Пути зла
Шрифт:
– Ты уверен, что мы идем правильно?
– Да.
– Я и представить не могла, что кладбище такое большое, – прошептала Николь. Голос ее дрожал.
– Верно, территория обширная, – кивнул Майк. Дыхание его стало прерывистым, как после длительной пробежки. Они пробирались все дальше в глубь леса. – Ладно, – сказал Майк минут через пять. – Хватит. Никаких духов. Давайте возвращаться.
– Это здесь, – сказал Джонни. – То место, где обитают духи.
Джонни не дурачился. Он действительно вспомнил это место. Он знал, где находится тайный
– Джонни, – сказала Николь, – неужели ты приходил сюда один?
Мальчик догадался, о чем она думает. Они забрались слишком далеко от дома. И слишком поздно он сообразил, что не стоило соглашаться на эту экспедицию. Это была ловушка. Николь ее подстроила. Что ж, надо бы раньше догадаться.
– Иногда и приходил, – ответил он.
– Но ты же не всегда приходил один, – проворчал Майк. – Кого ты сюда приводил? Ты что же, завел себе друзей, с которыми не желаешь нас знакомить?
– Я пришел сюда, когда потерялся в ту субботу, помнишь? – Джонни повысил голос, потому что все больше запутывался.
– Не смей говорить со мной таким тоном. – Майк схватил мальчика за руку. – Сейчас же пойдем домой, и я позвоню этой психопатке Цзян…
– Нет!
Джонни вырвался и бросился бежать. Майк помчался следом. Джонни уворачивался от него, кидаясь из стороны в сторону. Они забирались все глубже в заросли терновника, все глубже в чащу леса. И тут Джонни увидел знакомое дерево. Убежище Тобеса! Вот оно, рядом. Он встал на четвереньки и нырнул в едва различимый лаз. Он отыскал его!
Но Джонни оказался недостаточно проворен. И Майк успел его заметить. Майк пополз по туннелю следом за мальчиком. Отсюда был единственный выход – через туннель, но его блокировал Майк, который так и сыпал проклятиями – не хуже морского пехотинца. Джонни выбрался из лаза с исцарапанным лицом. По ту сторону зарослей кричала Николь.
Майк поднялся на ноги и отряхнулся. Посмотрел на Джонни. Затем сделал шаг в его сторону и растянулся на земле. Джонни не засмеялся, он был слишком напуган.
Отец медленно поднялся. Оглянулся… Джонни посмотрел туда же – и увидел руку, торчавшую из кучи влажной земли рядом с могилой Алисы Морни. Оттуда высунулась черная рука, на которой не хватало пальца. Джонни почему-то подумал, что она, должно быть, заменяет собакам кукурузные лепешки, приправленные сыром. Мальчик засмеялся. Он смеялся все громче и никак не мог остановиться.
На следующий день после несколько необычного допроса Тобеса была суббота. Диана проснулась поздно и после ленча поехала к Святому Иосифу, чтобы наконец разобраться со всеми своими бумагами. Сначала все шло превосходно, но потом ее выбило из колеи появление Эда; он приехал в больницу около трех. Она-то думала, что не увидит его больше, во всяком случае в качестве близкого друга. Он просунул голову в дверь, откашлялся и спросил, не освободится ли она на минутку.
– Заходи.
Эд появился в дверном проеме
– О, Эд…
Такие красивые цветы – шиповник, дельфиниумы, калифорнийские маки… И все это завернуто в газетную бумагу…
– Ты их сам собирал! – воскликнула она. – Ты специально поехал, чтобы нарвать для меня цветов.
– Верно, я слишком скуп, чтобы покупать своей девушке цветы.
Сердце Дианы таяло в груди. Ведь женщины такие глупые… В чем, собственно, и состоит их очарование.
– Это означает, что мы снова друзья? – спросила она.
– И да и нет, – ответил Эд. – Можно присесть?
Она глянула ему в глаза и сразу поняла, как скверно у него на душе.
– Я переговорил кое с кем из наших ребят, – сказал Эд. – Твое подразделение приобретает популярность, знаешь об этом?
Диана покачала головой.
– К тому же ты благотворно влияешь на атмосферу в участке. И это явно на пользу делу.
Диана открыла ящик стола и вытащила пачку исписанных листков.
– Мой первый квартальный отчет Питеру, – сказала она. – Пока только наброски. Но есть прогресс. Консультирование офицеров проходит успешно, особенно если учесть того заложника в прошлом месяце. Уменьшилось количество арестов несовершеннолетних.
– Тогда почему же я так расстроен?
Диана хмуро посмотрела на своего коллегу. Ну что ему сказать? Он сидел, закинув ногу за ногу, придерживая рукой лодыжку: ей видны были его белые носки, немного обтрепавшиеся поверху.
– Диана, – сказал он, – нам надо четко разграничить наши функции. Мы можем заключить очень выгодную сделку.
– Ты уверен?
– То есть?
– Что речь действительно идет о сделке и разграничении функций. Возможно, тебе просто не нравится, что дилетант справляется с твоей работой лучше, чем ты?
Лицо Эда застыло, в жестах появилась нервозность.
– Мне кажется, это к делу не относится, – проговорил он. – Я хочу, чтобы ты мне обещала, что больше не побежишь к Саймсу за моей спиной.
Она сосредоточенно рассматривала стену, а он столь же внимательно изучал узор на ковре. На улице по-прежнему светило солнце, но в кабинете Дианы было хмуро и пасмурно.
– По-твоему, мы можем продолжать сотрудничать, оставаясь любовниками? – спросил он, удивив ее столь бесхитростным подходом к делу. – Или я должен подать рапорт о переводе?
– Мне тягостна сама мысль об этом.
– А мне тягостно то, что моя любовница за моей спиной унижает меня.
– Ты хочешь уйти из нашего подразделения?
– Я хочу перевестись на другой участок. А может, даже в другой штат.
Очевидно, он говорил серьезно. Во всяком случае, это не походило на минутную прихоть. Он такой – поднимется и уйдет. А она с чем останется? Диана не должна заботиться о себе. Она должна думать только о благе подразделения, а также о пациентах и преступниках, которым она помогала оставаться на свободе. Но в данный момент она думала только о себе. О себе и еще раз о себе.