Путёвка в спецназ
Шрифт:
— Так точно! — вскакиваю, пожирая начальство взглядом.
— О, как! И прям нигде не проколешься?
— Так точно!
— Ну, удиви!
И, устроившись поудобней, начал допрос:
— Какой у вас был приказ?
— Секретная информация!
— Почему это секретная? — изображает удивление.
— Секретная информация!
Степаныч откровенно улыбается в усы, а командир продолжает:
— Не говори ерунды, это была обычная войсковая операция! Так что отвечай на поставленный вопрос, или под трибунал захотел? — лицо серьезное, вот только глаза… улыбаются.
— Секретная информация!
—
— Может и пора…
Парни удивленно пялятся на нас, не понимая, что происходит. Довольный Рогожин поясняет:
— Вы вообще читаете документы, которые подписываете? На вас отрабатывают новую методику подготовки спецназа, и все что связанно с ней: совершенно секретно. Так что вы не имеете права отвечать ни на какие вопросы — вообще! Ибо где один ответ — там и два… Так что на любой вопрос у вас один ответ — секретная информация! Кстати, поясню для новичков: вас взяли под мою личную ответственность. Еще один эксперимент! Так что не подведите! Парни, вбейте себе в голову: многие очень хотят узнать методику обучения, и особисты эти, со своими разборками, нам до фени. Даже если начнут вспоминать какие-то грешки на гражданке, не ведитесь!
— Грехи разные бывают! — заметил Пепел.
— Для тупых повторю! Не ведитесь, если будут давить — скажите потом мне! Кураторы все решат! Вы, дети мои, принадлежите ГРУ! И этим все сказано! А теперь брысь зубрить ответы, и чтоб от зубов отскакивало! — радостно засмеялся командир. — Потом проверю!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Как оказалось: не так страшны особисты, как их малюют! Хотя конечно не будь грозной бумаги, позволяющей нам, как попугаям повторять: "Секретная информация". Все могло бы быть иначе, но она была. И вот, целых четыре часа, я как заведенный повторял одну и ту же фразу… А серьезные дяденьки, с непроницаемым видом, все записывали, хотя сперва попытались использовать видео, но командир это дело быстро пресек! Так что… облом-с! Вот ведь выдержка у людей! Я бы, наверное, на втором допрашиваемом взбесился, а эти ничего, пишут, как ни в чем не бывало. Да уж, попади к таким на настоящий допрос — всю душу вынут! И самое забавное вынули…
— Заходи, садись, — Рогожин махнул рукой в сторону стула. — Ну, как тебе товарищи из особого отдела?
— Жесть, — с подозрением смотрю на довольного командира.
— О как!? — весело смеется. — Тогда знакомься. Майор Васильев — начальник наших гостей.
В этот момент в палатку вошел высокий, худощавый мужчина, с пронзительно цепким взглядом. Я его уже видел, во время допроса: все четыре часа он неотрывно следил за мной. Неприятный тип! Но субординацию никто не отменял; вскакиваю по стойке смирно:
— Здравия желаю, товарищ майор!
— Садись, сержант — у нас неофициальный разговор.
"Вот те раз!" — удивленно смотрю на Рогожина. Тот уже собирался ответить, как полог палатки откинулся и нарисовался Иванов:
— Не помещаю, товарищи начальники, — и улыбка во весь рот.
— Степаныч! Старый черт, иди же обниму тебя! — майор, радостно раскинув руки, полез обниматься с прапорщиком!
"Я шизею, что происходит?"
— Ты где шлялся? А то мы тут пытками балуемся, а тебя нет! —
— Дык! Дела, Виктор Петрович, дела! Да и что меня пытать? Я тебе и сам все расскажу! — и, махнув мне ракой: — Привет, Егор, — сел за стол.
Видимо, вся гамма чувств, обуревавших меня, были большим, крупными буквами написаны на лице. И сжалившись надо мной, Рогожин пояснил:
— Ты не парься! Не было никакой проверки, всего лишь тесты…
— Понимаешь ли, сержант, — подключился к разговору майор, — по реакции на вопрос, по волнению, ну и еще куче параметров — можно многое понять… Но нас интересовало в первую очередь… Хотя это не важно… Главное, что мы проведем небольшой курс: по психологии, точнее поучим вас читать по лицам и многое другое. Конечно, за две недели многому не научишь, но основы мы вам дадим! Вижу, у тебя появились вопросы? Спрашивай, что могу, отвечу?
— А зачем нас запугивали?
— А чтобы серьезностью момента прониклись, и чтобы реакции настоящие были.
— А зачем нам курс читать?
— Да чтоб врать научились! И вообще… — тут он пустился в пространные объяснения о нужности данного навыка: вдруг пытать кого… Короче, ясно, что ничего не ясно!
— Надеюсь, теперь ты понимаешь, всю важность того, что мы будем делать?
— Конечно! Опять тесты?
— Тьфу ты! Руслан, откуда такие умники берутся?
— Сам в шоке! — командир откровенно развлекался. — Ладно, хватит тень на плетень наводить. Егор, иди к своим, скажи, что все в порядке. Предупреди, чтоб языком не чесали, а то мало ли… Да и сам тоже, молчи.
Выйдя из командирской палатки, покрутил головой: "И что это было? Зачем мне, вообще, что-то говорили? Опять какая-то проверка? Лучше не заморачиваться, главное помнить, что командир своих в обиду не даст! А значит все в порядке!"
Полог палатки опустился и Васильев уже собирался что-то сказать, но Рогожин покачал головой. Вот Егор немного постоял в задумчивости, помотал головой, и что-то решив для себя, бодрым шагом пошел прочь. Вернув зрение в нормальное состояние, кивнул майору:
— Ну что скажешь?
— Умный мальчик! Такая сила! Он же уже инициировался?
— Да, и меня это напрягает. Слишком рано, да и цена была заплачена непомерная! Погиб парень — лишь немногим уступающий ему по силе!
— Это большая потеря, — майор сокрушенно вздохнул. — С миру по нитке собирали, а тут еще и потери.
— А я говорил, что рано? Надо было еще заниматься!
— Руслан, ты же знаешь, что тогда они становятся самоуверенными и гибнут еще быстрее. Из закончивших полный курс, а это пять лет, едва половина переживает первые задания! И это при том, что процентов десять гибнет на полигонах!
— Угу. Пусть они сперва гибнут, а выживших учить. Так получается?
— Как это ни страшно звучит, но да! И не забывай, что сейчас они воюют с людьми. И придя в Школу, будут уже психически закалены. Да и учиться им, придется куда меньше! А самое главное, повоевав в наших войнах, они смогут учить других людей. Ты же знаешь, Китеж выпускает одиночек, и для наших целей они не годятся! Максимум собраться не большой группой, а нам нужны — учителя.
— Может и не понадобится идти в Школу, — Степаныч пригладил усы, — чай и сами сможем научить!