Путешествие в страну Офир
Шрифт:
– Нехорошо, Хуанито, – укорил его Франческо. – Хозяйки я просто еще не знаю, но хозяин человек достойный, за выгодой не гонится… Ведь он-то и спас меня тогда… Разве сеньор Гарсиа тебе не рассказал?
– Да вся «Геновева» об этом знала, – смущенно ответил Хуанито. – А про хозяев – это я просто так… Слушай, что это с тобой? – оглядев Франческо с головы до ног, спросил мальчик удивленно. – Не пойму: лицо у тебя как лицо, а вот живот у тебя в Севилье вырос почему-то… И сзади горб какой-то! – Шлепнув своего спутника по спине, Хуанито вдруг испуганно вскрикнул: –
Ничего особенного с Франческо не случилось. Хуанито растревожился понапрасну. Севильский трактирщик, хозяин Вороного, узнав, что Франческо в той же плетеной корзине со своим праздничным нарядом, бельем и красивой тетрадью везет еще и мешочек золота, очень разволновался. Он увел приезжего в свою комнату при трактире и велел Франческо выложить на стол все золотые и пересчитать их.
– Вот этот на всякий случай оставим в кошельке, – сказал он и, накрыв золото одеялом, кликнул дочь. – Снимите свою куртку, сеньор, не стесняйтесь, а ты, дочка, возьми-ка из сундука холстину и выкрой по куртке сеньора две эти самые… ну, как их… без рукавов, как цыгане носят… А сошью я их сам, только подай мне толстую иглу с нитками…
Если бы не пасмурное настроение Франческо, он, безусловно, улыбнулся бы в ответ на лукавую улыбку покидавшей комнату хорошенькой девушки… Но сейчас он ничего вокруг себя не замечал.
«Только бы застать его в живых! Только бы застать его в живых! Матерь божья, сжалься над нами! Только бы он остался в живых!» – молился Франческо про себя.
А трактирщик тем временем, аккуратно и старательно обшивая каждую монету и еще трижды или четырежды прошив потом всю «цыганскую безрукавку», строго наказал Франческо:
– Эту холщовую штуку под курткой вы в дороге не снимайте. – И добавил: – Будете в вентах останавливаться на ночевки – не раздевайтесь! И о том, что везете, ни с кем не делитесь!
Видя, что Франческо роется в кошельке, трактирщик сказал:
– Платы за холст мне никакой не надо – тот ваш червонец все окупил!
Так ничего и не объяснив Хуанито, Франческо шагал бы рядом с ним молча, если бы мальчишка не дернул его за рукав:
– Ты же про горб обещал рассказать!
– Ни горба, ни живота у меня в Севилье не выросло… Здесь, – Франческо распахнул куртку, – в этой парусине, у меня зашиты золотые. Вот поэтому всю дорогу мне было так трудно сидеть и лежать!
– Ой, а я и не знал, какой ты хитрый! А сеньор эскривано еще говорит, что ты ужасный бессребреник…
– Но это же не серебро, а золото, – попытался пошутить Франческо, но его снова захлестнула волна тревоги.
Хуанито, обернувшись и в упор глянув на Франческо, сказал:
– Давай, знаешь, не притворяйся! А приехать тебе надо было пораньше… Или хотя бы письма писать. А сейчас, может быть, уже поздно!
На лестнице, ведущей наверх, Франческо и Хуанито столкнулись с хозяйкой харчевни. В обеих руках ее были тарелки с какой-то снедью. Передав одну Хуанито, она вытерла передником заплаканное лицо.
– Ничего! Ну ничего в рот не берет! Я даже на коленях умоляла. Не ест!.. Мне велено,
– А вы сказали, что он приехал? – спросил Хуанито, кивнув на своего спутника.
– Я говорю только то, что мне велят, – всхлипывая, пробормотала женщина. – А об этом сеньоре мне никакого наказа не давали…
– Ну, тогда и нам можно зайти, – решил Хуанито. – Хозяйка зря не стала бы беспокоить. Значит, не спит! – И, оглядев Франческо, добавил недовольно: – Что же, ты так и войдешь – пузатый и горбатый?!
Франческо, сняв куртку, с трудом стащил с себя «цыганскую безрукавку» и кинул ее на пол. Золото даже не звякнуло. Туго же обшил трактирщик каждый червонец!
…Лежавший на постели человек был с головою укрыт покрывалом. Покрывало это Франческо узнал тотчас же. Его сеньор капитан, очевидно, подарил своему другу на прощанье.
Франческо прислушался. По мерному дыханию он понял, что сеньор эскривано снова заснул, и потихоньку стал отступать к выходу.
– Чего это ты? – тихо спросил Хуанито. – Спит? Ой, как хорошо! Очень даже хорошо! Пойдем.
Хуанито уже вышел в коридор, а Франческо остановился у двери, раздумывая…
– …Ческо… любимый… дорогой мой! – вдруг как будто послышался ему голос сеньориты.
Святая дева, владычица! Ведь после смерти Катаро он был уверен, что полностью излечился от подобных наваждений! Чувствуя, что не в силах устоять на ногах, Франческо с грохотом придвинул к себе скамью.
– Ну, чего ты расселся? – вернувшись, спросил Хуанито. – Да еще так загремел скамьей, что по всему дому слышно!
Однако, приглядевшись к Руппи, Хуанито оторопел. Неужели этот человек с серыми щеками, плотно сжавший посиневшие губы, – это и есть тот самый Франческо, которого он так любил? Любил даже больше, чем самого сеньора эскривано! Которым так гордился!
Упершись локтями в колени, тот сидел, обхватив руками голову.
– Франческо! – позвал Хуанито шепотом.
Тот не отзывался.
– Это ты, Хуанито? – вдруг явственно расслышал Франческо голос сеньориты. – Ты уронил что-то? Подойди, посиди немного со мной… Мне страшно! Мне опять привиделось, что приехал Франческо Руппи! Я, кажется, лишаюсь разума!
«Он и вправду приехал», – хотел было ответить мальчик. Но нет, таким Руппи она не должна видеть…
– Повернитесь, сеньорита, на правый бок, – посоветовал он, – вам сразу станет легче! Вы же сами нам объясняли…
Девушка покорно повернулась к стене.
– Да что же это ты! – чуть не закричал Хуанито. – Просто труп какой-то ходячий!
Не обращая внимания на его слова, поднявшись со скамьи, Франческо, выпрямившись, медленно, нетвердыми шагами направился к постели сеньориты. Девушка так и лежала, повернувшись к стене.
Осторожно, не касаясь постели, Франческо опустился на колени.
Хуанито очень хотелось узнать, не испугается ли его вида сеньорита… Хотелось услышать, что они скажут друг другу… Но нет, это означало бы, что Хуанито хочет подслушивать. А он и не собирается подслушивать. Сеньор эскривано будет доволен!