Пути Церкви
Шрифт:
Если кто из вас бывал, не за рубежом, а у нас, под Сухуми, в Новом Афоне, то мог убедиться в этом: там есть гора, и до сих пор на эту гору ведет римская дорога, выложенная из прочных каменных плит. По ней поднимались десятки веков, и до сих пор эта дорога великолепна. Таким образом, когда мы следим за движением апостолов по древнему миру, оно почти точно совпадает с картой разветвленных римских трасс.
Во-вторых, надо было с чего-то начинать, надо было создать точку опоры, ведь кругом жили язычники. И этой опорой стали иудейские общины, рассеянные по всем этим странам. У них была одна особенность: приезжающий человек, будь то богомолец, купец или странник, находил приют и кров в общине. Хотя в то время еще существовало Иудейское государство, подчиненное Риму, общины в этих странах были.
Конечно, по всему этому миру существовали рассеянные группы народов всей Империи, но иудейские общины были религиозными. И человеку, приехавшему в новый для себя город, надо было только найти такую общину – и ему оказывали помощь; он мог прийти, помолиться с людьми и решить какие-то проблемы.
Третий фактор состоял в том, что не было языкового барьера. Римская империя, созданная Августом, фактически имела единый язык. Разумеется, все говорили и на своих языках: египтяне на своем, сирийцы, греки – на своем. Но был общий язык койне – один из греческих диалектов, который был широко распространен.
И вот на основании этих трех вспомогательных факторов и началось путешествие Павла.
Если бы я вам стал рассказывать все, что с ним было, нам бы не хватило и пяти вечеров. Даже скупой рассказ Деяний апостольских – это чудесная эпопея! Один историк справедливо называл ее христианской «Одиссеей». Она проникнута духом веселья, радости, это победоносное движение христианства по миру без войска, без человеческой силы и славы. Кто были эти люди? Павел и Варнава – какой-то малоазийский богослов и кипрский землевладелец.
Потом Павел путешествовал со своим помощником Сильваном, или Силой. В Грецию его (во втором путешествии) сопровождали уже Лука и Тимофей. Лука был сирийский врач, человек, который до конца дней Павла оставался ему верен, был при нем. Он-то и написал наше третье Евангелие (Евангелие от Луки) и книгу Деяний апостолов.
В 49 году должен был решиться и главный вопрос: как поступать с язычниками, число которых в Церкви все увеличивалось? В Церковь входили египтяне, греки, галлы. Неужели необходимо всем им принимать ветхозаветные обряды?
Для Павла, в общем, вопрос внутренне был решен. Он считал, что этого делать не нужно, ибо с явлением Христа все изменилось. Божий Закон, данный в древности для того, чтобы сохранить Ветхозаветную Церковь, теперь трансформировался, и Павел опирался здесь на иудейскую традицию: когда придет Избавитель (Мессия), Он даст Новый Закон, Новую Тору.
Иные комментаторы говорили: не было ли здесь тактического хода? Ведь Павел мог понимать, что римляне и греки с трудом бы приняли систему ветхозаветных обрядов. Но это не так.
Дело в том, что в ту эпоху (впрочем, как и теперь) религия и обряд жили очень тесно, и когда человек принимал какую-то религию, он автоматически принимал ее обряды, и ни у кого это не вызывало каких-либо возражений. Это было вполне понятно: раз ты пришел в эту общину, ты должен соблюдать ее правила.
Но Павел противопоставил этой традиционной точке зрения, опиравшейся на Писание (потому что Закон Ветхий был объявлен в самой Библии вечным Заветом), иной источник – свое внутреннее откровение. Он провозгласил тогда, что человек приобщается к Богу не просто исполнением всех законов, а верой в Иисуса Христа, то есть внутренним рождением свыше.
«Старое прошло! – говорит он. – Теперь все новое». «Во Христе, – говорит он, – нет ни эллина, ни иудея, ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного» [22] . Он отлично понимал, что существуют и рабы, и свободные, и варвары, и скифы, и иудеи и эллины, но в момент духовной встречи со Христом все это исчезает.
Когда он говорил, что во Христе нет ни мужского пола, ни женского, это не значит, что он отрицал существование полов, а просто говорил о том, что эти земные человеческие различия (языка, народностей, пола, социального положения) перед лицом Божьим не имеют значения. Во Христе, говорил он, важна новая тварь!
22
См.: Кол 3, 11.
Для того чтобы вам было это понятней, чтобы вы смогли проникнуть в эту альтернативу, мы как бы заменим его термины. Он говорит о двух течениях: иудеи (ортодоксальные христиане), которые хотели сохранить Закон, и эллины, люди вольномыслящие, которые вообще отрицали Закон. И он этим говорит, что неважно ни то, ни другое. Так же и сегодня иные нам могут сказать: «Зачем людям обряды? – все это ерунда»; а другие говорят: «Нет, в обрядах вся суть». А Павел отвечает нам: во Христе важно не то и не то, а новая тварь, новое рождение, вера, действующая любовью.
В этом вся суть его откровения. Он хочет сказать, что человеку естественной религии, которая выражается у каждого народа в своих ритуалах, правилах, моральных нормах (хороших или, может быть, не всегда хороших), открывается новая перспектива, восхождение на совершенно иной уровень. Вот почему я с самого начала сказал, что апостол Павел – это пророк будущего. Он в своем сердце носил откровения гигантского масштаба, которые далеко не всегда может понять даже современный человек.
Он говорил о том, что сейчас пребывают вера, надежда и любовь. Но вера потом будет не нужна, потому что человек откроет Бога полностью. И надежда тоже, ибо она осуществится, а любовь будет всегда. Она бессмертна! Сегодня, он говорит, мы видим, как через тусклое стекло, потом – все увидим.
Люди спрашивали его: «Как же старое благочестие, как же слова Писания!» Он отвечал: «Буква убивает, а дух дает жизнь!» [23] Ему говорили: «Но ведь есть люди, которые столько подвигов совершили. Неужели это не так важно?» И он отвечал: «Если я говорю языками ангельскими и человеческими, если я имею всю мудрость и познал все, но любви не имею, – я просто побрякушка, кимвал бряцающий. Я ничего не значу. Никакого прока нет ни в каких подвигах или жертвах, если нет любви» [24] .
23
2 Кор 3, 6.
24
Ср. 1 Кор 13, 1–7.