Путешествие в Завтра
Шрифт:
Через несколько минут мы уже подъезжали к главному зданию энергохимического комбината. По мере того как мы приближались к нему, я четче всматривался в его черты.
Поистине, это был красавец химической индустрии. Расположенный в самом центре угольного бассейна, оборудованный по последнему слову техники, комбинат возвышался среди шахтных построек, выделяясь огромными стальными колоннами газохранилищ, прозрачными стенами многоэтажных цехов, трубами тепловых и химических установок.
Прямо из-под земли к нему тянулись со всех сторон наклонные бетонированные
Сложные химические реакции — не на лабораторном столе и не в пробирках и колбах — совершались здесь. Они происходили в огромных резервуарах, замкнутых и изолированных от окружающей среды. Под действием высоких температур и давлений происходили химические реакции в таких масштабах, что даже представить их себе было чрезвычайно трудно. Сотни и тысячи тонн химических веществ взаимодействовали между собою. И, подчиняясь строгим законам химии, одни вещества превращались в другие, более ценные, более необходимые человеку.
Комбинат вбирал в себя уголь, непрерывно поступавший из-под земли. Это сырье после ряда сложнейших процессов он превращал в искусственный бензин и газ, в удобрения и краски, в лекарства и пластмассы. Он создавал смазочные масла и консервирующие вещества. Здесь получались, наконец, и кокс, и дорожные асфальты.
Ничто не пропадало в этой титанической лаборатории. Она раскинулась на десятки квадратных километров. Она стояла в окружении заснеженных массивов лесов, оплетенная сетью железных и асфальтовых дорог. Чудо-лаборатория, чудо-завод!
Демин с чувством законной гордости смотрел на меня:
— Здорово, не правда ли? Помните, я рассказывал вам как-то о подземной газификации угля? Здесь дело, как видите, посложнее… Для начала я покажу вам корни этого предприятия. Они глубоко уходят в землю, гораздо глубже, чем вы это себе представляете. На четкой организации подземных работ построена работа всего комбината… Идемте к пассажирскому подъемнику, он спустит нас под землю.
Мы вошли в чистое, светлое помещение станции. Несколько человек ожидали подъемника, стоя возле дверей. Другие отдыхали, разместившись на мягких диванах вестибюля.
— Шахтеры, — указал мне на них Демин. — Не удивляйтесь тому, что они не в спецодежде: раздевалки и душевые помещения перенесены под землю. Да, кстати говоря, многие из работников подземных разработок вообще не нуждаются в спецовках — вы это сами сейчас увидите.
Мы вошли в лифт.
Просторный подъемник, озаренный лампами дневного света, неслышно пошел вниз. За стеклом поплыли белые бетонные стены шахты. Лифт опускался так быстро, что у меня захватило дыхание.
Помещение, в которое мы через несколько минут вошли, чем-то удивительно напоминало московские станции метро.
Море дневного света, белые, покрытые изразцами стены. Колонны придавали подземному залу удивительную легкость и воздушность. Не верилось, что мы находимся на глубине многих сотен метров.
«Вот это шахта!» подумал я. И действительно, было чему удивляться.
Из центрального помещения, куда мы попали, в разные стороны, как лучи, расходились ярко освещенные коридоры. Мы пошли по одному из них. Демин так торопился, что я едва поспевал за ним. Бросая через плечо отрывочные фразы, он увлекал меня за собой:
— Я проведу вас на ближайший рабочий
Яркий свет бил мне в лицо. По средней части коридора непрерывной черной лентой двигался поток угля. Аккуратно сложенные куски его на металлической ленте транспортера блестели своими гранями, как кристаллы черного стекла. Мы шли по легким бетонным мосткам вдоль движущейся реки угля. Лишь тонкие перила отделяли наш пешеходный мостик от широкой полосы конвейера. Стены коридора были тщательно выбелены. В шахте совершенно отсутствовала угольная пыль.
Заметив, что я едва поспеваю за ним, Демин задержал шаг:
— Сейчас мы идем с вами по горизонтальному штреку. Такие коридоры расходятся от шахты в разные стороны. По ним вырубленный уголь подается к вертикальному углеподъемнику или к транспортеру наклонной шахты.
Кстати, несколько слов о прокладке горизонтальных штреков. — Демин остановился. — За последние годы мы широко применяем и здесь подземную гидромеханизацию. Мы заставляем работать на нас воду. Представьте себе мощные гидромониторы, которые размывают горную породу струей воды давлением в несколько десятков атмосфер. Подобный напор воды свободно разрушает горную породу любой твердости. Он разбивает и дробит на мелкие части даже камень. Извлечение грунта напоминает в какой-то степени то, с чем мы уже познакомились с вами на буровой. Только здесь для этой цели применяют не сжатый воздух. Образующуюся земляную жижу выкачивают на поверхность специальными грязевыми насосами. Эти насосы в состоянии перекачивать не только жидкую грязь, но даже камни и куски породы довольно значительной величины. После отстаивания жижи вода вновь подается насосами в гидромониторы. Таким образом, одна и та же вода циркулирует непрерывно, не создавая опасности затопления шахты. Есть другие опасения: подмытый водяной струей свод может обвалиться. Чтобы этого не случилось, вслед за образующимся штреком с помощью мощных гидравлических домкратов передвигается специальный подземный щит. Он создает крепление породы против оседания, прочно защищает штрек и рабочую площадь от возможности обвала. На слабых грунтах мы с помощью воды проходим в день несколько десятков метров штрека. Причем обращаю ваше внимание — проходим при минимальной затрате человеческой энергии.
Все это Демин продолжал торопливо рассказывать мне уже на ходу.
Мы повернули в сторону от главного коридора и минут десять шли дальше по бетонированной дорожке штрека. Она также была озарена лучами газосветных ламп. Не встретив по дороге ни одного человека, я очень удивился и не мог скрыть этого от товарища. Он ничего мне не ответил.
Наконец Демин молча открыл небольшую дверь и жестом пригласил меня войти. Я сразу понял, что это и есть помещение диспетчерского поста рабочего участка шахты.
В помещении находилось трое: средних лет человек с пушистыми усами, видимо диспетчер, и два механика — крепкие, молодые ребята, одетые в плотные спецовки. Шахтерские шлемы, сумки с инструментом и измерительными приборами, маленькие переносные рации лежали на полке. Сквозь открытую дверь я увидел в соседней комнате аккуратно разложенные запасные части каких-то машин.
Демин нас познакомил. Диспетчер действительно оказался его институтским товарищем, и они долго и восторженно жали друг другу руку. Когда все выражения первой радости встречи были исчерпаны, диспетчер перевел свое внимание на меня.