Путешествия в тропики за самоцветами
Шрифт:
Кристаллов цветного турмалина нам в карьере Маунт Майка увидеть практически не удалось. Да и коллекционеры, копавшиеся в карьере по нескольку часов, мало чем могли похвастаться.
Мы познакомились с Джоном Болдингом, студентом-юристом из Бостона, оказавшимся заядлым охотником за минералами. Веснушчатый, с рыжеватым чубом, выбивавшимся из-под шапочки с целлулоидным козырьком, он, казалось, и во время разговора с нами не прекращал своего поиска. Его светло-голубые глаза то и дело концентрировались на какой-либо точке скального обнажения в стенке карьера, и разговор время от времени прерывался, пока Джон исследовал очередной заинтересовавший его участок. Вскоре выяснилось, что Джон отдает коллекционированию минералов все свободное время. Он уже изъездил и исходил почти все Соединенные Штаты, был в Канаде
Оказывается, между коллекционерами идет оживленная торговля минералами, и каждый образец, заслуживающий помещения в коллекцию, имеет свою часто весьма высокую цену.
Джон полез в свой рюкзак и вытащил завернутую в мягкую бумагу крупную пластину зеленоватой слюды — мусковита, пронизанную тонким ярко-зеленым кристаллом турмалина. «Не меньше пятнадцати — двадцати долларов, — с оттенком гордости поведал нам Джон, — это самая интересная находка сегодняшнего дня. Правда, в моей коллекции такие образцы уже есть. Ну, ничего, пойдет на обмен, зеленый турмалин в мусковите сразу возьмут. Может быть, вы хотите его купить?»
Не встретив заинтересованности в покупке с нашей стороны, он тщательно завернул образец слюды в бумагу и осторожно положил его обратно в рюкзак. Мы долго еще расспрашивали Джона о его коллекции. Мне очень хотелось выяснить основную причину его интереса к собиранию минералов. Она оказалась очень простой.
«Люблю красоту камня, — с застенчивой улыбкой сказал он, — могу часами смотреть на свои образцы и удивляться, как природа могла достичь такого совершенства. А что касается торговли минералами, то я продаю образцы-дубликаты только для того, чтобы еще пополнить свою коллекцию. Не подумайте, что это мой бизнес».
Узнав, что я из Советского Союза, Джон сразу спросил, знаю ли я минералогические музеи в Москве и какие они. Пришлось кратко рассказать ему о наших московских и ленинградских музеях минералов и о той большой научной и просветительной работе, которую они ведут. Эту нашу беседу слушали и мои спутники по экскурсии. А Джон Уайт добавил, что музей Смитсоновского института уже имеет опыт обмена редкими минералами с музеями нашей страны. В конце концов нас окружили любители минералов, подтянувшиеся из других частей карьера, и беседа стала всеобщей. Нужно сказать, что меня удивил уровень минералогических познаний коллекционеров, хотя профессионалов среди них и не было.
Мы отъезжали от Маунт Майка под впечатлением этой беседы. И хотя никто из нас не увидел в карьере для себя ничего принципиально нового, все были очень довольны, чувствуя свою общность с огромным и многочисленным племенем любителей камня. Нам предстояло осмотреть еще одно подобное месторождение пегматита, находившееся неподалеку, но уже на территории другого штата — Нью-Хэмпшир — среди залесенных холмов вблизи поселка Норт Кротон.
Нью-Хэмпшир представляет собою небольшой по площади (24 тыс. км2) штат США, занимающий по размерам 44-е место в стране. В конце 70-х годов в нем проживали 849 тыс. человек. До настоящего времени население штата еще не достигает миллиона. Летом живописные холмы Нью-Хэмпшира, покрытые лесами, переполняют туристы, называющие его «гранитный штат». Интересно, что значительный процент среди них составляют коллекционеры минералов. Эту категорию туристов было легко узнать при встречах на дороге по синим резиновым рукояткам геологических молотков, подвешенных к поясу или притороченных к рюкзаку, плотно набитому поклажей.
Месторождение, к которому мы стремились, носило звучное итальянское название Палермо, происхождение которого мне так и не удалось узнать. Когда-то из него добывали крупные (до нескольких десятков килограммов веса) непрозрачные кристаллы берилла, которые шли для получения металлического бериллия и его сплавов. Но месторождение со временем иссякло и было заброшено, хотя, как и в случае с Маунт Майка, оно продолжало привлекать ученых, а также любителей минералов, каждый из которых надеялся найти какую-либо редкость, которыми издавна славилось Палермо. Особенно разнообразны на месторождении характерные для пегматитов минералы группы фосфатов —
«Во время уик-энда нас посещают до сотни коллекционеров, — доверительно сообщил нам Форрест, — а в течение недели обычно появляются самые заядлые. В субботу и воскресенье мы собираем по доллару с каждого посетителя карьера, в будни же вход бесплатный».
Оказалось, что вся деятельность горного предприятия и заключается в предоставлении возможности желающим собирать минералы в карьере Палермо.
«Вы думаете, мы какую-либо прибыль имеем? — наметил совладелец компании. — Нисколько, все уходит на содержание карьера. Ведь его приходится постепенно подновлять, подбуривать, вести взрывные работы. Иначе любители за пару недель выгребут сколько-нибудь заслуживающие внимания образцы подчистую. Вот и для вас мы кое-что сделали после того, как Джон, — кивнул на Уайта, — телеграфировал о вашем посещении». Заметив наши несколько недоуменные взгляды, Форрест добавил: «А живем мы муниципальной службой, которая к этому карьеру никакого отношения не имеет».
Не берусь судить, насколько справедливо было высказывание Фогга о бездоходном функционировании их маленькой компании, но в карьере действительно можно было видеть передвижной станок для неглубокого бурения и компрессор. Правда, во время нашего посещения они бездействовали, но были во вполне рабочем состоянии.
Пройдя вслед за хозяином к противоположной стенке карьера, мы увидели свежевзорванный отвал пегматитовой породы с темными и цветными гнездами каких-то минералов. Все это было огорожено бечевой на столбиках с висящими двумя плакатами, возвещавшими: «Прохода нет. Опасно. Взрывы.» «Это мы, чтобы отпугнуть охотников за минералами, — пояснил Форрест, — вскрыли для вас хорошее гнездо с фосфатами». Незамедлительно все ринулись к отвалу.
Я не буду описывать, как более двух часов мы, как дробильщики камня, усердно работали молотками и зубилами. Вряд ли будет интересно читать, как мы выколачивали и выковыривали из плотного камня различные фосфатные минералы, тем более что мы и сами, за исключением, может быть, Джона Уайта, были не в состоянии на глаз определить большинство из них. Но об одном рассказать все-таки стоит.
Вооружившись ломом, Форрест с усилием перевернул один из угловатых обломков и на снежно-белой поверхности лежащего под ним камня все с удивлением увидели густой разброс ярко-синих брызг: как-будто кто-то плеснул на белый камень синими чернилами. Все это было очень похоже на лазурит, но лазурит в гранитных пегматитах встречаться не должен. Увидев мое смущение, Уайт с улыбкой произнес: «Это скорзалит!»
Скорзалит! Вот так история! Мне это название, к сожалению, опять же ничего не говорит. Я его просто не знаю. Хорошо, что мы с собой на всякий случай взяли справочник ио минералам (кто их знает, эти обманчивые и неразличимые фосфаты). Быстро листаю и узнаю, что скорзалит — это редкий минерал из группы фосфатов. Встречается здесь в пегматите Палермо, да еще где-то в Бразилии. Да, был бы он не таким редким, мог бы пойти как отличный поделочный камень.
Глыбу, содержащую скорзалит, мы буквально разнесли на куски, стараясь, правда, по возможности не повредить ярко-синие сгустки, выделяющиеся на снежно-белом фоне сплошного альбита. Каждый, включая и меня, имел теперь хороший образец этого редкого минерала. Набрали мы и других редкостей из семейства фосфатов и, нагруженные образцами, вновь забрались в автомобиль и двинулись к поселку Пенакук, где жил Форрест, занимавший должность местного лесничего.