Путешествие вокруг света
Шрифт:
Поскольку матросам приятно все, что помогает скоротать время, они купили здесь пятнадцать-двадцать обезьян, называемых зелеными обезьянами или обезьянами Сантьяго (Simia saboea).Они были меньше кошки, зеленовато-коричневой окраски, с черными головами и лапами. По бокам рта у них, как и у многих других пород обезьян, имелись мешки; англичане в вест-индских колониях, а также испанцы называют их alforjes [93] . Проделки этих существ казались довольно забавными, покуда были в новинку. Однако длилось это недолго, вскоре они надоели, и бедных зверей стали гонять с одного конца корабля на другой, а из-за недостатка в свежей пище они стали голодать, так что до мыса Доброй Надежды в живых добрались только три обезьяны. Вырвать этих безобидных животных из их тенистых лесов, где они жили спокойно, и обречь их на гибель в непрестанном страхе и мучениях — не есть ли сие преднамеренная жестокость и очевидное доказательство самой грубой бесчувственности? Я взирал на это с участливым состраданием и даже теперь не могу удержаться, чтобы не упомянуть про эту бесчувственность, хотя и предпочел бы прикрыть подобные вещи завесой любви.
93
Alforja (исп.) —дорожная сумка.
Вечером мы подняли паруса и взяли курс на юг. В последующие дни погода была мягкая, с ливневыми дождями, ветер северо-восточный, северный и северо-северо-восточный. 16-го в 8 часов вечера мы видели яркий огненный метеор, вытянутый в длину и голубоватого цвета. Он очень быстро падал к горизонту в северо-западном направлении и скоро исчез из виду. К полудню мы удалились от Сантьяго на добрых 55 английских морских миль, тем не менее одна ласточка все еще летела за кораблем. К вечеру она уселась на один из люков, но поскольку там ее все время тревожили, когда приходилось ставить или убирать паруса, то она облюбовала себе для ночлега резные украшения на корме и следовала за судном, не отставая, два следующих дня. Все это время мы видели вокруг много бонит. Часто они с большой скоростью проносились рядом с кораблем, но все попытки поймать их на крючок или попасть в них гарпуном оказывались напрасными. Зато нашим матросам удалось тут же поймать на крючок акулу в пять футов длиной. Мы видели ее обычных спутников, рыбу-лоцмана (Gasterosteus ductor)и прилипалу, или ремора (Echeneis remora),но разница между ними в том, что первые никак но давали себя поймать, вторые же, напротив, столь прочно сидели на теле акулы, что мы сразу четырех вытащили вместе с ней на палубу.
На другой день мы поели немного жареного акульего мяса, и на вкус оно показалось вполне сносным, хотя и неудобоваримым из-за жира.
Два дня спустя пропал Генри Смок, один из наших плотников. Он выполнял какую-то работу за бортом и, видимо, сорвался в море. Товарищи, ценившие его добрый нрав и степенность, весьма горевали о нем. Но, конечно, куда болезненней была эта потеря для родных. На глазах чувствительных людей можно было видеть пролитую тайком слезу, искреннюю, драгоценную дань памяти рассудительного, доброго и любящего сотоварища.
С тех пор как мы покинули Сантьяго, часто шли дожди, но особенно сильно лило 21-го. Капитан приказал растянуть по всему кораблю полотнища палаток и покрывала, дабы собрать дождевую воду; таким образом мы сумели наполнить семь бочек. Хотя у нас и так не было недостатка в воде, мы обрадовались свежему запасу. Он позволял больше выдавать воды матросам. Наш капитан по многолетнему опыту убедился, что в длительных морских путешествиях обилие пресной воды необычайно важно для здоровья. Это легко объяснить: ведь когда воды достаточно как для питья, так и для мытья и стирки, это не только способствует разжижению крови; чистота и частая стирка позволяют содержать открытыми потовые отверстия кожи, а следовательно, поддерживать необходимое для здоровья незаметное испарение. Таким образом двояко удается избежать опасности воспалительных заболеваний: с одной стороны, поскольку испарения тела не могут быть опять впитаны кожей, с другой стороны, потому, что благодаря обильному питью возмещается потерянная в результате потения жидкость, при недостатке которой загустевшие соки легко становятся солеными и едкими, что обычно бывает причиной лихорадочных воспалений.
В этот день дождь совершенно вымочил нашу бедную ласточку. Она сидела на корме, на поручнях палубы, и покорно позволила себя словить. Я обсушил ее и, когда она оправилась, выпустил в рулевой рубке, где она, ничуть не смущаясь тем, что оказалась в заточении, набросилась на мух, которых там было полно. Во время обеда мы открыли окна и выпустили ее опять на свободу, однако вечером в шесть часов она вернулась в рулевую рубку и в каюту, будто была уверена, что мы не причиним ей зла. Подкрепившись еще раз мухами, она улетела опять и провела ночь на наружной стороне судна. Рано утром она вновь прилетела в каюту и позавтракала мухами. Найдя у нас такой приют и почти или совсем ничего не опасаясь, бедное создание осмелело и стало наконец залетать внутрь через любой люк, окно или другое отверстие. Часть дня до обеда ласточка весьма бодро провела в каюте господина Уолса, но затем исчезла. Очень может быть, что она попала в руки какого-нибудь бесчувственного человека, который поймал ее, чтобы угостить кошку. В однообразном морском плавании всякое мелкое происшествие способно занять путешественника, поэтому не приходится удивляться, что столь ничтожное событие, как убийство невинной птицы, оказалось вдвойне горестным для сердца тех, кто еще не потерял чувствительности.
История этой птицы, обыкновенной домашней ласточки (Hirundo rustica Linn.),в то же время весьма наглядно показывает, сколь далеко могут забираться в море отдельные сухопутные птицы. Видимо, следуя за кораблями, которые отплывают от берега, они ненароком попадают в открытое море, где вынуждены держаться близ судна как возле единственной тверди, которую можно найти в бескрайнем море. Когда в море одновременно оказывается несколько кораблей, нетрудно понять, каким образом случается встретить сухопутных птиц так далеко от земли. Они, вероятно, следовали сначала за одним кораблем, а затем попали на тот, где находился наблюдатель. Да и вообще по опыту известно, что не только отдельные птицы, но и целые стаи и косяки можно встретить далеко от земли в открытом море даже в сильный шторм, ибо они точно таким же образом отдыхают на кораблях [94] .
94
Капитан Кук подтвердил мне это, рассказав такой случай. Как-то между Норвегией и Англией во время сильного шторма несколько сотен птиц село на снасти и такелаж корабля. Кроме множества мелких птиц там было и несколько ястребов, которые нападали на меньших, имея, таким образом, обильную пищу.
23-го мы видели несколько китов длиной от 15 до 20 футов, они проплыли мимо судна к северу и северо-западу. Их называют нордкапскими (Delphinus orca).Два дня спустя мы опять увидели таких же рыб, а с ними несколько более мелких, коричневого цвета, которых именуют прыгунами (Skipjacks)за способность выпрыгивать из воды [95] .
Ветер уже несколько дней как был северо-западным и вынуждал нас двигаться на юго-восток, так что мы теперь находились южнее берегов Гвинеи. Те члены нашей команды, которым доводилось не раз плавать через Атлантическое море, считали такое явление необычным; и действительно, ветер между тропиками всегда отличается постоянством, даже можно сказать неизменностью направления, так что подобное отклонение от правила можно назвать необычным. На этой широте мы также заметили несколько фрегатов. Матросы считают этих птиц предвестниками близости земли, однако сейчас мы находились в 100 морских милях от ближайшего берега, из чего следовало, что мнение это столь же малоосновательно, сколь и другие старые предрассудки. Всякое опровержение предрассудка есть победа науки; всякое доказательство, что мнение, господствующее среди людей непросвещенных, ошибочно, есть шаг к истине, которую одну следует запечатлевать и утверждать для блага людей.
95
Нордкапский кит—касатка (Orcinus orca),животное семейства дельфиновых отряда китов. Киты — водные млекопитающие, и Форстер допустил ошибку, называя их рыбами.
Skipjack (англ.) — скипджек, одно из названий бонито (см. примеч. 78).
1 сентября показалось несколько дорад [корифен] (Coryphaena hippurus).Недалеко от корабля мы видели также большую рыбу, которую Уиллоуби изобразил в своей истории рыб на с. 5 (табл. 9, рис. 3), позаимствовав из сообщения И. Ниухофа. Голландцы называют ее морским дьяволом, должно быть, из-за ее внешнего вида. Она, видимо, принадлежит к семейству скатов (Raja), но относится к новой разновидности [96] ; это доказывает, что даже самые изученные моря, такие, как Атлантическое, содержат материал для новых открытий, если только у человека, способного отличить известное от неизвестного, имеется возможность провести необходимые исследования.
96
Морской дьявол (Mobulidae)— семейство рыб подотряда скатов отряда акулообразных. Форстер имеет здесь в виду книгу: Francisci Wiliughbeii de Historia Piscium libri quatuor. Ox., 1686.
3 сентября мы видели большие косяки летучих рыб и поймали одну бониту ( Scomber pelamus),которая тут же была приготовлена; ее мясо, однако, оказалось более сухим и невкусным, чем обычно говорят. Два дня спустя нам посчастливилось поймать одну дораду. Для еды эта рыба суховата и потому особой ценности не представляет, но тем более она восхищает взор неописуемо красивой игрой красок, когда умирает. Покуда в ней еще теплится жизнь, она переливается всеми цветами радуги, несколько раз меняя окраску. Это, по-моему, одно из самых великолепных зрелищ, которые дано увидеть путешественнику в морях этих жарких широт.
But here description clouds each shining ray; What terms of art can Natures powr's display?В этот же день была спущена шлюпка, чтобы определить течение, а также температуру воды на большой глубине. Мы опустили лот на 250 саженей, но не нашли дна. Термометр на открытом воздухе показывал 75 1/ 2° по Фаренгейту [24, 2°С], непосредственно у поверхности воды температура упала до 74° [23, 3°С], а на глубине 85 саженей — до 66° [18, 8°С]. Мы держали его под водой 30 минут, а на подъем затратили 27 1/ 2минуты. Из шлюпки мы могли наблюдать морскую крапиву — разновидность медуз, которую Линней назвал Medusa pelagica.Мы поймали также другое морское животное, называемое Dorislavis,и сделали более достоверные, чем до сих пор, его зарисовки. В полдень мы находились под 0°52' северной широты.
97
Фолконер, Уильям (1730—1769) — шотландский моряк и поэт. Приведенный отрывок взят из его поэмы «Кораблекрушение».