Путешествие вокруг света

Форстер Георг

«1-го августа мы находились под 25° 1' южной широты, то есть в местах, где, по сведениям капитана Картерета, должен быть остров Питкэрн; поэтому мы внимательно обозревали море, но ничего примечательного не видели. Правда, капитан Кук предположил, что, судя по дневнику Картерета, остров мог остаться в 15 английских морских милях к востоку, но, поскольку со здоровьем команды на втором корабле обстояло столь неблагополучно, было решено не тратить времени на поиски этого острова» [234] .

234

Координаты о-ва Питкэрн — 25°3' ю. ш. и 130°8' з. д. Как видно из дневника Кука, 1 августа 1773 г. его корабли находились на 25°1' ю. ш. и 134°6' з. д., т. е. в 4" к востоку от этого острова. В то время Питкэрн был необитаем, но в 1790 г. здесь поселилась взбунтовавшаяся команда английского корабля «Баунти».

4-го молодая сука, которую мы взяли на мысе Доброй Надежды и которую покрыл пудель, ощенилась десятью щенятами; один из них появился на свет мертвым. Молодой новозеландский пес, о котором упоминалось выше и который столь жадно пожирал собачье жаркое, тотчас набросился на этого щенка и с жадностью его съел. Это, мне кажется, может служить доказательством того, насколько воспитание способно порождать и закреплять у животных новые инстинкты. Европейские собаки никогда не станут есть собачьего мяса. Они, кажется, скорее испытывают к нему отвращение. Новозеландские же, видимо, получают от своих хозяев остатки еды, в том числе

рыбу, собачье и человечье мясо, и то, что поначалу было привычкой отдельных собак, с течением времени превратилось в общий инстинкт всего вида. Во всяком случае, так обстояло дело с нашим псом-каннибалом; ведь он появился на корабле таким молодым, что не пробовал еще ничего, кроме материнского молока, и, следовательно, еще не мог привыкнуть к собачьему, а тем более к человечьему мясу. Тем не менее он, как уже было сказано, ел собачину в жареном и сыром виде, и когда один матрос как-то порезал себе палец и протянул ему, тот не только проявил готовность слизать кровь, но и попытался вцепиться в него зубами.

6-го пополудни, когда мы находились под 19 ¹/ ₂° южной широты, долгий штиль сменился восточным пассатом; прошел сильный ливень, ветер стал по-настоящему свежим. По всему он должен был начаться гораздо раньше, уже когда мы вошли в тропики, ведь эти места можно, собственно, считать его границей. Но, вероятно, столь позднее начало ветров объясняется временем года, ведь солнце в ту пору еще находилось над другим полушарием, здесь же, в южном, была еще зима [235] . Но самым странным для нас был характер ветров со времени нашего отплытия из пролива Королевы Шарлотты и до начала настоящего пассата. Мы ожидали, что между 50° и 40° южной широты большую часть всего времени должен был дуть постоянный западный ветер, как это обычно бывает в Северном полушарии. Оказалось, однако, что за 2—3 дня ветер обегал весь компас, надолго же устанавливался лишь иногда ветер с востока, причем по временам он бывал очень сильный. Так что название Тихое море, которое обычно применяют ко всему Южному морю, подходит, на мой взгляд, лишь к той его части, что лежит между тропиками, ибо только там ветер постоянен, а погода обычно хорошая, теплая и море менее беспокойно, нежели в более высоких широтах.

235

С этим замечанием согласуется то, что мы испытали в 1772 г. на Мадере; там тоже дул пассат, хотя этот остров расположен под 33° северной широты. — примеч. Форстера

Как и в Атлантическом море, альбатросы, бониты и дорады [корифены] охотились за летучими рыбами. Большие черные птицы с длинными крыльями и вилкообразными хвостами, которых называют фрегатами и которые обычно парят высоко в воздухе, вдруг со скоростью стрелы кидались сверху на рыб и никогда не упускали добычи. Точно так же охотятся за рыбой олуши английских морей, принадлежащие к тому же роду [236] . Поэтому рыбаки придумали ловить этих птиц на селедку, которая насаживается на заостренный нож, прикрепленный к маленькой, свободно плавающей дощечке; птица бросается на нее и накалывается.

236

Фрегаты (Fregatidae)—семейство крупных птиц отряда веслоногих, пред­ставленное одним родом. Распространены в тропиках на океанических островах. В отличие от других морских птиц не улетают далеко от мест гнездования, так как их оперение легко намокает и они не могут отдыхать на воде.

Олуши (Sulidae)— семейство птиц, относящееся, как и фрегаты, к отряду веслоногих.

11-го утром милях в 6 к югу от себя мы увидели низкий остров в 4 мили длиной, казавшийся столь же плоским, как само море. Лишь кое-где виднелись отдельные, как бы выраставшие из моря группы деревьев, над которыми возвышались верхушки кокосовых пальм. После томительной скуки нашего плавания один вид земли способен был нас обрадовать, хотя мы ничего от нее не ожидали; особенно красивого впечатления остров не производил, но взгляду был приятен просто сам вид природы. Термометр все время показывал между 70° [21,1°С] и 80° [26,6°C], однако жара не казалась чрезмерной, поскольку при ясной погоде нас сопровождал довольно крепкий, приятно освежавший пассат, а полотняные тенты на задней палубе давали нам и тень.

Остров получил название Резолюшн-Айленд [атолл Тауэре]. Вероятно, его видел и господин Бугенвиль, насколько можно судить по его дневнику. Он расположен под 17°24' южной широты и под 141°39' западной долготы от Гринвича [237] .

К полудню мы находились под 17°17' южной широты и держали курс почти прямо на восток. Вечером, в половине шестого, показался еще один остров такого же рода, он находился от нас в 4 английских милях и был назван островом Даутфул [атолл Текокото]. Так как солнце уже зашло, мы шли на север до тех пор, покуда не миновали остров и могли не опасаться, что наткнемся в темноте на берег. На другое утро перед рассветом нас испугал неожиданный шум прибоя едва в полумиле от корабля. Мы тотчас сделали поворот, дали «Адвенчеру» сигнал об опасности и поплыли правее вдоль рифа [238] . Когда рассвело, мы увидели в том месте, откуда слышался прибой, круглый остров с большим бассейном посредине. Северная сторона острова поросла пальмами и прочими деревьями. Они стояли группами и имели весьма живописный вид. Остальную же часть острова составлял лишь узкий ряд невысоких скал, через которые с грохотом перекатывались волны. Судя по цвету воды, соленое озеро в той части, что находилась ближе к нам, было мелким, но дальше к северному лесистому берегу оно становилось глубже; с нашей стороны оно выглядело беловатым, а с той было голубым. Этот остров капитан Кук назвал именем Фюрно [атолл Марутеа]. Он расположен под 17°5' южной широты и под 143° 16' западной долготы [239] .

237

Это атолл Тауэре в архипелаге Туамоту. Он был открыт не Бугенвилем, а испанским мореплавателем Доминго де Боеначеа в октябре 1772 г.

238

Риф во многих северных языках, происходящих от немецкого,— это банка, скала или же отмель в море, иногда скрытые под водой, так что небольшим судам можно над ними проплыть; но иногда этот риф находится так неглубоко, что волны перекатываются над ним, образуя прибой. — примеч. Форстера

239

Речь идет об атоллах Текокото и Марутеа (одном из наиболее опасных в архипелаге Туамоту). Оба атолла открыты Куком.

Когда мы обошли риф с южной стороны, у северной оконечности острова показалось каноэ под парусом. В подзорную трубу можно было различить в нем шесть-семь человек; одни из них стоя правил рулевым веслом. Было похоже, что они вышли в море не ради нас и к кораблю не шли, а оставались вблизи лесистого берега острова.

Весь день до самого заката мы шли дальше при попутном ветре и хорошей погоде. С наступлением темноты мы легли в дрейф, потому что обилие низких островов и скал вокруг, которых обычно не заметишь, покуда не окажешься совсем рядом, делало плавание опасным. Рано утром мы опять подняли паруса и прошли мимо еще одного такого же острова, который находился справа от нас и получил название острова Адвенчер [атолл Мотутунга]. Он находится под 17°4' южной широты и 144°30' западной долготы [240] .

240

Остров

Адвенчер (атолл Мотутунга) также открыт Куком.

Переговорив еще раз с «Адвенчером», мы узнали, что у них в списке больных тридцать человек, почти все с цингой. На нашем же корабле люди почти не знали этой болезни, и предпринимались все меры, чтобы поддержать их в таком добром здравии. Они усердно ели кислую капусту, их койки каждый день проветривались, а весь корабль часто окуривался порохом с уксусом.

После полудня мы увидели прямо перед собой остров, состоявший из цепи низких скал, на которых росли группы деревьев. Судя по расположению и виду, это был тот самый остров, который капитан Кук во время своего прошлого плавания назвал Чейн-Айленд, то есть Цепной остров [атолл Aнaa]. Чтобы ночью не останавливаться, как накануне, а продолжать плавание, капитан приказал пустить перед кораблем шлюпку с фонарем. Как, только со шлюпки увидели бы опасное место, они дали бы об этом сигнал. Такая предосторожность была необходима из-за множества низких островов, которые, как уже было сказано, нередко встречаются в Южном море между тропиками и отличаются своеобразным строением. Состоят они из скал, которые поднимаются из моря отвесно, точно стены, но во многих местах едва выступают над водой, в самых высоких местах не более чем на 6 футов. Часто они имеют форму круга, посреди — бассейн с водой, у берегов же море бездонно. Растительности на них бывает немного, самое лучшее и полезное из растений, несомненно, кокосовое дерево [241] . Несмотря на столь скудную природу и малые размеры, некоторые из них обитаемы. Но как они оказались заселены, сказать так же трудно, как и объяснить, откуда появились жители на более высоких островах Южного моря. Коммодор (ныне адмирал) Байрон, а после него капитан Уоллис, проходя во время своих кругосветных путешествий мимо этих низких островов, посылали на берег своих людей, которых туземцы встретили испуганно и неприязненно. Видимо, из-за своей малочисленности они боялись нападения. Неприязнь же объяснялась тем, что на этих маленьких круглых островах им с немалым трудом удавалось обеспечить необходимым пропитанием самих себя, и вряд ли им могли понравиться чужаки, грозившие забрать последнюю малость. Поэтому мы ничего не можем сказать об их происхождении, ведь до сих пор совершенно неизвестны их язык и обычаи, а это единственное, что может рассказать о происхождении таких народов, по имеющих письменности и документов [242] .

241

Форстер имеет в виду атоллы. Типичный атолл — мощное коралловое образование, состоящее из кольцевого рифа, низких островов на нем и внутренней лагуны, сообщающейся с океаном через проходы в рифе. Первыми правильные соображения о происхождении атоллов высказали выдающийся русский мореплаватель О. Е. Коцебу и его спутники, участники кругосветной экспедиции 1815—1818 гг. на «Рюрике». Эти мысли и предположения были учтены Ч. Дарвином при создании в середине XIX в. научной теории развития коралловых островов.

Кокосовое дерево — кокосовая пальма (Cocos nucifera)семейства тутовых, играющая огромную роль в жизни обитателей Океании.

242

Архипелаг Туамоту населяет один из полинезийских народов (туамоту), который делился в XVIII в. на несколько племенных групп со сходными диалектами.

Во времена Кука и Форстера о происхождении полинезийцев, путях и времени их переселений еще ничего не было известно. По современным данным, предками полинезийцев были группы мореходов, происходящие из Юго-Восточной Азии и про­никшие через Меланезию и Микронезию на западные рубежи Полинезии (Фиджи, Тонга). Здесь, в условиях сравнительной изоляции, завершилось формирование антропологического типа полинезийцев, сложились полинезийский язык-основа и глав­ные особенности общеполипезийской культуры. Заселение полинезийцами многочис­ленных островов Полинезии началось, вероятно, на рубеже II и I тысячелетий до н. э. и растянулось более чем на два тысячелетия. Большинство атоллов Туамоту бы­ло заселено с о-вов Общества в начале II тысячелетия н. э.

Утром 15-го августа мы увидели высокую гору с плоской вершиной. Ее впервые открыл капитан Уоллис и назвал островом Оснабург [Мехетиа]. Затем его видел господин Бугенвиль, на его карте он называется Пик де ля Будёз, или Ле Будуар. Гора кажется довольно высокой, а вершина как бы отломана и похожа на кратер вулкана, который извергался здесь когда-то. Сам остров почти круглый, а гора, со всех сторон поднимавшаяся круто, имела вид конуса. На побережье почти не было видно равнинных участков, а там, где они имелись, земля, как и вся гора, заросла красивой зеленью. Пока мы наслаждались этим приятным видом, один из наших офицеров, которого капитан Уоллис посылал здесь когда-то на берег, рассказал, что на этих деревьях растут хлебные плоды, столь прославленные путешествиями Ансона, Байрона, Уоллиса и Кука [243] . Он добавил, что на местном языке остров называется Меатеа и жители его относятся к тому же типу, что и обитатели островов Общества и О-Таити; последний находится отсюда лишь в половине дневного плавания. Вот все, что мы могли узнать об этом острове, поскольку оставались от него в добрых 4 милях, и, вероятно, по этой причине ни одно каноэ не отошло к нам от берега.

243

Хлебные деревья — деревья рода Artocarpus семейства тутовых. Приносят богатые крахмалом, мучнистые плоды, достигающие 20 кг веса; употребляются в пищу в печеном виде.

Так как ветер был слабым, мы послали на «Адвенчер» шлюпку, которая доставила к нам капитана Фюрно. Было приятно услышать от него, что понос, который недавно распространился среди его людей, уже прошел и что цинга ни у кого не приняла опасной формы. Таким образом, близость О-Таити позволяла надеяться, что свежая растительная пища вскоре поможет полностью искоренить болезнь.

На закате солнца гора этого вожделенного острова уже показалась над горизонтом из позолоченных облаков. Все на корабле, кроме разве одного-двух человек, которых это не взволновало, жадно поспешили на палубу и устремили взоры к сей земле, пробуждавшей самые большие ожидания — не только потому, что, по единодушным свидетельствам всех мореплавателей, бывавших здесь, на ней имелось изобилие свежей пищи, но и потому, что местные жители обладали особенно добрым и приятным нравом. По всей вероятности, первым открыл этот остров испанец Педро Фернандес де Кирос. Он отплыл 21 декабря 1605 года из Лимы в Перу и 10 февраля 1606 года открыл остров, который назвал Сагитария; судя по всему, это и был нынешний О-Таити [244] . На его южной стороне, где де Кирос подошел к берегу, не было гавани, и он довольствовался том, что послал в лодке на берег нескольких своих людей, которых встретили дружелюбно и приветливо. Затем этот остров нашел капитан Уоллис 18 июня 1767 года и назвал его именем Георга Третьего. Из-за несчастного недоразумения, происшедшего между ним и туземцами, он приказал открыть огонь, в результате чего было убито 15 человек и многие ранены. Однако добросердечные туземцы забыли потери и раны своих собратьев, вскоре затем заключили с ним мир и снабдили его большим количеством продовольствия, главным образом всяческими кореньями, превосходными плодами, курами и свиньями. Господин Бугенвиль 2 апреля 1768 года, то есть примерно спустя десять с половиной месяцев после капитана Уоллиса, достиг восточного побережья этого острова и узнал его настоящее название. Он пробыл на нем десять дней и снискал за это время большое уважение и дружбу местных жителей, которым он ответил добром и вообще воздал должное прекрасному характеру этого народа. Затем в апреле 1769 года сюда на корабле «Индевр» прибыл капитан Кук, дабы наблюдать прохождение Венеры. Он пробыл здесь три месяца и с помощью шлюпки осмотрел весь остров, используя любую возможность, чтобы проверить и подтвердить прошлые наблюдении и сообщения о нем.

244

Об открытии о-ва Таити см. примеч. 27 и 38