Путешествия. Дневники
Шрифт:
А кто пожелает доподлинно узнать все это, пусть прочтет о том в его книге, в 85, 87 и 88-й главах, и он убедится, что город Катай очень богат и знаменит и что вся область называется так же. А город Катай и область Катай – это часть Азии, что лежит поблизости от земель пресвитера Иоанна Индийского [204] , в той стороне, которая господствует на севере и к северу обращена. И именно поэтому адмирал искал ее на севере.
Итак, потребовалось немало времени, чтобы найти эту страну, потому что великий хан в древности был властелином татар. А великая Татария находится на окраинах Рушии и Бахии [205] , и мы можем сказать, что великая Татария начинается от Венгрии и что если смотреть из Андалуссии, земли ее будут располагаться в том направлении, где восходит солнце в месяце с наиболее долгими днями в году, и таким путем (на восток) обычно ходят в ту землю купцы.
204
Легенда
В эпоху крестовых походов возникает миф о священнике Иоанне, правителе великого христианского государства, которое европейские летописцы помещали то в Средней Азии, то в Эфиопии, то в Индии и Китае. Пресвитером Иоанном считали Чингис-хана; однако после того как Плано Карпини и Рубруквис посетили монгольскую державу, эту версию легенды пришлось отвергнуть. Плано Карпини полагал, что царство пресвитера Иоанна находится в Индии, а Рубруквис считал его государем разгромленных Чингис-ханом кара-киданей. Марко Поло обнаружил христиан несторианского толка среди монгольских племен, кочующих в Ордосе, в области Тянь-дзе.
Эти сообщения возбудили всеобщий интерес к легендарной личности пресвитера Иоанна, однако поиски великого христианского царства на Востоке оказались безуспешными. В 1487 г. португальский король Жуан II отправил в Эфиопию Педру Ковильяна и Аффонсо Пайву, преследуя двойную цель – во-первых, проверить истинность слухов о христианской державе в Восточной Африке и, во-вторых, собрать необходимые сведения о еще неведомом португальцам отрезке морского пути от мыса Доброй Надежды до Индии. Ковильян нашел в Абиссинии христианское царство, вести о котором возбудили воображение всех европейских искателей земель пресвитера Иоанна. Бернальдес искренне верит в существование мифического пресвитера и полагает, что владения его лежат неподалеку от Китая.
205
Здесь речь идет о монгольской державе, созданной в XIII веке Чингис-ханом и его потомками. Рушия – это Русь. Неизвестно, однако, какая страна носит у Бернальдеса имя «Бахия». Быть может, это Бактрия – область древней Персии, вошедшая в монархию Александра Македонского. Сведения о монголах у Бернальдеса явно устарели. В конце XV века от державы «великих ханов» не осталось уже камня на камне. До Венгрии же монголы доходили, но было это за 250 лет до того времени, когда Бернальдес писал свою «Историю».
Я полагаю, что в том направлении, которым он следовал, адмирал не смог бы дойти до Катая, даже если бы он прошел еще 1 200 лиг разными морями и землями.
Я говорил ему, убеждая его в том еще в 1496 году, когда адмирал возвратился в Кастилию впервые после того, как он отправился открывать [новые земли]. И тогда, будучи моим гостем, он мне передал в присутствии сеньора дона Хуана де Фонсеки некоторые свои записи, из коих я извлек [эти сведения], сличив их с другими записями, сделанными рукой достопочтенного сеньора доктора Анка или Очанка [206] , и свидетельствами других знатных кавалеров, которые сопутствовали адмиралу в упомянутых уже плаваниях и описывали все, что видели.
206
Речь идет о докторе Чанки, сообщение которого о втором путешествии Бернальдес использовал в своей «Истории».
И я из всего этого почерпнул необходимые сведения и написал об Индиях, ибо чудесны и ни с чем несравнимы деяния, которыми господь бог прославил благословенное царствование короля дона Фердинанда и королевы Изабеллы, его первой супруги.
Итак, полагая, что Хуана – остров, адмирал прошел большое расстояние вдоль берега этой земли. Он расспрашивал индейцев, остров ли Хуана или материковая земля. Но будучи людьми дикими и считая, что весь мир – остров, и не зная также, что такое материк, и не имея ни письменности, ни древних преданий, не ведая никаких других удовольствий, кроме пищи и женщин, они говорили адмиралу, что Хуана – остров, хотя находились и такие, которые утверждали, что хотя Хуана остров, но его и за сорок лун нельзя пройти из конца в конец. И по мере того как адмирал продвигался вдоль берега, все дальше и дальше к югу уводила его земля.
Сообразно с этим адмирал решил покинуть Хуану и направиться сперва на запад, а затем на север, где он думал найти знатный город и богатейший край Катай.
Поэтому необходимость заставила его направиться новым путем, который уводил его дальше от земли, и на этом пути он открыл остров Ямайку, после чего снова вернулся к Хуане. 70 дней он шел вдоль берега материковой земли до тех пор, пока не подошел на близкое расстояние к Золотому Херсонесу [207] .
Тут он повернул обратно, опасаясь изменения погоды, длительного плавания и нехватки припасов.
207
Золотой Херсонес – подразумевается Малаккский полуостров.
Адмиралу пришло на ум, что если бы счастье ему благоприятствовало, он бы попытался возвратиться в Испанию восточным путем, достигнув Ганга и оттуда проследовав через Аравийский залив в Эфиопию. Из Эфиопии уже сушей можно было пройти к Иерусалиму, из Иерусалима в Яффу, а в Яффе сесть на корабль и, перейдя Средиземное море, прибыть в Кадис. Этим путем можно было бы совершить подобное путешествие, но переход по суше чреват опасностями из-за мавров, которые населяют земли между Эфиопией и Иерусалимом.
Впрочем, адмирал мог бы идти и морем от тех мест, где он находился, до Каликута – города, открытого португальцами, – и чтобы, не передвигаясь по суше, все время следовать водою, он должен был, в этом случае, возвратиться тем же морем-океаном, вокруг Ливии – земли негров, по пути, которым ходят португальцы с пряностями Каликута.
Достаточно сказать, однако, что адмирал, пройдя от мыса Альфы и Омеги в этом плавании 322 лиги, по 4 мили каждая, как то принято считать на море, возвратился тем же путем, которым он шел. На мысе Альфы и Омеги, что лежит в начале земли Хуаны, он водрузил кресты, приняв эту землю во владение от имени их высочеств [208] . И так и следовало поступить, ибо то были последний мыс и последняя гавань на крайней оконечности материка.
208
Вопрос о том, была ли Куба (Хуана) островом или материком, чрезвычайно волновал Колумба во время плавания 1494 г. Если бы Колумбу удалось твердо установить, что Куба является частью континента, – а по воззрениям того времени, таким континентом могла быть только Азия, – все предприятие адмирала сразу же было бы оправдано в глазах «католических королей». Ведь тогда Кастилия получила бы доступ к сокровищам Китая, Золотого Херсонеса и Индии, и ее корабли стали бы совершать регулярные рейсы между Севильей и «Индиями» по кратчайшему из всех возможных путей. Именно поэтому Колумб, пройдя вдоль берега Кубы 322 лиги и не видя конца и края этой земле, склонен был признать ее частью материка.
Трудно сказать, насколько Колумб действительно был убежден в этом, но ради успеха своего предприятия он готов был убедить себя и других в том, что Куба – неотъемлемая часть Азии. И, приняв решение возвратиться на Эспаньолу, он велел нотариусу флотилии, Фернанду Пересу де Луне взять у экипажей всех трех кораблей форменное свидетельство, в котором все спутники Колумба заверяли адмирала, что Куба не может быть островом.
На западе же таким пунктом является мыс Сан-Висенте, в Португалии, и между этими двумя мысами живет все население мира, так что всякий, кто отправится сушей от мыса Сан-Висенте, может дойти до мыса Альфы и Омеги, нигде не пересекая моря-океана. И точно так же тот, кому поможет в его путешествии бог, доберется по материку, следуя в противоположном направлении от мыса Альфы и Омеги до Сан-Висенте.
Возвращаясь к более подробному описанию островов, земель и морей, которые открыл адмирал в этом путешествии, упомянем, что он шел морем, оставляя по правую руку материковую землю, вплоть до замечательнейшей гавани, которую он назвал «Большой Гаванью» (Puerto Grande).
В той стороне деревья и травы приносят плоды дважды в год. Это известно, и правдивость этого доказана, а тончайший аромат, который распространяют эти травы и деревья, разносится в море на большом расстоянии от берега.
На берегах этой бухты нет поселений, но когда в нее вошли, то увидели по правую руку много огней, совсем близко от берега, собаку и две постели. Людей, однако, здесь не было.
Высадившись на землю, нашли более четырех кинталов [209] жареной рыбы, четырех кроликов и двух змей. Тут же поблизости много змей было найдено под деревьями, у самых корней. Змей же здесь множество, и ничего более отвратительного и безобразного человеческие глаза еще не видели.
209
Кинтал – 46 кг.
У этих змей узкие пасти, а цветом они напоминают сухое дерево. Кожа у них сморщенная, особенно на голове, и складками ниспадает на глаза. Они ядовитые и страшные и покрыты очень твердой чешуей, похожей на рыбью. От головы до кончика хвоста тянутся у них посреди спины острые, как грани алмаза, высокие и уродливые шипы – выступы чешуи.
Адмирал приказал наловить рыбы, чтобы люди получили свежую пищу. Затем, во время осмотра бухты, моряки увидели с лодки на вершине одного холма толпу нагих, по тамошнему обычаю, индейцев. Когда им дали знак приблизиться, подошел один человек, и с ним заговорил индеец из числа тех, что побывали с адмиралом в Кастилии.
Адмирал держал его в качестве толмача, потому что он уже достаточно понимал кастильский язык. Чужой индеец говорил с вершины скалы. Он успокоился, как только понял, о чем говорил ему индеец-толмач, и позвал других, а было их около семидесяти. Они сказали, что охотились в этих местах по повелению своего касика, делая приготовления к празднику.
Адмирал приказал дать этим индейцам погремушки и другие безделушки и поручил передать им извинения за то, что он взял у них рыбу, добавив при этом, что, кроме рыбы, ничего больше не было взято.