Путешествия к Лобнору и на Тибет

Пржевальский Николай Михайлович

Возле ключа Сугет, лежащего только в шести верстах западнее Юлгуна, расположено старинное кладбище (мазар), на котором растут 20 громадных ив (Salix alba? var.). В высоту названные деревья имеют лишь от 40 до 50 футов, но замечательны толщиной своих стволов. Эти стволы поднимаются невысоко над землей; иногда от самой почвы делятся на части, змееобразно изогнутые и пускающие новые корни. В особенности велики семь деревьев из общего их числа. Два из них имеют: одно в окружности у корня 42¹/₂ фута, другое – 36¹/₂ футов; еще одно со своими пятью изогнутыми и наклоненными к земле стволами покрывает площадь в 135 шагов по окружности. Как ни быстро растет ива в здешнем климате, все-таки мне кажется, что описанные деревья имеют возраст в несколько веков.

От небольшой речки Эяк, [937] протекающей на расстоянии 11 верст от ключа Сугет, дорога в оазис Ния принимает, как выше упомянуто, северо-западное направление. По мере удаления от гор растительность пустыни становится еще беднее, хотя почва вначале достаточно песчана. Так, до р. Чижган, где мы кочевали, названная речка вытекает из ледников Русского хребта и теряется, как говорят, не добегая немного нижней черченской дороги, в местности, поросшей туграком и джангалом. Вскоре по выходе из гор Чижган, конечно, течет в глубоком ущелье, но там, где мы переходили эту речку, русло ее врезано в почву не глубже как на 5–6 сажен; ширина такой рытвины от 10 до 15 сажен. Сама река имеет две-три сажени ширины и глубину от 1 до 1¹/₂ футов; течение весьма быстрое; дно и берега усыпаны крупными валунами; кое-где растут здесь тамариск и Ephedra [хвойник].

937

Эта речка, как говорят, образуется в горах из ключей и теряется немного ниже пересечения ее верхней черченской дорогой.

Лишь только мы поставили на Чижгане свой бивуак, как приехал навстречу нам хаким оазиса Ния, Надим-бек, с несколькими приближенными. По мусульманскому обычаю, они привезли дастар-хан, т. е. угощение, состоявшее из шепталы [938] изюма, булок и т. п. Спустя около часа времени встречавшие уехали обратно. Наш вожак афганец почему-то недолюбливал Надим-бека и весьма наивно объяснял, за неимением переводчика, пантомимами, что названный бек сильно наживается на счет управляемого им округа. Совместно с непонятным для нас рассказом афганец выставлял три пальца своей правой руки, затем отгибал один, что обозначало только третью часть доходов, уделяемую китайцам; два же других пальца Айсахан прятал за пазуху, наглядно таким образом показывая, как Надим-бек набивает свой карман.

938

Шептала – высушенные на солнце абрикосы или персики с косточками.

Кстати сказать, что этот довольно сметливый вожак все-таки весьма плохо, как и все туземцы, определял расстояния, особенно для более значительных переходов. Единицей линейной меры здесь, как и в Западном Туркестане, служит таш, который должен заключать в себе 12 тыс. шагов, следовательно, средним числом 8 наших верст. Но мера эта почти всегда произвольная, так что величина таша варьируется от 5 до 8 и даже до 9 верст.

От р. Чижган мы прошли двойным переходом в течение одного дня 36 верст до оазиса Ния. Местность по-прежнему представляла покатую бесплодную равнину; только почва сделалась более щебневой. Местами на продолжении горных ущелий приходилось переходить широкие полосы наносного булыжника; последние же 10 верст этот булыжник лежал сплошь. Растительности по пути почти не было вовсе, лишь кое-где торчали одиночные кустики Reaumuria, Sympegma? и Ephedra [реамюрия, бударгана и хвойник].

Его описание. Оазис Ния расположен на абсолютной высоте 4600 футов, по обе стороны реки того же имени, верстах в 50 по выходе ее из хребта Русского. Там эта река называется Улуксай и берет свое начало в обширных ледниках. Оросив оазис Ния, она пробегает еще верст 70 в сыпучих песках и наконец теряется в почве. За исключением летнего периода, Ния-дарья бедна водой. Во второй половине мая русло ее в описываемом оазисе было почти сухое: лишь местами имелись искусственные запруды, где, однако, воды было скоплено сравнительно немного. Жители главным образом пользовались водой из колодцев, которые выкопаны здесь почти при каждой сакле; кроме того, во многих садах имеются небольшие пруды (бостан). Летом, в период дождей в горах и усиленного таяния ледников, Ния-дарья, по словам туземцев, представляет собой реку в 25–30 сажен шириной, при глубине местами до 4–5 футов.

По расспросным сведениям, в оазисе Ния считается от 1000 до 1200 дворов, следовательно, можно положить число жителей от 5 до 6 тыс. душ обоего пола. Все это мачинцы, но испорченные как физически, так еще более нравственно главным образом отхожим промыслом на золотые прииски. В особенности сильно развит между здешними обитателями сифилис, который, как говорят, принесли с собой китайцы, и мер к его прекращению никаких не принимают. Нам самим приходилось видеть как мужчин, так и женщин, невообразимо изуродованных названной болезнью. Кроме того, жители Нии вообще мелки ростом и слабого сложения. Обыденное платье, по крайней мере летнее, носят почти все из белой, местного производства, дабы; между тем как в Черчене мы встретили более пестрое одеяние. Предметы же одежды там и здесь одинаковы: длинная рубашка и панталоны, сверху халат, подпоясанный кушаком, на ногах чирки или сапоги (с каблуками и железными подковками), на голове барашковая (черная или белая) шапка.

Как и в других оазисах, главное занятие жителей Нии составляет земледелие. Сорты хлеба и других посевов те же, что и в Черчене; прибавился здесь только рис. В садах те же фрукты. Из них в половине мая шелковица (белая и черная) уже поспела; абрикосы вполне сформировались, но еще были зелены; персики достигали величины мелкого грецкого ореха; виноград, джида и ююба [жужуба] – Zizyphus vulgaris – цвели. Полевые посевы, за неимением воды для орошения полей, были плохи: только люцерна поднималась в это время на ¹/₂ фута; пшеница и ячмень лишь кое-где достигали 1 фута высоты; арбузы и дыни только что засевались. По словам туземцев, так бывает почти каждый год, вследствие позднего появления воды в р. Ния-дарья. Помимо земледелия, здесь развито и скотоводство. На окрестных оазису болотах много пасется баранов, ослов, коров и частью лошадей; последние почти исключительно кобылы и жеребята, ибо жеребцов и меринов отбирают китайцы. Отхожий промысел обитателей Нии, как выше упомянуто, составляют работы на золотых приисках, всего более на ближайшем из них – Соргаке, который лежит на р. Ния-дарья при выходе ее из гор. На этом прииске, как говорят, скопляется от 700 до 1000 рабочих, иногда больше, иногда меньше, смотря по времени года.

На той же Ния-дарье, верстах в 60 от оазиса, вниз по течению, следовательно в сыпучих песках, находится мазар, где похоронен Имам-Джафер-Садык, высокочтимый туземцами магометанский святой. Ежегодно к названному мазару стекаются большие толпы богомольцев, даже из самых удаленных частей Восточного Туркестана.

Постоянной торговли в оазисе Ния нет. Только однажды в десять дней здесь бывает базар, на который приезжают торговцы из Кэрии. Торг производится ограниченный, предметами, необходимыми для обихода местных жителей; достаточно привозят русских красных товаров (ситцы, кумач, платки и пр.), бывает также наш сахар, зажигательные спички и т. п. Сам оазис ничего для вывоза не производит; лишь на золотой прииск Соргак доставляется отсюда скот и частью хлеб. Дикорастущая флора описываемого оазиса, весьма бедная. Чаще других здесь попадаются: тамариск (Tamarix Pallasii, T elongata), солодка (Glycyrrhiza uralensis), туграк, брунец (Sophora alopecuroides), Sphaerohysa salsula [буян], а по болотам тростник и куга; на тех же болотах, верстах в пяти пониже оазиса, в изобилии растут – белый шиповник (Rosa Beggeriana) и кендырь (Apocynum venetum, A. pictum, A. Hendersoni). Всего нами было собрано в Ние 27 видов цветущих растений. Из них к вышеназванным можно еще добавить наиболее обыкновенные: буркун (Medicago falcata), гусеночник (Eruca sativa), вьюнок (Convolvulus arvensis), девясил (Inula ammophila) на полях, козелец (Scorzonera mongolica n. sp.) по лугам; ситник (Scirpus uniglumis, S. litoralis, S. Tabernaemontani), жабик (Iuncus bifonicus), Triglochin palustre, Typha stenophylla (куга, рогоз) по болотам.

Из крупных млекопитающих, вниз по Ния-дарье водится, как говорят, много кабанов, а из мелких мы нашли в самом оазисе только летучих мышей и песчанок (Cerbillus Przewalskii n. sp.). Среди птиц встречены те же, что и в Черчене, с добавлением розового скворца (Pastor roseus), полуночника (Caprimulgus europaeus), полевой славки (Sylvia cinerea), стренатки (Emberiza brunniceps), варакушки (Cyanecula coerulecula), горлицы (Turtus auritus) и иволги (Oriolus kundoo). [939]

939

Иволга, вероятно, закончила собой весенний прилет птиц в таримском бассейне. В мае здесь замечены в прилете следующие виды: 1-го числа – Petrocincla saxatilis, Sylvia cinerea, Cotyle riparia, 9-го – Phylloscopus tristis, 10-го – Emberiza brunniceps, 14-го – Caprimulgus europaeus, 18-го – Oriolus kundoo; последняя прилетела, быть может, немного раньше.

На обширных болотах, лежащих по р. Ния-дарья верстах в пяти ниже оазиса, [940] мы нашли много гнездящихся горлиц (Turtus auritus), красноногих куликов (Totanus calidris), Rhopophilus deserti [кустарница] и фазанов (Phasianus insignis); последние представляют тот самый вид, что на Тариме, Лоб-норе, на Черченской и Хотанской реках, да, вероятно, и во всем таримском бассейне. Из земноводных в Ние найдена была только жаба (Bufo viridis), довольно здесь обыкновенная; из пресмыкающихся – пять видов ящериц: Eremias intermedia, Е. Pilzowi, Phrynocephalus axillaris, Stellio stoliczkanus, Teratoscincus Przewalskii; змей, как говорят, здесь нет вовсе. Рыбы в Ния-дарье мало; та, которая есть, скопилась при нас в запрудах. Здесь были пойманы только два вида: маринка (Schizothorax chrysochlorus) и голец (Nemachilus bombifrons). Насекомых в описываемом оазисе немного, даже мошек и комаров; зато изобильны тарантулы.

940

Здесь р. Ния-дарья уже вступает в сыпучие пески; ширина ее долины в указанном месте около трех верст.