Путешествия и исследования в Африке
Шрифт:
Наши два осла вызывали такие же чувства, как трое белых. Велико было удивление, когда один из ослов начал кричать. Более робкие подпрыгнули выше, чем если бы рядом с ними заревел лев. Все были поражены и в немом изумлении смотрели на животное с таким страшным голосом, пока оно не замолчало. Потом, когда их уверили, что тут нет ничего особенного, они посмотрели друг на друга и разразились громким смехом. Когда рев одного осла соблазнял и другого испробовать свои голосовые средства, интерес, испытывавшийся зрителями, можно сравнить с тем, который проявляла толпа лондонцев, впервые увидевших бегемота.
Глава IX
На пути к Зумбо
Перейдя пограничную речку Ньяматарара, мы покинули Чикоа и оказались среди песчаниковых скал, подобных тем, которые преобладают между Лупатой и Кебрабасой. В ущелье последней, как мы уже говорили, на вулканические и сиенитовые породы оказало
К югу простирается открытая равнина, а также леса; в отдалении виднеются отдельные холмы и горы, но туземцы не знают их названий, ибо они, по их словам, находятся слишком далеко. Если смотреть вверх по течению, то главные горы с правой стороны находятся на расстоянии от 6 до 12 миль; отроги их иногда доходят до самой реки, и по узким долинам протекают ручейки. Берега Замбези состоят из двух ярко выраженных террас: первая, или нижняя, обычно узкая и очень плодородная, а верхняя – сухая равнина, поросшая травой, зарослями колючих кустарников или лесами мопане (Bauhinia). Одна из этих равнин, недалеко от Кафуэ, покрыта большими пнями и стволами окаменевших деревьев.
Мы остановились на несколько дней у прелестной реки Синджере, которая вытекает из гор Чироби-роби, находящихся на расстоянии 80 миль к северу. В ее русле много кусков угля, принесенных быстрым течением. По-видимому, туземцы никогда ничего не знали о том, что он может гореть. Когда им об этом говорили, они качали головами, недоверчиво улыбались и спрашивали: «Коди?» (В самом деле?), – считая это пустыми россказнями путников. Они были поражены, когда увидели, что он действительно горит на дровах в наших кострах. Они рассказали нам, что в горах много угля. Однако мы уже давно знали, что находимся в угольном районе, и поэтому дальнейшими изысканиями заниматься не стали. Уголь был обнаружен к югу от этого места в 1850 г., и на реке Ревубуэ было обследовано несколько залежей (в нескольких милях от Тете). Это, видимо, было продолжение этого же самого угольного района, но там уголь был с большей примесью сланцев. На открытом огне он пузырится и выделяет газ, как наш хороший отечественный уголь.
Недалеко от устья Синджере реку пересекает гряда черных базальтовых скал; однако в ней есть два прохода 60–80 ярдов ширины, и эти проходы очень глубоки.
На отмели под грядой лежало, воображая себя в безопасности, стадо бегемотов. Маленькие играли друг с другом, как щенки, влезая на спины своих матерей, стараясь поймать друг друга челюстями и скатываясь в реку. Один из макололо, Мбиа, подкрался по воде к дремавшим животным и с расстояния примерно в 12 ярдов застрелил вожака. Бегемот был очень жирен и поэтому скоро всплыл. Его доставили в деревню, находившуюся ниже по течению. Староста деревни явился к нам с визитом, когда мы завтракали. На нем был черный парик из растительных волокон и цветная рубашка. Помолчав немного, он сказал Масакасе: «Вы путешествуете с белыми людьми; почему же вы не скажете им, чтобы они дали мне ткани?» – «Мы чужестранцы, – ответил Масака-са, – почему же вы не принесли нам еды?» Тот понял этот откровенный намек и принес двух кур, чтобы мы не рассказывали, что он не дал нам никакой еды; как обычно, мы дали ему за это ткани.
Наши люди наедались мясом бегемота в течение двух дней; кроме того, они нарезали из него много длинных узких полос, которые наполовину высушили, наполовину зажарили, натянув на деревянные рамы над огнем.
В этих местах ловят много дичи западнями. В дно ямы вбиваются острые колья, на которые падает и натыкается дичь. Туземцы заботливо предупреждают чужестранцев относительно этих ям и отравленных бревен, которые подвешиваются к высоким деревьям, чтобы убивать слонов и бегемотов. Распознать западню нетрудно, раз на нее обращено ваше внимание. Но в тех местах, где туземцы предусмотрительно относят землю на некоторое расстояние, а ты не думаешь об этих ловушках, внезапное падение на глубину в 9 футов – переживание, которое путешественник легко не забудет. Впечатления человека, внезапно поглощенного землей, весьма своеобразны. После нескольких секунд бессознательного состояния он слышит шуршащий звук, производимый падающим в яму потоком песка и сухой травы. В полуостолбенении он начинает думать о том, где находится и как он очутился в темноте. Разум его просыпается и говорит ему, что он, должно быть, провалился через небольшое отверстие у него над головой, через которое проникает дневной свет, и что теперь он находится там, где следовало бы быть бегемоту. Спуститься в предназначенную для бегемота яму вовсе не трудно, но вот выбраться из нее – дело нелегкое. Стены ямы предательски гладки и ровны, а образующие покрышку ямы положенные поперек жерди обламываются, когда он пытается выбраться, ухватившись за них. Крики из этой глубины не достигают слуха окружающих, и из ямы удается вылезти на свет божий только после продолжительных и отчаянных усилий. В Тете нам рассказывали о белом охотнике очень маленького роста, который упал в такую яму, охотясь за цесарками. На то, чтобы выбраться из ямы, ушло целое утро, и он как раз поздравлял себя с благополучным избавлением и стряхивал глину со своей одежды, когда провалился в другую яму, вырытую, как это часто делают, рядом с первой. Из этой он выбрался только вечером.
Слоны и буйволы так напуганы этим человеческим изобретением, что они редко возвращаются к реке по одной и той же дороге две ночи подряд. Старый слон идет впереди стада и открывает хоботом ямы, чтобы остальные могли видеть отверстия и шли бы только по твердой почве. Жертвами являются большей частью самки. Более робкие по своей природе и движимые материнской тревогой за своих детенышей, они обычно ходят с поднятыми хоботами, принюхиваясь к воздуху в страхе перед воображаемой опасностью, между тем как действительная опасность у них под ногами. Самец, не такой боязливый, идет с опущенным хоботом и, предупрежденный заблаговременно этим замечательно чувствительным органом, избегает опасности.
На Синджере мы расположились лагерем под развесистым диким фиговым деревом. Из различных разновидностей этой породы фиговое, или баньяновое, дерево, по-видимому, считается в Африке священным с древнейших времен. Земля кишела белыми муравьями. Построенные ими туннели и трубы из глины, назначение которых – защищать их от глаз птиц, покрывают землю и поднимаются вверх по стволам и ветвям деревьев. Маленькие архитекторы, строя эти свои сооружения, удаляют сгнившее или уже неживое дерево. Их туннели на земле часто сохраняют форму ветвей, хотя внутри нет ни кусочка дерева. В первую ночь, которую мы здесь провели, эти насекомые-разрушители проели наши травяные постели, совершили нападение на наши одеяла, и некоторые – более крупные, красноголовые, – покусали нас.
В иные дни не увидишь ни одного муравья, а в другие – и в определенные часы – они появляются в неисчислимом количестве и работают с необыкновенным усердием и энергией, нося кусочки сухой травы в свои гнезда. Этими приступами деятельности пользуются ящерицы и птицы и устраивают настоящий пир за счет тысяч несчастных тружеников. Туземцы тоже собирают их в это время в большом количестве и жарят. Говорят, что, приготовленные таким образом, они похожи на зерна разваренного риса, поджаренного в восхитительном растительном масле.
Сильный отряд черных муравьев-грабителей напал на гнездо белых недалеко от нашего лагеря. Бой состоялся под землей, и мы его наблюдать не могли, но вскоре стало ясно, что победу одержали черные и разграбили город белых, так как они возвратились с триумфом, неся яйца и самые лакомые части тел своих побежденных врагов. Муравьи не совсем лишены дара речи, если часть их строений разрушена, является начальник и тщательно обследует повреждения; потом он издает несколько ясных и отчетливых звуков, и толпа рабочих немедленно принимается за ремонт. Когда работа окончена, отдается новый приказ, и рабочие удаляются. В этом можно убедиться, если удалить только что построенную часть. Однажды в дождливую ночь мы попытались спать в туземной хижине, но это оказалось невозможно из-за атак воинственных батальонов очень мелких муравьев – не более 1/16 дюйма в длину. Мы скоро обнаружили, что они подчинялись определенной дисциплине и даже старались выполнять сложные планы какого-то выдающегося полководца. Первым объектом нападения были наши руки и шеи. Громадные массы этих маленьких вредителей собирались в молчании вокруг намеченного места атаки. Мы могли слышать резкие и пронзительные слова команды, хотя до тех пор не верили в дар речи у муравьев. Мгновение спустя мы чувствовали, как нападающие бросались на наши головы и шеи, кусали нежную кожу и вцеплялись мертвой хваткой в волосы. Они предпочитали расстаться со своими челюстями, чем выпустить добычу. Когда мы ложились снова, в надежде, что прогнали их, тушили свет и все затихало, маневр повторялся снова. Раздавалась четкая и отчетливая команда, и нападение возобновлялось. В этой хижине спать было не легче, чем в траншеях под Севастополем. [34]
34
Ливингстон имеет в виду Севастопольскую оборону в 1854–1855 гг.