Путешествие в Завтра
Шрифт:
Только здесь мы вторгаемся уже в особый, тонкий раздел химии — биохимию. Развитие этого раздела науки раскрыло перед нами необычайные возможности. Я расскажу вам о них немного.
Ну вот, к примеру. Когда биохимикам удалось подобрать соответствующие вещества, подобные пенициллину, действующие на все виды болезнетворных бактерий, болезни, этот бич человека, отступили навсегда. В нашей стране туберкулез давно отошел в область преданий. Даже такая трудно излечимая болезнь, как рак, от которой во всем мире ежегодно умирало свыше миллиона человек, — даже эта болезнь теперь побеждена.
А в сельском хозяйстве химия вершит дела не менее чудесные. Вот
Существуют на свете теплолюбивые бактерии, так называемые термофилы. Размножаясь с огромной быстротой, они выделяют значительное количество тепла. Когда-то люди удивлялись, почему происходит самовозгорание гниющих органических веществ, таких, как торф, солома. А это был результат кипучей жизнедеятельности теплолюбивых бактерий.
Ученые нашли применение этим свойствам микроорганизмов. На специальных очистительных станциях накапливаются городские отбросы. Они подвергаются воздействию теплолюбивых бактерий. Развиваясь с необычайной быстротой, микроорганизмы превращают отбросы в отличные удобрения. Количество выделяющегося при этом тепла так велико, что его используют для отопления городских построек и оранжерей.
Своеобразную оранжерею можно создать непосредственно в поле. В толщу земли засыпается слой удобрения с развивающимися в нем теплолюбивыми микроорганизмами. Сельскохозяйственные культуры растут в удобренной почве, которая постепенно согревается до наиболее выгодной температуры. Такому подогреваемому полю не страшны весенние заморозки. Два урожая в год можно выращивать с помощью теплолюбивых бактерий в средней полосе нашей страны.
Демин подошел к окну.
— Взгляните сюда! — воскликнул он. — Этот густой сад, поднявшийся на крыше ближайшего дома, вряд ли выглядел бы так без вмешательства нашей химии. Видите, эти могучие кроны, тяжелые плоды? Они выращены здесь, в городских условиях, с помощью специальных ростовых веществ и удобрений.
Музыкальная радиопередача окончилась. Диктор рассказывал последние известия по стране. Слушая их, Демин вновь повернулся к окну и начал вглядываться в ночной силуэт уже засыпавшего города.
Следуя за другом, я подошел к окну и отодвинул полупрозрачную золотистую штору. Она была отлита из одного куска тончайшего целлофанового кружева с замысловатым рисунком.
Передо мной за окном раскрывался широкий мир, созданный умелыми руками народа, — мир, лучшие природные качества которого развивались по воле человека, вооруженного научным знанием. То, что природа не в силах была создать, было воссоздано человеком — преобразователем природы. Это была наглядная картина того, как в упорной борьбе с природой за ее усовершенствование победил человек. О новых и новых победах советских людей неторопливо говорил диктор. Я невольно потянулся к Демину и крепко пожал ему руку. Он ответил мне таким же рукопожатием.
Глава
ЗНАКОМЯЩАЯ
С «РАЗУМНЫМИ» МАШИНАМИ
Над Москвой стоял один из тех золотых сентябрьских дней, которые бывают в средней полосе России в самый разгар короткого бабьего лета.
В эти дни особенно чувствовалось, как за последние годы смягчился климат столицы.
Это произошло после того, как широкая полоса зеленых насаждений охватила город со всех сторон. Она вошла и на его улицы, дворы. Искусственно созданные водные пространства подступили к пригороду с севера и юга. Город лежал в прохладном кольце зелени и воды, оберегавших его от летнего зноя.
— Я люблю эти светлые дни, полные запаха городских цветов и разогретого осенним солнцем камня строений.
Давно очищенный от дыма и душного привкуса перегорелого бензина, легкий городской ветер шелестел сочной листвой скверов и бульваров. Казалось, он вобрал в себя запахи последних цветов и уже тронутой желтизною городской зелени.
— Как хорошо, что мы пошли пешком! — вывел меня из задумчивости Прокофьев.
Недавно он прилетел в Москву в командировку со своего степного металлургического комбината, где постоянно работал. Все волновало и умиляло его.
Избегая метро, он пользовался каждым удобным случаем, чтобы еще и еще раз ближе посмотреть преображенную за последние годы столицу.
Разговаривая, мы шли с ним вдоль улицы. Инженер обещал мне показать автоматический завод, где некогда начинал свою техническую деятельность.
— Вот что значит — город полностью перешел на электрическое снабжение, — говорил Прокофьев. — Столица совершенно освободилась, если можно так сказать, от процессов горения. Мало говорить о городском транспорте. Все заводы пригородов, и те существуют теперь исключительно на электропитании. А ведь когда-то воздух в черте города был в значительной степени загрязнен дымом и чадом заводов, мастерских и автомашин…
— Да, но не забывайте, дорогой мой, — перебил я Прокофьева, — что для подобного перехода нужно было построить Куйбышевскую и Сталинградскую электростанции, а также соединить их высоковольтной линией с Москвой. Нужно, чтоб станции перебрасывали в столицу свои десять миллиардов киловатт-часов энергии в год, создав тем самым изобилие электричества. Наконец, нужно было так перепланировать жилые и производственные районы города, так переплести их зелеными зонами насаждений, чтобы они стали здоровыми и красивыми районами, не чуждыми, а органически необходимыми друг другу. Глядите, — указал я в сторону жилого квартала: — здесь люди живут, занимаются искусством. А в производственном районе, люди работают. Они удовлетворяют свою замечательную потребность трудиться. А ведь труд их — это тоже творчество. Переходя из жилой зоны в производственную, люди как бы логически переключаются от одного вида творчества к другому.
Мы остановились на широком перекрестке двух городских магистралей.
Стремительные, ровные, как стрелы, оперенные густой полосой зелени, цветов и кустарников, магистрали пересекались в разных плоскостях. Взметнувшись в воздух, верхняя магистраль как бы застыла в этом прыжке, неся на своих плечах подвижной груз автомобилей. Транспорт нижнего пути на мгновение скрывался в коротком отрезке тоннеля, чтобы вновь вырваться на простор улицы. С легкого пешеходного моста мы рассматривали мчавшиеся внизу потоки электромобилей.