасать. Катюшка тут же представила, как кружат над лесом вертолеты, как спецназ прочесывает каждый километр, как громко вырывается из мегафона: «Всем оставаться на местах, сопротивление бесполезно! Лечь на землю, руки за голову… Екатерина Шурыгина, вы свободны!»
– Не молчите, скажите что-нибудь… – вновь донеслось из-за двери. – Вода есть? А хлеб не кончился? Ау-у-у…
Катюшка покрутила пальцем у виска, подтянула ноги и обхватила руками коленки.
– Егор, где ты? – прошептала она, роняя первую слезу. – Ты меня спасешь, я знаю, иначе и быть не может.
Противный Доберман… Она бы сейчас прижалась к нему сильно-сильно! И даже если бы он назвал ее малявкой, ничуть бы не расстроилась! Рядом с ним спокойно, рядом с ним так хорошо…
– Екатерина… э-э… вас не мучает клаустрофобия?..
– Мучает, – равнодушно бросила Катя.
– Сердцебиение учащенное?
– Да.
– Я очень рад, что вы со мной опять заговорили! А дыхание? Затрудненное?
– Ага.
– Вам необходимо отвлечься! И вы не волнуйтесь, мы не много денег запросили, уверен, скоро вы будете дома.
Катя закрыла глаза, и слезы, обгоняя друг друга, потекли по щекам. «Егор, Егор, где ты? Совсем близко, я знаю…. Ты ни за что бы меня не бросил, даже если бы папа не попросил, ты бы не бросил… Папочка, только сильно не переживай и не сердись…»
– Вы опять не отвечаете, – в голосе врага промелькнуло беспокойство. – Старайтесь дышать ровно, это иногда помогает…
– Мой папа вас убьет, – злорадно ответила Катя. – Он всегда так поступает, когда меня кто-нибудь обижает. У нас есть загородный дом, а за ним кладбище – из пятнадцати могил, я каждую хорошо помню. Учитель истории – он мне тройку во второй четверти поставил, учитель физкультуры – он все время понижал мою самооценку, учительница по географии – из-за Колумба она порвала контурную карту, учительница по домоводству – сама напросилась, выбросила мой лимонный пирог в мусорку, даже не попробовав, форма у него, видите ли, была не идеальная. Потом препод по высшей математике, это уже институтские жертвы пошли, потом…
– Подождите, Екатерина, вы же шутите?!
– Не-а, – мотнула головой Катя, – мой отец в гневе страшен! И вообще, не мешайте думать.
За дверью наконец-то воцарилась тишина, но ненадолго.
– Извините, а о чем вы думаете?
– Об одном замечательном мужчине. Он скоро придет и спасет меня.
– Не хочу, чтобы вы питали ложные надежды, извините, но ваш жених сегодня вернется в Москву, хм, мы позаботились об этом…
– Жених?
– Парень, с которым вы сюда приехали.