Путешествие в страну Офир

Шишова Зинаида Константиновна

Вот таким образом Франческо выяснил, к какой национальности принадлежат люди, приведенные Бьярном.

От какого-либо вознаграждения за работу, несмотря на все уговоры сеньора Гарсиа, оба брата отказались. Очевидно, это были хорошие знакомые Северянина.

– С Бьярном Бьярнарссоном вы давно знакомы? – спросил Франческо.

Нет, с Северянином братья впервые встретились в венте.

– Сеньор Гарсиа, я не сомневаюсь, с радостью даст вам возможность ознакомиться со всеми своими материалами… И с теми, что занесены в рукопись, и с теми, что у него записаны на отдельных клочках бумаги… А вы уже решили, какую именно часть рукописи возьмет каждый из вас?

– Хотелось

бы мне знать, найдем ли мы в записях сеньора Гарсиа что-либо о «Стокгольмской кровавой бане», – сказал младший из братьев.

– Свен, – остановил его Торгард, старший из братьев, – мы пришли сюда помочь замечательному историку и только попутно ознакомиться с интересующими нас записями.

Что-то Франческо припомнилось об этой «Кровавой бане», но подробностей он не знал.

– Если не ошибаюсь, – начал он нерешительно, – датский король Кристиан Второй вторгся с огромным войском в Стокгольм и короновался, не имея на это прав, шведской короной? Правда, по договоренности со стортингом.

– Да, а потом, нарушив все свои мирные обещания, восьмого и девятого ноября 1520 года предал казни более сотни виднейших представителей дворянства и бюргерства, конфисковав в свою пользу их имущество… А затем, чтобы прибрать к рукам две наиболее приглянувшиеся ему области Швеции, чуть ли не целиком уничтожил все их население… Утопил в крови! – Это сказал уже старший из братьев.

– В точности как император Карл Пятый, – невольно вырвалось у Франческо.

– В точности как все державные владыки, – добавил старший из братьев. – Но, поскольку Свен завел об этом речь, я все же закончу свою мысль: может быть, сейчас еще не время об этом толковать, но, когда вы услышите о том, что власть датского узурпатора свергнута, а Стокгольм наш «возродился из пепла», вспомните все же и о нас… Уверяю вас, что в этом возрождении мы примем самое деятельное участие… Но пока, чтобы не огорчать сеньора Гарсиа, давайте примемся за работу!

– Нет уж, если говорить, так надо, мой милый Торгард, говорить все до конца! – перебил его Свен. – Если, сеньор Франческо, я вам сообщу, что мы приходимся ближайшими родичами погибшего на льду озера Осун Свена Стуре Младшего, выступившего с небольшим отрядом против огромной армии Кристиане Второго Датского, вы поймете, почему мы пока (заметьте – пока!) не возвращаемся на родину. О власти мы с братом уже не думаем… Власть имущие чувства почтения в нас не вызывают. Мы хотим только счастья своему народу! А теперь, Торгард, ты прав – пора за работу…

…Усерднее всех, на взгляд Франческо, трудился над рукописью Хуанито. Он не отвлекайся, не вступал, как остальные трое переписчиков, в рассуждения по поводу тех или иных обстоятельств, даже своей исключительной любознательности он не проявлял… Может быть, до настоящего ирландского письма ему было далеко, но, наклонив голову, мальчик старательно чуть ли не вырисовывал каждую букву.

Сам эскривано в комнате Франческо не появлялся. Скорее всего, ему хотелось до обеда посидеть наедине с Северянином.

За обеденным столом Франческо к Бьярну Бьярнарссону приглядываться не решался. Вначале поздоровался, пожал руку… И поцеловал бы его, но таких нежностей Северянин не переносил.

Однако вид Бьярна, как впоследствии оказалось, огорчил не одного Франческо. Нельзя сказать, что за время разлуки исландец похудел или постарел… Нет, все дело было в его как бы потускневших глазах…

Расспрашивать Северянина никто бы не решился, но он сам, помолчав какое-то время, вдруг, махнув рукой, произнес:

– Люди здесь все свои!

Погибает моя Исландия! И Карл Пятый даже не удосужился вызволить ее из беды! Поездка Яна Стобничи состоялась, и все, что нужно было императору, капитан наш по мере своих возможностей проделал… А нужно было Карлу узнать, как отнесутся к его столкновению с папским Римом, которое император давно замышляет, еще в одной католической стране… Ну что ж, религию свою католики всюду будут отстаивать, но тяжкая длань папства никому не мила… Тем более, что поляки отличаются свободолюбием… А Исландия наша останется совсем беззащитной: папе сейчас не до нее! Еще немного, и она вся будет насильно обращена в лютеранскую веру! Уже дважды подосланные убийцы пытались заколоть кинжалом одного из братьев нашего католического епископа. Когда я попытался обратить внимание Карла на то, что гибнет замечательная страна, уже давно подпавшая под власть Дании, император только отмахнулся. Вот слушай, историк, и запомни его слова: «Мне важно только разделаться с папой! А справиться с Лютером будет много легче». Я возразил ему, что с Лютером будет справиться много труднее. Император только расхохотался… Тогда я попытался воздействовать на его совесть: «Гибнет, мол, удивительная страна! Из наших исландцев каждый четвертый мог бы в материковой Европе прослыть замечательным поэтом!» И знаешь, что Карл мне ответил? «Дай мне только срок справиться кое с кем, и твои исландцы смогут заниматься своей поэзией! А сейчас мне нужны не поэты, а хорошо обученные солдаты». А ведь в свое время, когда мне довелось оказать ему, тогда еще Карлу Первому, небольшую услугу, он поклялся, что спасет любыми средствами от гибели наш «Остров огня и льда»! А сейчас исландцы без разрешения датчан не имеют права ловить рыбу, даже держать в доме рыболовные снасти!..

«К счастью, – подумал Франческо, – сейчас и у меня и у Ядвиги есть деньги, которыми мы сможем помочь Исландии».

– Поженились вы уже наконец с сеньоритой? – спросил Северянин хмуро. – Слава тебе господи! И надо же было столько времени морочить голову всем – и капитану, и сеньору Гарсиа, да и мне тоже. Все мы беспокоились: а что, как эта свадьба по чьей-нибудь глупости или гордости вдруг расстроится.

– Еще не поженились, – сказал Франческо. – Недели через две мы думаем обвенчаться в храме святого Георгия… Как я рад, что и вы будете на нашей свадьбе!

– Этого мне еще не хватало! – пробормотал Бьярн сердито. – Я уже нанялся матросом к родственнику вот этих ребят… К шведу. Из Севильи он, не заходя домой, напрямик доставит меня в Исландию… Мы, исландцы, ведь не только умеем петь песни или рассказывать саги, но достаточно ловко орудуем и мечами. Беда только в том, что все оружие у исландцев отобрали, даже ножи, которыми потрошат рыбу…

– Дело поправимое, – отозвался Франческо. – В Севилье у отличного искусного и честного оружейника найдете и мечи, и ножи, и шпаги, и итальянские стилеты… Я объясню вам, где он живет. А ему напишу письмо…

Зная гордость и непреклонность Северянина, Франческо побоялся предложить ему деньги на оружие, но тот сам сказал:

– Золото нам пригодится… Но я его и тебе и Ядвиге отдам, как только свяжусь с оставшимися в живых родичами жены. Возвращу, уж в этом ты можешь быть уверен!

– А может быть, и мы сможем быть вам чем-нибудь полезны? – спросил старший из шведов, Торгард.

– Лютеране? Да мне все равно, лютеране вы или магометане, люди вы, видать, хорошие. Как только Швеция снова наберет силу, а нас Дания очень уж прижмет, мы, может, и к вам обратимся за помощью!