Пути Господни
Шрифт:
Задача французского правительства — это всяческая ассимиляция иммигрантов, при неподавлении национальных особенностей. Строят мечети, пагоды, открывают католические храмы где службы идут на своём языке. Президент Франции Никола Саркози ставит задачу создать «умеренное мусульманство» толерантное ко всем религиям на территории «страны убежища». Высказывания крайне правого лидера Ле Пенна, только подлили масла в огонь и вызвали в своё время бурные протесты мусульман. Нынешнее правительство старается сдержать приток нелегельных иммигрантов и одновременно справиться с задачей внутри страны.
Во Франции действует закон о запрещении ношения мусульманского платка и тем более бурки и паранджи в общественных местах (школы, университеты, больницы…) Есть частные школы: мусульманские и еврейские, где носят культовые предметы и одежду. Более того во французких школах законом запрещено учителям ношение поверх одежды креста, иудейской кепы, а также значков с политической символикой.
К сожалению меры по ослаблению межэтнической
В первой и второй волне русской эмиграции родители неустанно повторяли своим детям «говорите по–русски». Но заставить детей придя из французской школы сразу перейти на язык семьи, было делом не простым. Так устроен человек, что он интуитивно выбирает путь наименьшего сопротивления. А ещё, очень маленькому существу не хочется выделяться в среде своих сверстников, а хочется «быть как все». Трудности сохранения родного языка подстерегают все эмиграции. У китайцев и арабов, получается очень хорошо сохранить двуязычие, а вот у русских труднее. Сегодня внуки и правнуки русских потомков первой волны на 80 процентов забыли язык Пушкина, хотя есть и такие которые стремятся его выучить заново. Это явление отторжения огорчает тем более, что иностранцы — немцы, французы, англичане — учат русский язык, читают наших классиков в оригинале, ездят в Россию на практику.
Как только после исхода русские попали в эмиграцию, они тут–же организовали приходские школы и детские лагеря. Я уже писала, что Франция и Германия тех послереволюционных лет, стали настоящими центрами культурной жизни России. Здесь открывались и филологические кружки и университеты на дому, выходило несколько десятков толстых журналов, ежедневных газет, работали театры и издательства. В те годы родителям не нужно было особенно прилагать усилий чтобы «заставлять» детей учить русский. Но с годами эмиграция всё больше расстворялась в среде социального обитания, в отрыве от России, родители сами того не замечая переходили в разговоре с детьми на французский, и как бы они не повторяли детям «говори по–русски!», те через две минуты забывали об этом, как только попадали на улицу. В 30–е годы были обустроены православные летние лагеря: «Витязи», «Соколы» и «ACER» (РСХД — Русское студенческое движение). Лагеря были палаточные и располагались в живописных южных районах Франции. Руководители дружин, составляли разнообразную программу, приспособленную к вкусам и возрасту детей. На предворительных сборах обсуждались планы культурно–просветительские, спортивные, выбирались «руко» (руководители) каждой группы. Обычно эти лагеря были расчитаны на две смены: июль и август. Обязательным было присутствие в каждом лагере священника и обустроена в палатке походная церковь. Утро начиналось в 7 часов под горн, быстрое умывание ледяной водой, линейка, подъём русского штандарта, молитва, завтрак… и начало активной деятельности.
В лагере все (хочешь или нет), но обязаны были говорить по–русски! Родители с большим воодушевлением относились к этим «русским летним университетам» своих детей. Благодаря лагерям на всю жизнь эти ребята сохранили любовь к языку и традициям. Все основатели этих лагерей были интузиастами, работали от чистого сердца, не было тут ни идеологии, ни политики, а стремились они передать молодому поколению кодекс чести, благородства и гордости за свой народ. Основателем детской молодёжной организации «Витязей» был Николай Фёдорович Фёдоров, вольноопределяющийся Белой армии. В эмиграции он оказался как тысячи русских беженцев и решил организовать в местечке Лаффрей лагерь, как он сам говорил «для сохранения веры, языка и культуры среди русских эмигрантов». Это он выбрал для «Витязей» девиз «За Русь! За веру!», а небесного покровителя Святого благоверного князя Александра Невского. Здесь в походной церкви, с любовью и вниманием украшенной молодёжью и детьми, ежедневно возносились благодарственные православные молитвы. А в 1961 году на пожертвования, была построена каменная церковь. И в ней до сих пор, каждое лето собирается молодёжь, приезжают их родители, друзья и молятся: «Господи, избави родину нашу от всякого злаго обстояния, утверди нас в вере православной и даждь нам скоро в землю российскую возвратится». Эта молитва «Витязей» звучала странно и трогательно в устах детей, которые никогда не видели родины своих предков и знали Россию только из рассказов, книг и песен, и, конечно, из православной литургии. В журнале «Костёр», который выпускают и сегодня «Витязи», можно прочитать уже о современной жизни организации, а тогда вокруг реального костра, эти дети пели русские песни, слова которые не всегда им были понятны. Но они эти слова заучивали наизусть, а по прошествии почти 50 лет, они выросли и многие из них оказались уже в свободной России. А тогда, когда это всё начиналось, никто из них и думать не мог, что к ним в лагеря, будут приезжать дети из бывшего СССР, а они, «Витязи», будут ездить на съезды в Россию, и к ним будут съезжаться ребята из Саратова, Ардова, Нижнего Новгорода… 12 сентября 2009 г. в городе Городец, в дни пребывания Святейшего Патриарха Кирилла «Витязи» были приглашены на торжества. Духовный руководитель, протоиерей
Так небольшие куски французской земли, над которыми в течении 75 лет, каждые два месяца в году развивался русский штандарт, неожиданно получили продолжение уже на исторической родине. А лагеря «Витязей», «Соколов» и «РСХД» до сих пор продолжают существовать во Франции и ждут к себе гостей из России.
Эмигрант всегда одержим желанием не вжиться, а выжить, что частенько приводит к полному отсутствию культурного интереса к стране их приютившей, даже русская, первая волна, как–бы проевропейская и христианская, в которой было всё — и аристократия, и духовенство, и простые люди. Кто-то разбогател, а кто нет, но и сытый и голодный Франции душевно до конца не приняли. Она для них навсегда не мать, а мачеха. Почему так? Может оттого, что у «тех» русских, в отличие от прагматичных китайцев, была уверенность, что Ленин и Советы скоро падут, а потому, сидели на чемоданах, и долго, долго ждали белого парохода….
Вторая волна состояла из пленных, им дорога назад была заказана, иллюзий они не питали и говорят, что они вжились лучше всех, многие из них почти расстворились в новых странах и осталась у их детей от русскости только фамилия с окончанием на «off» — «Popoff».
Русское кладбище Сен–Женевьев де Буа — редкое место. Это кусок истории трагических событий, здесь слёзы и страдания русских людей и как хочется, чтобы это место стало источником не только рекламных роликов про «старую» эмиграцию, но и вкрадчивым рассказом, о душах усопших вдалеке от России, о сынах и дочерях, ставшими героями и защитниками отечества на чужбине.
«Белая Роза» и «Резистанс»
Бог помочь вам, друзья мои, И в бурях, и в житейском горе, В краю чужом, в пустынном море И в мрачных пропастях земли!
А. С. Пушкин
Благодаря советской пропаганде, до недавнего времени в России существовало мнение, что Сопротивление во время войны 1941–1945 годов было исключительной прерогативой коммунистического подполья. Знания о «другом» Сопротивлении всячески замалчивались, потому как эти группы в Европе были сформированы людьми, далекими от коммунистической идеи. Русские–французы и русские–немцы, люди правого толка, верующие христиане любили свою родину и хотели освободить от Гитлера не только Германию, но и завоеванный им мир. Национал–социалистическая доктрина расового превосходства немецкого народа была известна еще до войны. Кто бы мог думать, что она окажется живучей и что идеи чистоты высшей расы до сих пор будут смущать умы.
Русская эмиграция в Европе была крайне разношерстной и представляла собой слепок русского дореволюционного общества, только в изгнании. Обострились несогласия и противоречия: правые яростно осуждали левых (виня их в победе большевиков в России в 1917 году), монархисты в своих журналах писали манифесты против всех, им отвечали эсеры и меньшевики, единая церковь раскололась на три юрисдикции — РПЦ, РПЦЗ и малую часть, временно перешедшую под Вселенский патриархат.
С началом войны разногласия не устранились, но наметился перелом. Враг занял Европу, потом напал на СССР, и против этого общего врага нужно было объединиться. Каждый, кто считал своим долгом совести встать на борьбу с нацизмом, решились на конкретные действия. Политика коллаборационизма Франции и те компромиссы, на которые пошло правительство Петена, были для многих патриотически настроенных французов неприемлемы. Русскими в рядах европейского Сопротивления двигали сложные чувства в борьбе с Гитлером: долг послужить приютившей их стране (ставшей второй родиной), надежда на победу и освобождение России, поражение не только национал–социалистов, но и крах сталинского СССР. Но победа только укрепила Сталина, репрессии и преступления против собственного народа продолжились, и этот вампир в облике Антихриста до сих пор кое–кому внушает надежды на свою «канонизацию». Мечты о канонизации Гитлера немцам в голову не приходят, а если бы пришли, то вызвали бы наверняка шок и экстренное совещание Совбеза ООН.
В 1942 году, перед русскими во Франции встал вопрос, нужно ли создавать отдельный русский «Резистанс» или вступить в ряды французской организации. По многим причинам, которые излагает один из участников «Резистанса» И. А. Кривошеин в «Вестнике участников Сопротивления» (Париж, 1946–1947), идея создания отдельной русской ячейки была отвергнута. Самым главным аргументом было то, что такое формирование затруднило бы конспирацию и в случае «провала» повлекло бы удар по всему русскому делу во Франции.