Путеводная звезда

Мессенджер Шеннон

Софи прищурилась:

– Я говорила об этом в течение многих недель!

– Я знаю. И я откладывал... отчасти потому что обещал взять тебя с собой, и я по-прежнему считаю, что Гезен намерен причинить тебе вред, если ты попробуешь пробраться в его разум. Но в основном потому, что я хотел увидеть, какую именно роль мистер Сенсен собирался играть, прежде чем выбрать наш следующий шаг.

– Ну, теперь мы знаем, - пробормотал Грэйди, снова вертя в руках осколок стекла.

– Я знаю, что ты смотришь на это и видишь насилие и разрушение, - сказал ему Магнат

Лето.
– Но я вижу мальчика, готового сделать что угодно, чтобы разорвать организацию Невидимок. И я буду верить в него... тем более что он, возможно, невольно дал нам другое преимущество. Можно мне плащ, мисс Фостер?

– Я уверен, что там скрытый трекер, - предупредил Сандор, когда Софи передала плащ.

– На это я и надеюсь. Возможно, если мы переместим его в какое-нибудь интересное место, мы сможем соблазнить их выбраться из укрытия.

– Ты хочешь встретиться с ними?
– спросил Грэйди.

– Я хочу послать сообщение. Могу я одолжить кинжал?

Бриелль выдернула зубчатый серебряный нож из ботинка и вручила его Магнату Лето. Он разрезал подол плаща, показав два диска — один золотой и один черный — пришитые между сгибами плотной ткани.

Сандор нахмурился:

– Золотой - отслеживатель... но я никогда не видел ничего похожего на черный. Он даже не сделан из металла.

– Это правда, - сказал Магнат Лето, разрезав нити, удерживающие черный диск у подкладки.
– И это не магсидиан.

Редкий гномий минерал менял свойства в зависимости от того, как он был нарезан, и он часто использовался в качестве формы разрешения.

– Осторожно, - предупредила Софи, когда он поднял диск к лучам сероватого света.
– Я уверена, что он покрыт аромарком.

Сильный огрский фермент не причинял боли. Но его можно было удалить только с помощью неприятного процесса.

– Я видел аромарт только на металле, - пробормотал Магнат Лето.
– И этот символ...

Он провел пальцем по тонкой белой гравюре на диске... линия была украшена чертами, зажатыми между двумя кругами разного размера.

– Вы знаете, что это означает?
– спросила Софи.

– К сожалению, нет, - признался Магнат Лето.
– Но я видел его прежде, наряду с другими подобными маркировками, в осколке памяти, который я недавно вернул.

– Кому?
– спросила Софи.

Магнат Лето вздохнул, позволив нескольким секундам пройти, прежде чем он сказал ей:

– Прентису.

Глава 4

– Прентису, - повторила Софи, не уверенная, чувствовала ли она облегчение или ярость.
– Мы говорим об одном и том же Прентисе, про которого вы говорили, что он слишком слаб, чтобы я исследовала его разум?

– Он таким и был, - согласился Магнат Лето, и от этих слов победила ярость.

Прентис раньше был Хранителем Черного Лебедя, отвечающего за защиту их самых важных тайн. И он позволил своему здравомыслию быть сломанным, чтобы не дать Совету обнаружить существование Софи. Он провел годы, запертым в подземной тюрьме эльфов, достаточно сильно нуждаясь в ее способностях, чтобы вылечить его. Но, когда Софи наконец была готова — и Совет освободил его из Изгнания — сознание Прентиса исчезло, оставив его пустой раковиной.

Ничто не казалось способным вернуть его... пока несколько недель назад, Прентис не проснулся. Софи решила, что это известие означало, что он восстанавливался, но, к сожалению, его разум все еще был сломан. Она умоляла Черного Лебедя позволить ей исцелить его, и каждый раз ей говорили, что разум Прентиса слишком слаб, слишком хрупок, слишком нестабилен.

– Почему вы солгали мне?
– рявкнула она, когда Эделайн успокаивающе положила ей руку на плечо.

– Я не лгал, - пообещал Магнат Лето.
– Я сказал тебе, что он не был готов к исцелению... к обыску.

– А я думала, что мои расширенные способности сделали меня единственной достаточно сильной, чтобы обыскать сломанный разум, - поспорила Софи.

– Так и есть. Я дорого заплатил за свою попытку. Но я должен был увидеть, смогу ли я выяснить, почему он произнес «лебединая песня».

Черный Лебедь использовал кодовые слова, чтобы предупреждать друг друга, когда они были в чрезвычайной опасности. Прентис подал сигнал прямо до того, как Совет арестовал его, будто он знал, что так и будет.

– Почему тогда вы не позволили мне обыскать его разум?
– спросила Софи.

– Потому что... Я не доверяю себе просить тебя о его исцелении. Ты не представляешь, как мне больно оставлять Прентиса в темноте. Но разум должен окрепнуть, прежде чем мы вернем его в полное сознание. Ему и так со многим придется справиться, и если его рассудок снова рухнет, я боюсь, ты не сможешь снова восстановить его.

Надлом в голосе Магната Лето немного остудил гнев Софи.

Оставшаяся часть гнева исчезла, когда она разделила его тревогу.

Многое изменилось в жизни Прентиса, с тех пор как он пожертвовал своим здравомыслием. Его жена, Кайра, умерла при, своего рода, несчастном случае, во время светового прыжка. А его сын, Уайли, вырос, едва зная отца. Это было огромное горе для ослабленного ума.

– Вы могли сказать мне, что происходит, - пробормотала Софи.

– Я знаю. Когда дело доходит до Прентиса, я, кажется, никогда не иду тропой мудрости. Думаю, я чувствую на себе большую за него ответственность.

– Как вы думаете, что я чувствую? Он сломался из-за меня!

– Осторожно, Софи, - предупредил Грэйди.
– Ты видела, что было с Олденом.

Вина Олдена о его роли в захвате Прентиса — даже при том, что он не знал, что Прентис был одним из хороших парней — разрушила его здравомыслие. Если бы Софи не нашла силы излечить его, он бы все еще был потерян в безумии.

Она сделала успокаивающий вдох и указала на черный диск.

– Мы должны узнать, что означает этот символ. И лучший способ сделать это - взять меня к Прентису, только чтобы осмотреть его разум на наличие дополнительных воспоминаний. Не лечить его.