Путешествия по Африке
Шрифт:
Рано утром пришел о. Лурдель, первый европеец, встреченный мною после долгого перерыва. Глубоко взволнованный, молча, я пожимал ему руку, затем посыпались вопросы и ответы. Писем с родины я, правда, не получил, зато за короткое время узнал кучу новостей. На случай, если бы я оказался без вещей, о. Лурдель принес мне узел с новым шерстяным костюмом, двумя рубахами, двумя парами чулок, домашними туфлями, дорожными ботинками и большой черной фетровой шляпой. Он сказал, что король разрешил мне поселиться в одной из миссий. До посещения английской миссии я решил подождать с выбором. О. Лурдель повел меня во французскую миссию (приблизительно час ходьбы), при этом я успел заметить, что из-за бесчисленных перекрестков между усадьбами и банановыми насаждениями очень трудно ориентироваться. Мы проходили по холмистой местности, сплошь засаженной бананами, между которыми притаились одинаковые хижины, окруженные одинаковыми заборами.
Хижины ваниоро и баганда в Буганде
Слева высились королевские постройки. Его варварское величество отсутствовал, с юношеским задором предаваясь своей любимой забаве — охоте на гиппопотамов на берегах Виктория-Нианца. Резиденция была лишь недавно уничтожена пожаром, теперь возводились новые залы и хижины, и король должен был вернуться лишь по окончании строительства. Около резиденции был большой пруд, сделанный по распоряжению Мванги для катания на лодке. Это миниатюрное озеро, окруженное садами и жилищами, выглядело очень живописно.
Во французской католической миссии меня приняли очень приветливо. Монсиньор Ливинак и отец Жиро лишь недавно приехали сюда из миссии Укумби с южного берега озера. Всего здесь было пять европейцев. Я узнал здесь, что д-р Фишер {86} предпринял экспедицию в обход озера Виктория-Нианца, чтобы добраться до Эмин-бея, но ему был закрыт путь из-за запрета Мванги. После обеда о. Лурдель проводил меня в английскую миссию, где меня приняли также очень приветливо.
Я мог уже сообщить Эмин-бею о своем прибытии, так как по пути мы прошли мимо поселений арабских занзибарских торговцев, где я опять встретил Магомеда Бири, и на следующее утро можно было послать весточку в Буниоро. С англичанами мы переговорили главным образом о возможности проезда Эмин-бея с его людьми, что составило основное содержание моего письма. Англичане считали, что Мванга будет чинить препятствия проезду Эмин-бея, и посоветовали отложить это до лучших времен.
На обратном пути к моей хижине мы встретили много туземцев, тащивших длинные стволы деревьев на поперечно связанных шестах. Это были столбы для больших новых королевских хором, на строительство которых было мобилизовано громадное количество рабочих рук.
Напрасно я, придя домой, искал вчерашнюю продовольственную королевскую комиссию; она прекратила свою деятельность, и я был доволен, что пока у нас было достаточно принесенных с собой продуктов.
На следующий день я перебрался в английскую миссию, причем «паж» короля, все еще остававшийся около меня, без дела бродил вокруг нас. Имея мало носильщиков, я должен был долго поджидать, пока они сделали два рейса, но все же большая часть багажа осталась еще в хижине до следующего дня, и я был вынужден оставить на охрану несколько слуг.
Когда посланные короля вернулись, пришлось опять раздавать подарки. Наконец, я отдал даже свое единственное ручное зеркальце, которое они настойчиво выпрашивали. Макей любезно предложил мне некоторый запас товаров, и я взял у него несколько кусков ткани и 10 000 ракушек каури для мелкой торговли. Чтобы не обременять миссию прокормлением моих слуг, я послал Бинзу на рынок за продуктами. Базар находился очень близко, так как миссия граничила с кварталом занзибарских купцов, которые каждый день выносили на продажу мясо. Там же туземцы торговали местными продуктами питания. Ежедневно можно было там купить топливо, бананы, сахарный тростник, кофе в зернах и т. п. На положение на рынке жаловались, говорили, что времена стали хуже. Многие продукты подорожали, и скот не был больше в таком изобилии, как раньше. Молоко можно было достать с трудом, масло стало роскошью. Занзибарские купцы не выносили привезенных товаров на рынок, и ассортимент базарной торговли ограничивался продуктами питания, главным образом мясом, бананами многих сортов и маисом.
Теперь я узнал более подробно о печальных обстоятельствах страны и опасном положении миссионеров. Варварский поступок Мванги, который вскоре после смерти своего отца Мтезы (в октябре 1884 года) казнил нескольких воспитанников английской миссии, основывался на детской боязни, что европейцы могут захватить его страну. Именно поэтому он позже приказал убить епископа Хэннингтона, который подошел к границе его страны с востока, через Узогу, что было запрещено. Также не разрешил он въезд д-ру Фишеру с сопровождавшим его эскортом, но предложил ему прибыть одному, без вооруженных спутников. Мванга считал европейских миссионеров своего рода эмиссарами, боялся их все более усиливавшегося влияния в стране, увеличения христианской общины и пытался угрозами препятствовать обращению негров в христианство. Приказ гласил, что все, кто посещал миссию и принимал христианство, должны были быть казнены. Такое преследование христиан было новостью в истории негрских стран, и оно создало Мванге славу деспота. Несмотря на угрозы, миссия имела вокруг себя небольшую общину христиан, крестила, венчала и отпевала.
Лишь 8 июня прибыло распоряжение короля, все еще пребывавшего у озера Виктории, явиться к нему на следующий день.
Я, конечно, очень хотел увидеть африканского тирана, но решил не спешить ни в чем и при первом свидании даже не ставить таких важных вопросов, как проезд Эмин-бея с его людьми, посылка ему тканей и мое дальнейшее путешествие. Но для подношений я разыскал все, что имел подходящего для его величества, без чего мог сам обойтись: заводные часы, большой складной арабский фонарь, новую подзорную трубу, ванну, длинный плоский ящик для оружия, некоторое количество патронов и другие мелочи. Так как по местному обычаю все подношения королю и министрам должны быть завернуты в ткань, я был вынужден пожертвовать еще и изрядное количество материи, которую мог бы использовать для более важных целей. К этому присоединялись и маленькие подарки для сановника, сопровождавшего повелителя в его поездке; от него мы должны были получить разрешение проехать к озеру лучшим — личным путем короля, через область, представлявшую его частную резервацию. Эти господа, собственно говоря, не заслужили моих подарков, так как со времени первой скудной посылки бананов и маиса я от них ничего не получил. В этом отношении я был поставлен в худшие условия, чем предыдущие путешественники, обильно снабжавшиеся Мтезой скотом и продовольствием.
Сопровождаемые посланным короля, рано утром 9 июня мы двинулись в путь. Несколько человек несли перед нами подарки. Вблизи резиденции нам разрешили пройти через личные владения повелителя и дали проводника. Путь вел на запад вдоль оград королевской резиденции, между ней и сделанным для короля прудом, к которому мы спустились среди полей и новых банановых насаждений, и, наконец, пошли на юг вдоль пруда и питающего его канала. На берегу, под навесом, лежала новая лодка, в которой Мванга обычно катался. Принадлежавший королю участок ничем не отличался от всех других обработанных земель и состоял из отдельных насаждений с охраной в сторожевых хижинах. Мы пересекли местность к западу от резиденции и вскоре вышли на широкую королевскую дорогу, ведущую на юг к озеру Виктория-Нианца.
За королевскими владениями эта дорога переходит в общую, открытую для всех дорогу, обходящую пруд с западной стороны; ввиду ее болотистости по ней труднее пройти. Новая широкая дорога шла по многим маленьким мосткам, проложенным через сухие русла речек, чтобы его величеству не пришлось сделать слишком большого шага или перепрыгнуть. Этих совершенно ненужных мостов было до двадцати, в то время как на болотах кругом лежали лишь сгнившие мосты времен Мтезы. Правда, его величество не имел обычая ходить туда, поэтому не было нужды их ремонтировать или обновлять.