Путешествия к Лобнору и на Тибет
Шрифт:
За деревней Бамба нам уже не предстояло более встречать культурных земледельческих местностей вплоть до оазисов Восточного Туркестана; следовательно, необходимо было обеспечить себя продовольствием на целый год. Небольшая часть этого продовольствия (чай, рис и др.) была закуплена в Синине при поездке туда нашего переводчика. Но главный запас – всего более дзамбы и муки – предстояло сделать теперь в ближайшем торговом пункте, именно в г. Донкыре. Туда и был отправлен для этой цели В. И. Роборовский с переводчиком и несколькими казаками.
В ожидании возвращения этих посланных мы занимались на бивуаке экскурсиями по окрестным горам. Несмотря на дурную погоду (по ночам снег, днем пыльная мгла), весна начала заявлять свои права; 20 марта была замечена первая дневная бабочка, и в тот же день я нашел первый цветок – генциану (Gentiana squarrosa). Вообще погода стояла холодная и до крайности сырая. Эта сырость вредно действовала на верблюдов; притом же и корм для них был плохой. Поэтому, простояв четверо суток вблизи д. Бамба, мы перекочевали верст на пятнадцать вверх по р. Рако-гол и устроились в нижнем поясе альпийской области. Здесь хотя кустарников и частью березовых деревьев росло еще много, но горы, главным образом, были покрыты прекрасными лугами. Однако специально альпийских птиц и зверей почти не было, ибо они всегда предпочитают держаться в самом верхнем поясе своей области. Внизу ее мы встретили теперь тарбаганов (Arctomys robustus), только что проснувшихся от зимней спячки. Ожили также и муравьи в своих небольших муравейниках, изредка попадавшихся по горным лугам.
На пятые сутки нашего пребывания на новой стоянке вернулись посланные из Донкыра. Там все устроилось как нельзя лучше, хотя и не обошлось без больших хлопот. Притом денег потрачено было немало, несмотря на сравнительную дешевизну местных произведений; привозные же, главным образом пекинские, товары здесь очень дороги. [657] Все закупки препровождены были в Цайдам, к князю Дзун-засаку на 34 верблюдах, нанятых у цайдамских монголов, приезжавших в Донкыр и теперь возвращавшихся обратно. С этим караваном отправился один из наших казаков и китайский переводчик из числа двух, командированных сининским амбанем для сопровождения нас по Куку-нору и Цайдаму.
657
Продовольственные запасы, сделанные в Синине и Донкыре, с покупкой нескольких лошадей и доставкой в Цайдам, стоили нам 740 лан, то есть около 1500 наших металлических рублей.
Следование на Куку-нор. Как только вернулся В. И. Роборовский со своими спутниками, мы в этот же день завьючили караван и пошли далее ущельем р. Рако-гол. По мере поднятия вверх, луга все более и более заполняли собой горы; кустарники же росли лишь небольшими площадками на северных склонах ущелий; среди этих кустарников попадались в одиночку довольно крупные ели.
Верстах в тридцати от д. Бамба, на абсолютной высоте около 10 тыс. футов, ущелье р. Рако-гол оканчивается, и далее к западу раскидывается плато, составляющее как бы преддверие более обширных степей Куку-нора. Леса и кустарники исчезают окончательно; взамен них всюду отличная трава, во многих местах даже не скормленная скотом. Вместе со степью появляются свойственные здесь ей млекопитающие и птицы: антилопы Кювье (Antilope Kuvieri), куланы (Asinus kiang), всюду во множестве пищухи (Lagomys ladacensis) и земляные вьюрки (Onychospiza taczanowskii, Pyrgilauda ruficollis), а далее на Куку-норе крупные тибетские жаворонки (Melanocorypha maxima), достигающие до полутора футов в размахе крыльев самца. Кочевников на описываемом плато нигде теперь не было.
Несмотря на привольные степи, верблюды наши попортились во время почти двухмесячного пребывания на малопригодном для них корме и в особенности на сырости пройденной гористой области Гань-су. Один из этих верблюдов был уже оставлен в Бамба; теперь пришлось сразу бросить четырех усталых, да столько же имелось кандидатов на подобную участь.
Перевал наш к оз. Куку-нор лежал на перешейке между горным хребтом с восточной стороны этого озера и коротким отрогом южной ветви Нань-шаня. Абсолютная высота этого перевала равняется 11 200 футам. Как подъем, так и спуск здесь весьма пологие, даже малозаметные, ибо указанный перевал лишь на 500 футов выше уровня самого Куку-нора. Небольшой снег, быть может давно выпавший, везде лежал на северных склонах гор; в степях же Куку-нора снега вовсе не было. Само озеро, по случаю пыльной атмосферы, чуть виднелось белой полосой еще не растаявшего зимнего льда.
Тотчас за вышеописанным перевалом раскидываются прекрасные солончаковые степи, которые широкой полосой облегают северный и западный берега оз. Куку-нор; к южному его берегу довольно близко придвигаются горы, а на восточном, также не слишком удаленном от гор, в двух местах лежат обширные сыпучие пески.
Лишь только мы вышли в кукунорскую степь, здесь установилась на трое суток прекрасная теплая и сухая погода, какой мы давно уже не видали. Соблазнившись такой погодой, как равно обилием антилоп и куланов, мы устроили дневку, специально посвященную охоте за названными зверями. Последние были, однако, достаточно напуганы, а степь слишком открыта; поэтому, как обыкновенно в подобных случаях, стрельбы оказалось много, добычи же сравнительно мало. Затем в один переход мы вышли к самому берегу Куку-нора на устье р. Балемы. К немалому нашему удивлению, русло названной реки оказалось совершенно без воды, тогда как в начале июля 1880 г., когда мы провели несколько дней на устье той же Балемы, река эта имела, по случаю летних дождей, от 15 до 20 сажен ширины и при быстром течении была почти непроходима вброд.
Слепыш и пищуха. Одним из характерных обитателей степей Куку-нора, как равно и высокого нагорья Северного Тибета от верховьев Желтой реки до Ладака, служит пищуха (Lagomys ladacensis), [658] небольшой грызун, ростом с обыкновенную крысу, только куцый. Другой, не менее замечательный грызун – слепыш (Siphnaeus fontanieri), величиной равный с предыдущим, подземный житель, как наш крот, обитает в соседней Куку-нору гористой области Гань-су, распространяясь отсюда на верховья Желтой реки и далее в Сы-чуань, словом, по всей тангутской стране. Оба названных зверька водятся в чрезвычайном обилии, только районы их распространения строго разграничены. Лишь местами – на западной стороне Куку-нора: по долинам Бухайн-гола и Цайцза-гола, да на высоких луговых степях верховья Желтой реки – нам приходилось встречать пищуху и слепыша, живущих совместно. В других сопредельных местностях они исключают один другого, или, вернее, требуют различных условий для своего существования.
658
Встречается также в Северном Цайдаме и на верховьях р. Тэтунг-гол.
Местожительством слепыша, которого монголы называют номын-цохор, а тангуты – псюлун, служат луговые горные склоны и горные долины с мягкой не каменистой почвой. В таких местах описываемые зверьки выкапывают весной (начиная с февраля) бесчисленное множество кучек земли. Часто эти кучки в буквальном смысле стоят одна возле другой, так что луговая местность совершенно обезображивается, раз – по внешнему виду, а затем потому, что трава растет гораздо хуже, иногда и вовсе пропадает; кроме того, поверхность почвы делается шероховатой. В такое безобразное состояние приведена, например, большая луговая равнина возле кумирни Чейбсен и многие другие луга по южному склону Южно-Тэтунгских гор. Слепыш заходит также в альпийскую, отчасти даже в лесную горную область и здесь творит по лугам то же самое, что и в междугорных долинах. Одна только культура успешно борется с вредным зверьком и вытесняет его с местностей обрабатываемых.
Живет слепыш, как выше упомянуто, подобно кроту, под землей и только изредка показывается на поверхность почвы – ночью или в сумрачную погоду. Случалось не раз, что этот зверек во время ночи вскапывал землю в нашей палатке. Однако поймать его очень трудно, разве попадется случайно.
Лишь только оканчивается гористая область Гань-су и начинаются высокие степи Куку-нора, как тотчас же исчезает слепыш, а взамен него появляется, едва ли еще не в большем изобилии, вышеупомянутая пищуха, называемая монголами ама-цаган, или оготоно. [659] Этот зверек поселяется в норах, не слишком глубоких, и всего чаще расположенных на покатых луговых склонах; менее охотно, но все-таки в значительном числе, обитает на совершенных равнинах, вероятно потому, что здесь сильные дожди иногда заливают норы и губят множество их жильцов. [660] В Северном Тибете описываемая пищуха держится как по луговым, преимущественно северным склонам гор, так и по кочковатым здесь болотам (мото-ширикам), только не чересчур водянистым; восходит, например, на Тан-ла, до 17 тыс. футов абсолютной высоты. Ниже 9 тыс. футов кукунорская пищуха нигде не встречается.
659
Последнее название в переводе означает «куцый». Специально оно принадлежит той пищухе (Lagomys ogotono), которая водится в степях Северной и Восточной Монголии.
660
Такой случай мы видели в конце июня 1880 г. на Куку-норе. См. «Третье путешествие».
В местах, привольных для обитания этого зверька, его норы сплошь дырявят землю. Иногда на площади нескольких квадратных верст приходится, по меньшей мере, две-три норы на каждую квадратную сажень поверхности почвы. Ехать рысью верхом по таким залежам решительно невозможно, ибо лошадь постоянно спотыкается, проваливаясь в норки. Сами зверьки беспрестанно снуют перед путешественником, перебегая из одной норы в другую, или сидят неподвижно у отверстия тех же нор. Впрочем, пищуха довольно осторожна и выходит из своего убежища, лишь убедившись в безопасности. Для этого зверек обыкновенно высовывает из норы сначала одну головку и, подняв ее вверх, долго осматривается вокруг; уверившись, что все спокойно, вылезает совсем и кормится или греется на солнце; в бурю или непогоду вовсе не показывается из норы. Голос кукунорской пищухи протяжный, довольно громкий, но тонкий писк, варьируемый на несколько тонов. Период течки бывает весной, но он проходит незаметно, как вообще у мелких грызунов.