Путеводитель колеблющихся по книге «Запад и Россия. Феноменология и смысл вражды»
Шрифт:
Он отказался защищать и сохранять основные скрепы этой цивилизации – христианство, христианскую мораль, прежние формы культуры, традиционные отношения между людьми (семья, воспитание детей); вместо нормальной экономики он предложил модель спекулятивного развития экономических систем, при которых богатые становятся все более богатыми, хотя в этом богатстве гнездится момент явной неопределенности, так как сама система может одномоментно рухнуть, похоронив под своими обломками все богатства, состоящие в основном из ценных бумаг, акций (то есть разрисованной и особым образом украшенной бумаги), за которыми в большинстве случаев не стоит никакого реального производства и воплощенного в конкретные предметы труда человека. Богатство, как и нищета, стали виртуальными, призрачными, и весь мир, какой подготовил себе Запад, превратился в мир торжества «копии копий» – симулякров, готовых исчезнуть с такой же быстротой, с какой они появились на свет.
Количество пустых пространств, какие гнездятся под ногами
Разумеется – и это ответ возможным оппонентам – у многих величайших умов Запада мы обнаружим более широкое и более универсальное понимание и культуры и общечеловеческих целей и задач, но расхожей, практической ментальностью западного человека стала изначальная уверенность в своей правоте и торжестве своих идей перед всеми другими. Однако, всего лишь беглый взгляд на всемирную историю XX века, и перед нами возникает никем не отменяемая вина Запада в целом в развязывании самых страшных и кровопролитных войн в истории человечества; перед нами возникает порожденный именно в лоне западной идеологии (пусть и в ее тупиковом ответвлении) призрак массового (намного превышающих масштабы древнеегипетских и персидских казней захваченных врагов) умервщления людей других национальностей и культур всего лишь по признаку их происхождения, и не противников с оружием в руках, а в основном беспомощных стариков, женщин и детей (Холокост как воплощение этой крайней линии западного индивидуализма и эгоизма).
В принципе Западу до сих пор нечем оплатить этот счет, выставленной ему историей. И никакие попытки перенести платеж на других участников этой исторической трагедии (Гитлера, Сталина) не могут отменить этой онтологической драмы Запада перед лицом собственной нравственной и духовной катастрофы. Психологический разрыв между декларируемыми идеалами и исторической практикой привел к эффекту фрейдовского переноса Западом своей вины на другие народы (Россию, в основном). И, что носит особо кощунственный характер, – приписывание именно себе победы над злом.
Невозможно отговориться в духе дешевого популизма и при помощи контролируемых СМИ, что, мол, это все совершил Гитлер со товарищи, что эти выродки и прочее человеческое отребье произвели ужасные преступления второй мировой войны. Но как быть с тем, что Европа практически не оказала никакого сопротивления Германии при оккупации Чехословакии, аншлюсе Австрии, как она не просто отдалась Гитлеру, а просто легла перед ним, в дальнейшем на собственных заводах производя то, что бросалось немцами в топку войны, прежде всего с Россией, и лишь в самом конце столкновения с войсками союзников? Но нас, собственно не интересуют конкретные политические и геополитические аспекты этой проблемы. Нас волнует метафизическая эволюция Запада, который смог – был, по сути, готов к этому – породить фашизм и его идеологию. Не забудем, что все это происходило, вероятно, на самой культурно усложненной площадке западной культуры (немецкой), какая без устали генерировала на протяжении ряда столетий философские, культурные, научные ценности высшего порядка, выступая в известной степени как квинтэссенция европейской культуры. Эту культуру никто и никак не отменял, но цивилизация, созданная на ее базе, обернулась миру своей страшной стороной. Те самые экзистенциалы прометейства и фаустианства, которые Запад развивал в себе на протяжении целого тысячелетия, выродились в национальный эгоизм отдельных народов и попустительство самым безумным и страшным инстинктам человеческой природы.
Выражаясь терминами автора «Заката Европы», – именно в XX столетии Запад потерял свою витальную силу, и его экзистенциалы начали стремиться к нулю, несмотря на внешнюю сторону торжества технологического превосходства западного мира над всеми остальными народами и цивилизациями. Дело дошло до того, что он, Запад, испробовал самое страшное – атомное – оружие, опять-таки над мирным населением Японии. Та историософская и онтологическая дилемма, какая возникает перед теоретическим сознанием независимого исследователя, не имеет, по сути, решения: никакие практические соображения уже выигранной войны на Востоке (как в случае, кстати, и с безумными бомбардировками Дрездена и других городов Германии) не учитывались во имя демонстрации Западом (Америкой) своей нового – метафизической разрушительной силы – ядерного оружия перед всем миром.
Это все равно, как в Древнем мире, уже захватив страну и покорив народ, царь желает испробовать новое оружие – боевую колесницу с мечами или боевых слонов – на мирных жителях. Но для того времени у нас есть ответ – варвары. Здесь же перед нами примеры поведения цивилизации, находящейся на пике своего могущества. Но, по существу, эти действия также варварские.
Запад, без сомнения, пережил свою внутреннюю драму после событий второй мировой войны. Может быть, наиболее ярко и сильно она выразилась в явлениях экзистенциальной философии, какая естественным образом была направлена к такому решению внутри самого человека возникающих в реальности противоречий, чтобы никоим образом не зависеть от внешних обстоятельств социума, культуры, истории – цивилизации в целом. Слишком оказались непрочными и слабыми внутренние моральные скрепы западного человека, чтобы противостоять той эманации зла (но не только эманации, но и практическому его воплощению), порожденного внутри дорогой им культуры. Перечеркнутость основных символов и экзистенциалов этой культуры в ее этическом разрезе оставляла всего лишь одну достоверную площадку для совершения исхода (в прямом библейском смысле этого слова – exodus) из бытия – в собственное сознание и гештальт собственной души, какие точно уж не обманут, и их нельзя будет склонить к каким-либо действиям или помыслам, за которые придется краснеть и на другом свете. Именно в явлениях философии и литературы Запад совершил попытку саморефлексии в связи с исторической драмой, совершившейся внутри его культуры, но не через обновление исторического и политического самосознания.
С позиций отвлеченного мышления, Запад, подвергая оценке основной как бы гештальт второй мировой войны, довольствовался констатацией того, что Гитлер и его идеология являли собой некое абсолютное зло, а его пришествие на арену мировой истории можно рассматривать как явление Антихриста и начало конца света, и степень ответственности за произошедшее тех или иных сторон западной цивилизации можно проигнорировать, не совершая анализа. Мало того, что такой взгляд говорил о беспомощности культурно-исторического дискурса западной мысли, но снимал вопрос об исследовании всевозможных конкретных аспектов генезиса феномена Гитлера в лоне западной цивилизации. Конечно, как мы отмечали выше, – это и есть цивилизационное «подавление» комплексов вины именно за органическое обретение гитлеризма в общем компендиуме западных идей крайнего индивидуализма и эгоизма, переключенных в разряд отдельных наций, имеющих привилегии «высших существ» и абсолютных судей в общечеловеческом смысле.
Гитлеровская Германия ни много ни мало, но идеологически была ориентирована на то, чтобы возглавить общечеловеческую историю в западном смысле слова. Парадигма суждений, конкретный дискурс говорения фашистов потому и был так широко распространен среди немецкого (но не только) народа, что своим духом мессианства, свершения исторических преобразований во имя неких сверхчеловеческих целей, он во многом соответствовал сложившейся западной рациональной онтологии понимания основных сущностей человека и жизни вообще, определившихся задолго до гитлеровский идеологии. Заметим, что и фашистская Италия, этот цветник европейской и мировой культуры, была во многом заражена подобными идеями. Фашистские черты были присущи многим более мелким государствам Европы – вспомним настроения и государственные перевороты в ряде государств Восточной и Северной Европы, управление Польшей Пилсудским. Европа была беременна фашизмом по той самой причине, по которой развившаяся на основаниях капиталистического способа производства субъективность человеческого «Я», искала другие выходы для своей реализации; прежние культурные и цивилизационные рамки были ей тесны.
Та потерянность поколения, порожденная еще первой мировой войной, никуда не пропала, а была опрокинута на еще более страшную реальность второй мировой войны. Часть этого потерянного поколения безусловно погибла на фронтах, но другая, «выжившая колонна», перенесшая унижение своей культуры поруганием самого человеческого рода и невиданными до этого открывшимися безднами души человека, исполненной жестокости и порочности, тяги к убийству, должна была жить дальше. Этот «двойной» удар, нанесенный по экзистенциалам западной культуры для истинных ее носителей оказался неподъемной тяжестью. Натуральным образом и здесь было обнаружено психо-культурное замещение в виде борьбы с советским коммунизмом и его идеологией, несмотря на то, что вождям западного мира было очевидно, что СССР обречена была долгие годы влачить тяжелое существование, закрывая демографические, экономические и другие проблемы послевоенной жизни и явно не была способна на какой-либо военный конфликт с Западом [7] .
7
Нам могут напомнить про Венгрию 1956 года, про Берлинский кризис 1960, после которого и возникла знаменитая стена, про Чехословакию 1968 года, про создание Варшавского договора в 1955 году, объединившего страны Восточной Европы под эгидой СССР. Однако стоит вспомнить, что знаменитый автор Фултоновской речи, объявивший о «холодной войне» Запада и России в 1946 году, Уильям Черчилль, годом раньше в Ялте и Потсдаме совершенно спокойно обменивался со Сталиным крайне конфиденциальными бумагами, на которых были нарисованы рукой герцога Мальборо проценты влияния СССР и стран Запада на территории стран Западной, Центральной и Восточной Европы. Вся Восточная Европа на этих бумагах была помечена цифрами под 100 % в пользу СССР. Фактически Запад сам отказался от части Европы. Это открытые источники, давным-давно распубликованные в книгах.