Путешествия П. А. Кропоткина
Шрифт:
обвязал голову и поехал лежа в телеге. В Айгуне из телеги он сра-
зу перешел в палатку. Казаки отправились к китайским властям с
просьбой, чтобы дали им поскорее лодку перевезти больного купца
на русскую сторону.
Китайцы охотно исполнили просьбу: им не хотелось, чтоб с
русским купцом что-нибудь случилось на их земле. Переправа была
налажена без промедления.
Все обошлось как нельзя лучше. И в тот же день экспедиция
Кропоткина была на своей земле!
Казаки собирались в Благовещенск, а Кропоткин решил, что
ему сразу после переезда на русский берег нельзя открыто, вместе
с казаками, показываться в городе, чтобы не дошли слухи до
Маньчжурии, чтобы не узнали китайцы о том, что экспедиция
снаряжена штабом генерал-губернатора Восточной Сибири и
возглавлялась офицером.
В первый же день после переправы на русскую сторону
Кропоткин узнал, что генерал-губернатор Корсаков приехал в Благове-
щенск. Молодой исследователь расстался со спутниками, которые
занялись тут же продажей лошадей, а сам сел на коня и помчался
в Благовещенск. Путь был не короткий — сорок километров.
Пришлось ехать и ночью, но под утро, выбившись из сил, он решил
передохнуть у одного крестьянина. Это было километрах в четырех
от Благовещенска. А когда утром Кропоткин примчался в город,
то, к большому своему огорчению и досаде, узнал, что Корсаков, не
дожидаясь экспедиции, за несколько часов до его приезда выехал
вниз по Амуру.
Кропоткин направился к городским властям. Но там его ждало
еще большее огорчение и обида. Оказалось, что Корсаков даже не
оставил для него никаких ясных распоряжений, хотя знал, что
экспедиция должна была при благоприятном исходе в эти дни быть в
Благовещенске.
Важный генерал-губернатор не проявил особого интереса ни к
судьбе экспедиции, ни к судьбе Кропоткина.
Оказалось, что в штабе Корсакова о нем тоже никто не
вспомнил. Никто не позаботился и о том, чтобы среди китайцев не
распространялись слухи об экспедиции.
Раздосадованный Кропоткин решил не оставаться в
Благовещенске. Он писал брату:
«В неизвестности я два дня прожил на реке Зее, наконец
вечером, чтобы не видали маньчжуры, приехал сюда (в Благовещенск).
Здесь приняли очень хорошо, но я ровно ничего не знаю, куда
ехать. Наконец решился ехать верст за 150 от Благовещенска и
там ждать возвращения амурского губернатора, который поехал с
Корсаковым: он, вероятно, знает, что мы вышли сюда, и, верно,
скажет мне, куда деваться. Завтра уезжаю отсюда. Вот какие
творятся дела.
Но, несмотря на все осложнения и неприятности, Кропоткин
снова думает о новых путешествиях. Ему хочется видеть низовья
Амура, где он еще никогда не был, посетить Сахалин и опять
проникнуть внутрь Маньчжурии. Он прошел ее с караваном с запада
на восток. Теперь решил подняться примерно на тысячу двести
километров вверх по реке Сунгари, до города Гирина, с тем чтобы
пересечь Маньчжурию с севера на юг.
Выезжая весной из Иркутска в маньчжурскую экспедицию, он
договорился с Корсаковым, что, выйдя на Благовещенск, он
тотчас же отправится на пароходе в Николаевск, вниз по Амуру, до
его устья. Кропоткин не знал, что ему предпринять: не то плыть
на пароходе до Николаевска, не то возвращаться в Иркутск.
Это и огорчало и возмущало молодого путешественника,
который только что успешно совершил труднейшую экспедицию. Не
позаботились ему оставить даже самых необходимых вещей. К
этому добавились еще в первые дни и денежные затруднения.
Его спутники-казаки оказались действительно хорошими
торговцами. В деревнях по дороге, на русской стороне Амура, и в
Благовещенске они хорошо распродали товары и лошадей. Кропоткин
тогда же попросил их продать и его одноколку с товаром и
лошадью. Казаки охотно выполнили его поручение и передали
вскоре Кропоткину необходимые деньги.
С трудом удалось Кропоткину разыскать свои вещи, среди
которых не было самого нужного — книг и бумаги. Должно быть, их
тоже забыли оставить.
Еще не успел Кропоткин решить, куда ему выехать из
Благовещенска, как вернулся амурский губернатор, сопровождавший
Корсакова, и положение разъяснилось. Кропоткину предлагалось
спуститься по Амуру, в Николаевск, а затем по возвращении
надлежало готовиться к новой экспедиции — по реке Сунгари. Это
предложение окрылило молодого географа.
* * *
Итоги и результаты первого в жизни Кропоткина чисто
географического путешествия в неизвестную для него страну были
весьма значительны как с научной, так и с практической стороны.
Огромный материал был собран за необыкновенно короткий
срок — в течение какого-нибудь месяца.
Был снят на карту, описан и открыт прямой путь из
Забайкалья на Амур по трассе от Цурухайтуя до Благовещенска, откры-
то и описано обширное нагорье Большого Хингана и характер его
окраинных хребтов. Это внесло большие и существенные поправки