Путешествия к Лобнору и на Тибет
Шрифт:
В верхней половине Талкинского ущелья уже часто можно было видеть деревья, в особенности осину с пожелтевшими или красноватыми листьями. Трава по лугам верхнего пояса гор посохла, цветов почти совсем не было видно. Словом, осень здесь уже давала себя чувствовать.
4–5 сентября. Дневали на берегу Сайрам-нора, возле нашего поста. Погода сделалась отличной, прохладной. После илийских жаров для нас здесь чистый рай. Сделали 10 чучел птиц.
6 сентября. Прошли 27 верст; дорога отличная. Местность – степь, как на Юлдусе. От Сайрама Императорская дорога отвернула к востоку на города Шихо, Манас и др. Мы же пойдем севернее, чтобы миновать попутные китайские города (Джинхо, Шихо, Манас, Урумчи) и выйти прямо в Гучен. До сих пор еще не охотился; зверей нет, так как на Сайраме живет много киргизов. Притом же теперь здесь постоянно
Озеро Сайрам, помещенное на одном из высоких плато Тянь-шаня, имеет 6400 футов абсолютной высоты и по форме напоминает грушу. Наибольшая длина около 25, ширина около 20 верст. Глубина, как говорят, большая, [111] вода пресная, но мало годная для питья, так как, говорят, слабит желудок. Берега везде гладкие и чистые, тростника или травы нет. В самом озере нет вовсе рыбы; поэтому и водяных птиц, несмотря на осень, крайне мало. Я видел только стадо Larus brunneicephalus [тибетская буроголовая чайка], стадо каких-то уток и одного Actitis hypoleucos [перевозчик]; говорят, что в небольшом числе здесь бывают турпаны и Anser indicus [горный гусь].
111
Нет ни одной лодки [приписка на полях дневника].
Вода в описываемом озере чрезвычайно светлая. В общей массе ее цвет прекрасный, голубой, в особенности когда слабый ветер рябит поверхность озера.
Окрестности его представляют степи, покрытые желтой травой, свойственной вообще высоким горным лугам и превосходной для корма скота. Поэтому здесь много кочует киргизов во время лета. Со всех сторон Сайрам окружен горами, не переходящими, впрочем, за пределы вечного снега. Горные скаты к озеру большей частью луговые; местами, но непременно в ущельях, обращенных к северу, растут еловые леса, в которых, вместо других кустарников, почву устилает густой можжевельник. Более дикие горы скалисты и иногда бесплодны. Императорская дорога от Сайрама направляется к востоку, на Шихо, Манас и далее.
7 сентября. Всю ночь шел проливной дождь, мешаясь со снегом. Последний выпал в горах (на высоте) до 7000 футов. Чтобы дать немного обсохнуть вещам, верблюдам и дороге, вышли поздно – в 8 часов. Тотчас же от ночлега пришлось подниматься на тот отрог Тянь-шаня, который стоит по северную [112] сторону озера Сайрама. Подъем здесь версты три длиною, но очень крутой и весьма трудный для верблюдов, в особенности с нашими тяжелыми вьюками. Сам перевал выше Талкинского, я думаю, футов на 1000, так что имеет не менее 7500, а может быть, и около 8000 футов абсолютной высоты. К сожалению, я не взял с собой барометра, и доставать его из ящика дорогою было неудобно. [113] На большую высоту перевала, сегодня нами пройденного, указывало и то обстоятельство, что листья на деревьях и кустарниках близ перевала совсем опали.
112
В рукописи ошибочно написано «южную».
113
Во всяком случае Талкинский перевал лежит на главной оси этой части Тянь-шаня, так как Императорская дорога от Сайрама идет уже книзу и нигде не пересекает высокого хребта [приписка на полях дневника].
На северном склоне хребта, который мы перевалили сегодня, растут, впрочем, только близ главной оси, еловые леса, в которых, кроме можжевельника, довольно обыкновенна и рябина. Птиц очень мало, зверей не видали никаких; иногда попадались пары тарбаганов, но эти зверьки уже предались спячке, быть может, по причине сегодняшнего холода. Спустились сегодня на 5400 футов, следовательно, на 1000 футов ниже озера Сайрам…
11 сентября. Оказывается, что наш проводник обвел нас кружным путем для того, чтобы пройти на то место р. Боро-талы, где живет его сестра, и повидаться с нею. Сегодня этот болван сам признал, что «обманул нас маленько…». Такова судьба путешественника в диких странах Азии. Ночью сегодня киргизы украли у нас одну лошадь. Отыскать виноватых для нас, конечно, невозможно. Жаловаться в Кульджу – слишком далекая история. Поэтому я велел своим казакам силою отобрать одну лошадь у жителей того аула, куда по следу доехали воры. Наш проводник-киргиз, видя, что казаки отбирают лошадь, наивно стал просить отобрать две – одну на его долю.
14 сентября…… Остановились близ озера Эби-нор (Джасыль-кюль, т. е. голубое озеро по-киргизски). [114] Это последнее гораздо больше Сайрама, притом лежит весьма низко – всего 700 футов над уровнем моря. Вода, как говорят, соленая, негодная для питья. Рыбы нет. Берега состоят из голой глины, гальки и солончаков; последние в особенности обильны на восточной стороне Эби-нора. Здесь в описываемое озеро впадает р. Кур-кара-усу; с запада же в него втекает р. Бора-тала. Жителей по берегу Эби-нора нет. Несмотря на половину сентября, жара стоит большая; притом день в день тихо и ясно. В полдень термометр в тени поднимается на 25 °C и выше. На сегодняшней стоянке много еще комаров и мошек. Жары сильно утомляют нас и верблюдов. Из последних один уже захромал, так что пришлось снять с него вьюк и разложить на других верблюдов. Жаль, что у нас нет ни одного запасного.
114
Название Эби-нор едва ли верно; слова «эби» нет в монгольском языке; монголы же обыкновенно дают качественные имена озерам, рекам, горам и урочищам. Вероятно, что и описываемое озеро называется «Ыки-нор» [Ихэ], т. е. большое озеро [приписка на полях дневника; «по-киргизски» нужно понимать: «по-казахски»].
16 сентября. Сделали 20 верст; вошли в горы Майли; последние в своей наружной окраине совершенно бесплодны; из растений здесь только солянки. Но вскоре в ущельях появляется дырисун, сложноцветная и мелкая трава. Из кустарников редкие кусты шиповника, черного барбариса – Berberis heterocarpa? по скатам гор Ephedra. Ягоды этих кустарников привлекают множество Caccabis chukar [кэклики].
Действительно, я еще нигде не встречал такого множества кэкликов, как сегодня. Остановились возле ключа, или, правильнее, небольшого ручейка. Незаметно вчера и сегодня мы поднялись с 700 до 4500 футов абсолютной высоты… скалы громадны и дики, россыпи большие; бока гор весьма круты, горы довольно высоки.
17 сентября. Дневали, охотились за птичками и куропатками. Последних Эклон убил двенадцать. Кажется, я забыл раньше написать, что с нами опять идет до Гучена, а быть может и до Хами, прежний переводчик Абдул-Бас. Он хотя и глуп, но верен нам, – условие весьма важное. В своей же глупости Абдулка сам сознается и говорит, что голова у него все равно, что тыка (т. е. тыква).
21–22 сентября. Прошли 30 верст. Сегодня ночью дул сильный северо-западный ветер и выпал снег. Было очень холодно; тем чувствительнее это после недавних жаров. Притом же и местность здесь сырая, что также немало отзывается на здоровье. Горло мое стало опять плохо; по ночам трясет лихорадка, так что каждый вечер принимаю по 5 гран хинину. Всего же хуже зуд в мошонке, снова весьма усилившийся; от этого проклятого зуда нет покоя ни днем ни ночью.
25 сентября. День превосходный, теплый и тихий. На охоте я убил молодую самку архара; Павлов же – отличного шестилетнего самца и лисицу. Архар, сколько кажется, не Ovis polii, но меньше и отличнее цветом. Сегодня на охоте я немного заблудился. Нет возможности ориентироваться в невысоких горах, которые стоят одна возле другой без всякого определенного направления и притом все похожи одна на другую. В этих-то перепутанных холмах с небольшими скалами, пологими скатами, хорошими пастбищами всего более любят держаться архары.
26 сентября. Через 4 версты от ночлега вышли на колесную дорогу, которая ведет из Шихо и Манаса в Чугучак. По этой дороге в расстоянии 20–25 верст один от другого расположены пикеты; на каждом из них живут 5–7 калмыков. Прошли сегодня до пикета Толу; абсолютная высота здесь 3300 футов. Местность обрисовалась рельефно: на западе стоит хребет Барлык, на севере виднеется Тарбагатай, а ближе его на северо-востоке Бутамайнак (по-монгольски Орхочук); вправо от нас недалеко Джаир. [115] Между этим хребтом и Барлыком степная равнина, по которой дорога ведет мимо озера Ала-куль в Лепсинскую станицу.
115
Названия гор и урочищ киргизские [казахские], так как наши проводники были киргизы; монголы, быть может, называют иначе те же самые места [приписка на полях дневника].