Путешествия к Лобнору и на Тибет
Шрифт:
Посредством беркутов добывают хара-сульт, лисиц, даже кабанов, волков и диких кошек.
Через три небольших перехода вниз по Хотан-дарье мы достигли того места, где в восточный берег описываемой реки упирается обрывистым мысом невысокий хребет или, правильнее, горная гряда, известная туземцам под именем Мазар-таг. Эта гряда в восточной своей окраине имеет не более 11/2– 2 верст в ширину, при высоте около 500 футов над окрестностями, и состоит из двух параллельных, резко по цвету между собой отличающихся слоев: южный – красная глина с частыми прослойками гипса, северный – белый алебастр. В тех же горах, верстах в 25 от Хотан-дарьи, добывают, как нам говорили, кремень, который возят на продажу в Хотан. Описываемая двухцветная гряда уходит из глаз в песчаную пустыню, заворачивая притом к северо-западу, и, повышаясь немного в средине, тянется, по словам туземцев, до укрепления Марал-баши на р. Кашгарской. Растительности в Мазар-таге нет вовсе; притом горы эти снизу до половины засыпаны песком; обнаженная же их часть, в особенности красная глина, сильно разрушается. На мысе, который упирается в Хотанскую реку, видны остатки двух мазаров – древнего и более нового, выстроенного при Якуб-беке; последний разрушен китайцами. Старый же мазар, по преданию, построен каким-то арабским витязем, который, воюя на Хотанской реке с мачинцами, ежедневно приезжал сюда для ночевки. Вид от обоих мазаров на беспредельную песчаную пустыню крайне оригинальный, и место здесь самое подходящее для отшельнической жизни аскета.
Погода по-прежнему продолжала стоять ясная, тихая и днем жаркая. Однако за десять дней нашего пути от Тавек-кэля, в особенности после нескольких ночных морозов (до -4,1 °C), случившихся в двадцатых числах сентября, растительность быстро пожелтела, за исключением только облепихи да кое-где Cynanchum acutum [ластовень]. Вместе с тем окончился наш тощий ботанический сбор нынешнего года. В гербарии этом едва набралось 256 видов растений и было бы еще меньше без летней экскурсии в Кэрийских горах. Бедна оказалась и нынешняя зоологическая коллекция, копившаяся лишь по крохам от самого Лоб-нора.
В 25 верстах ниже Мазар-тага Хотанская река, еще струившаяся до сих пор малым ручейком, окончательно пересохла. Теперь до самого Тарима нам не предстояло видеть текучей воды; пользоваться же водой для питья приходилось из глубоких луж, оставшихся кое-где под берегами после летнего разлива; в низовье Хотан-дарьи даже эти лужи стали очень редки. Зато теперь мы имели отличную дорогу по сухому, широкому плесу реки и поэтому могли итти быстрее. Съемку также можно было делать буссолью; тогда как при следовании ломаной береговой тропинкой по туграковым зарослям работа эта производилась компасом.
В окрестностях Мазар-тага и далее вниз по Хотан-дарье часто попадались нам следы маралов, а также тигров и реже кабанов. Нечего говорить, с каким увлечением старались мы убить которого-либо из этих зверей, в особенности тигра; но увы! даже выстрелить по нему не пришлось. Между тем нередко по ночам названный зверь шлялся вокруг нашего бивуака; случалось, что и днем мы находили совершенно свежие его лежбища. Маралы, у которых в это время была течка, [1047] также попадались при поисках в туграковых лесах, но подкрасться к чуткому зверю решительно было невозможно вследствие хрупотни, которая сопровождала каждый шаг охотника по хламу и валежнику здешних зарослей. У водопоев, обыкновенно испещренных следами тех же маралов, мы не один раз караулили зверя, но также напрасно. Наконец, как единственное и, по-видимому, самое надежное средство, производили иногда облавы: в загонщики посылались казаки; в стрелки, кроме меня, Роборовского и Козлова, поочередно также становились несколько казаков. Однако и тут не было удачи. Тигра ни разу не выгнали, а маралы хотя и попадались в загонах, но или проскакивали в стороны, или пробегали гущиной незаметно для стрелков; впрочем, раза два-три казаки стреляли по этому зверю, но далеко и безуспешно. Словом, немало потратили мы времени и труда для охоты за зверями во время пути по Хотан-дарье, но убили одного только кабана.
1047
Замечательно, что призывного голоса самца-марала, издаваемого им в это время, мы не слыхали ни разу на Хотан-дарье.
Из птиц иногда случалось добывать фазанов, которых здесь хотя и довольно, но они держатся вразброд. Там, где воды близко нет, эти сметливые птицы выкапывают ямки в сыром песке и таким способом устраивают для себя водопой. На том же сыром песке по плесу Хотан-дарьи вниз от урочища Беделик-утак нам нередко встречались довольно обширные (иногда до сотни квадратных сажен) площадки, поверхность которых сплошь была изрыта мелкими жучками (Heterocercus dilutissimus Reitter n. sp.), вероятно, кладущими здесь свои яйца.
В последних числах сентября неотступная дневная жара, длившаяся в продолжение почти всего этого месяца, прекратилась; после небольшой бури атмосфера сделалась облачной и наполнилась густой пылью. Итти теперь было прохладно, но уже недалеко оставалось и до Тарима. Незадолго до сворота хотанской дороги к переправе через эту реку нас встретил торговый аксакал из Аксу и с ним двое киргизов, вожатых от новых верблюдов, высланных для нашего каравана к названному городу из пределов Семиреченской области.
Тигр и его привычки. Расставаясь теперь с Хотанской рекой, а вскоре и со всем бассейном Тарима, не лишним будет подробнее рассказать о самом замечательном звере здешней местности, о котором вскользь упоминалось на предыдущих страницах. Речь идет о тигре.
Эта «царственная кошка» в районе наших путешествий по Центральной Азии найдена была лишь в Джунгарии и Восточном Туркестане. В первой тигры довольно обыкновенны по долине р. Или; затем спорадически попадаются в тростниковых зарослях к северу от Тянь-шаня, как, например, возле г. Шихо, или на болоте Мукуртай и в других местах; но вообще в Джунгарии тигров немного. Несравненно обильнее этот зверь в Восточном Туркестане, где обширные джангалы представляют ему надежное убежище; теплый же климат, обилие кабанов и домашнего скота обеспечивают привольную жизнь. Возле больших оазисов, как, например, Хотан, Чира, Кэрия и другие, в окрестностях которых густые заросли большей частью истреблены, описываемый зверь почти не встречается. Всего же более тигров в таримской котловине, по самому Тариму, затем в Лоб-норе, а также по рекам: Хотанской, Яркендской и Кашгарской. Ростом здешний тигр, называемый туземцами джуль-барс, не уступает своему индийскому собрату. Мех же зверя представляет середину между короткой шерстью тигра тропических стран и довольно длинным густым волосом экземпляров из Амурского края.
Подобно большей части хищных зверей, тигр, как известно, избирает ночь для своей деятельности. Днем он лежит в джангале и только в исключительных случаях, при сильном голоде или в удаленности от жилья человеческого, выходит на добычу. Обыкновенно же отправляется на свои поиски при закате солнца и рыщет всю ночь до утра. Ходит весьма осторожно – прутика не сломает, в густом тростнике пробирается как змея, голову держит вниз, обнюхивая почву, [1048] и лишь изредка настораживается, осматриваясь по сторонам. Заметив добычу, артистически подкрадывается к ней и делает огромный (до семи сажен, по уверению туземцев) прыжок, иногда другой поменьше и третий еще короче; более трех прыжков не бывает, ибо зверь устает, по объяснению лобнорцев. Не пойманную сразу добычу, что, впрочем, случается редко, тигр не преследует. Не знаю, насколько верно, но лобнорские охотники уверяли нас, что тигр иногда подражает голосу марала, зовущего свою самку, и таким образом старается обмануть осторожного зверя.
1048
Лобнорцы уверяли нас, что тигр имеет довольно хорошее обоняние.
Любимую пищу того же тигра составляют кабаны, [1049] затем коровы и бараны местных жителей. Если скот загнан на ночь в глиняную или тростниковую загородь, то описываемый зверь нередко забирается туда и вытаскивает свою добычу Кроме того, тигр изредка ловит маралов, а при голоде – зайцев, даже молодых гусей и уток; слышали мы также, что в желудке экземпляров, убиваемых летом, случалось находить рыбьи кости. С пойманной добычей тигр нередко сначала играет, подбрасывая ее вверх и в стороны, как то делают домашние кошки. Если добыча слишком велика, например лошадь или бык, то зверь оставляет ее на месте излова; в противном случае утаскивает и прячет в гущине. За исключением сильного голода, тигр не приступает тотчас же к еде, но дает трупу остынуть. Приходит его есть или на закате солнца (вдали от жилья), или гораздо чаще ночью, к остаткам возвращается и в следующие ночи, если их не успеют дочиста съесть волки; падали вовсе не трогает.
1049
Не будь в Восточном Туркестане тигров, кабаны бы размножились здесь до крайности, так что туземцы-магометане остаются довольны присутствием в их стране тигров, сильно истребляющих «поганых» свиней.
По общим отзывам туземцев Восточного Туркестана, на людей тигр здесь не нападает даже при голоде; встретив же человека, обыкновенно делает вид, будто его не замечает, и потихоньку отходит в сторону. Будучи раненным, зверь бросается на стрелка, схватывает его за что попало зубами и теребит лапами. Лобнорские охотники говорят, что тигр вообще мало вынослив на рану и иногда бывает убит одной пулей из малокалиберных фитильных ружей. Однако эти охотники лишь в исключительных случаях стреляют описываемого зверя, да и то обыкновенно из безопасной засадки или если случится загнать его в воду. Всего же чаще здесь отравляют тигра (челебухой) на задавленной им скотине.