Пути Звезднорожденных
Шрифт:
Саур и двое его счастливых спутников успели не на шутку замерзнуть. Помог бы костер, но не хотелось идти собирать плавник – ведь они надеялись совсем скоро покинуть жутковатый остров.
Когда Саур в очередной раз решал, стоит ли отправить дружков на поиски сухого плавника или лучше втроем пойти на поиски самого Урайна, на ступенях Обсерватории раздались шаги.
– Вот и вся недолга, – буркнул Саур.
Его товарищи воспряли – работодатель возвращался.
«Пусть только попробует не принести плату – пустим выскочку на дрова!», – Саур зловеще прищурился.
Их работодатель возвращался не один – он вел с собой каких-то оборванных мальчишек.
«Что за коленца он тут мне выкидывает? Он что – собирается расплатиться с нами живым товаром?».
– Это еще кто? – гаркнул Саур, на всякий случай обнажая короткий меч грютского образца.
– Это? – рассеянно переспросил Урайн. – Это хушаки.
Саур не понял – слово «хушаки» он слышал
Саур взял на два тона ниже:
– Ладно, гиазир. Хушаки так хушаки. Как по мне – так пусть хоть сами кутах. Расплатись с нами и мы уйдем, прославляя твое безвестное имя по всем тавернам.
– Кутах? – неожиданно басовито хохотнул один из мальчишек. – Слышишь, дядя, это он про тех казератов пернатых, у которых вместо мозгов – дрисня собачья?
– Да, Лоскир, – коротко кивнул Урайн. – Это про них.
– Так мы не кутах, понял?! Ты это гониво кончай, да? – с нескрываемой угрозой сказал Лоскир. Последнее слово он выдохнул прямо в лицо Сауру.
Только Урайн, да и то с трудом, успел проследить за происшедшим, ибо движения Лоскира были воистину неуловимы. Лоскир приблизился к Сауру в три неимоверно быстрых подскока, деловито отвел руку вожака, сжимающую меч, в сторону, и вонзил свой каменный тесак прямо ему в подвздошье.
Подельники Саура умерли почти одновременно со своим предводителем – Лоскир не забыл и про них. Вся процедура заняла у него не более полминуты…
«Хорошо, что хушаки пока на моей стороне, – опасливо подумал Урайн, – Эти, глядишь, и Девкатру самого на мешочки для зубочисток нарежут…»
Очень скоро от Перевернутой Лилии отчалила лодка. На веслах сидели шестеро жилистых юношей, чье убранство исчерпывалось набедренными повязками из небеленого полотна. Впрочем, им не было холодно. Они бодро переругивались и задирались друг к дружке, словно бы возвращались с удавшегося пикника.
На корме, рядом с мертвым телом Шета окс Лагина, смежив воспаленные веки, развалился Урайн. Он был доволен, ведь пока все шло согласно плану. И даже Шет, даже его недавние слезы были этим планом предусмотрены.
5
"Этого я тоже не учел.
Когда диофериды пришли ко мне и вверили моей опеке Шар, они рассказали мне правду о Диорхе, о себе и о своих предшественниках.
Когда Хуммер пришел в Сармонтазару, он подорвал могущество Лишенного Значений в страшной войне. Последняя битва состоялась в Лон-Меаре, где стояла главная твердыня Лишенного Значений. Было сокрушено все. Хуммеру оставалось лишь предать смерти Лишенного Значений и после этого растоптать Леворго словно жалкого червя, ибо без своего учителя Леворго был тогда менее, чем ничто.
И вот, Хуммер и Лишенный Значений сошлись в последнем поединке. Хуммер восторжествовал над своим соперником, но заплатил за это частью своих Значений и был ввернут в сон. Второй же был сокрушен и расстался со всеми Значениями. Вместе с ними исчезло и его Имя. Оттого мы не можем звать его иначе как Лишенным Значений.
Лишенный Значений был уничтожен, а само его существо исчезло, его нет больше и не будет никогда. Единственное, что осталось от него в вещном мире – это Диорх, который зовется также Стеклянным Шаром, а на Истинном Наречии Хуммера – Хуш.
Диорх – это «твердое сердце» Лишенного Значений.
Леворго случилось спастись в той войне самому и спасти от рук темных слуг Хуммера Диорх. Он ушел в неизвестность и растворился во мраке, распростершемся над Сармонтазарой.
Единственным человеком, на которого Леворго мог рассчитывать в те страшные годы, был Эррихпа, основатель Тардера и всего Ре-тарского царства. Эррихпа дал Леворго укрывище и ученик Лишенного Значений смог наконец в безопасности задуматься о будущем.
Леворго справедливо рассудил, что мрачное затишье, которое воцарилось в Сармонтазаре после того, как Хуммер заснул, не продлится вечность. Хуммер будет дышать и каждый его вздох будет приближать его к пробуждению. Леворго знал – бороться с Хуммером в одиночку ему будет не по силам.
И тогда Леворго решил создать дионагганов – Воинов Шара.
Тогда он полагал, что ему будет по силам вложить искру добра в избранных смертных и сделать так, чтобы они стали непреодолимой стеной для темных слуг Хуммера.
В северных землях Леворго разыскал шестерых сирот, меченых ненавистью к Хуммеру. Их изначальные имена утрачены. Но перед Исходом Времен они называли себя Лоскир, Нальк, Сав, Фарг, Шотор и Двайр.
Леворго взялся за воспитание мальчиков.
Он приобщил их к знанию Лишенного Значений. Чтобы они могли противостоять темным слугам Хуммера, он дал им и Истинное Наречие. Он посвятил их в начала тайного хождения в Диорх. В пятнадцать лет каждый из дионагганов умел больше, чем любой незаурядный колдун Сармонтазары.
Леворго сделал своим питомцам «детское оружие» – ножи из зеленого обсидиана. Когда сила этих ножей умножалась магическим искусством, они разили подобно молниям.
Но это было только начало. Леворго полагал, что когда дионагганам исполнится по шестнадцать лет, им можно будет вверить настоящее оружие, которое тайно приуготовлялось им к тому дню во чреве Диорха.
Но Леворго ошибся в одном.
Меченые ненавистью к Хуммеру не могли стать хранителями мира, ибо ненависть и мир несовместны.
Леворго поспешил. Он дал дионагганам слишком много силы, но не успел дать им вдосталь добра и любви.
Однажды, промозглым зимним днем, когда злой ветер с моря Фахо засыпал молодой Тардер мокрым снегом, дионагганы пришли к Леворго и сказали: «Дай нам твои средства и умения. Дай нам наше настоящее оружие. Мы не можем больше ждать. В мире нет ни блага, ни порядка, о которых ты учил нас. Но мы молоды. Мы хотим видеть порядок и благо. Если их нет в этом мире – мы сами водворим их. Дай нам средства и позволь нам немедленно действовать.»
И тогда Леворго понял, что в их нетерпеливых устах, устах гордецов – слова Хуммера. Ибо сам он учил их терпению и мудрости.
Увы, уже тогда дионагганы были очень сильны. Леворго знал – ему будет не по силам одолеть шестерых молодцев в открытом бою. Впрочем, дионагганы любили Леворго как родного отца и, к счастью, сами еще не понимали, что могли бы совладать с ним, только возжелай они этого.
И тогда Леворго ответил: «Хорошо же – я дам вам то, о чем вы просите. Ибо и моя душа тоже жаждет и блага, и порядка»
Леворго знал, что Воздушная Обсерватория как нельзя лучше послужит его замыслу. Он привел своих учеников на Перевернутую Лилию и обманным путем заточил их в каменных Зеркалах, отражавших изнанку этого мира.
Горько рыдая о судьбе своих непутевых детей, Леворго вернулся в Тардер и отрекся от самого имени «дионагганы».
«У Шара больше не будет воинов» – решил он. «Пусть Лоскир, Нальк, Сав, Фарг, Шотор и Двайр зовутся просто „хушаками“, сыновьями Шара.» И тогда Леворго произвел на свет шестерых Сделанных Людей, и сделал их диоферидами, новыми хранителями шара.
6
По настоянию Гаассы окс Тамая, а в действительности – по требованию Октанга Урайна, вещавшего устами честолюбивого флотоводца, в ту ночь был созван чрезвычайный Совет Шести.
Сам Гаасса окс Тамай членом Совета Шести не являлся. Сравнительно недавно он, прозудев добрых полгода над ухом Шета окс Лагина, добился учреждения в Варане новой должности – должности Первого Кормчего. Первый Кормчий главенствовал и над флотом, и над армией Варана и, между прочим, имел право тройного голоса в Совете Шести в отсутствие самого Сиятельного Князя.
Члены Совета Шести сидели за круглым столом, неторопливо потягивая крепкую мятную настойку. В ней не было хмеля – только чистота и ясность. Трое разыгрывали старую партию в Хаместир, начатую еще полтора года назад. Один дремал. Двое вели пустую беседу о войне в Орином. Эта тема, которая еще несколько дней не легла бы на язык и самому отъявленному прожектеру, теперь словно бы висела в воздухе. Впрочем, оба собеседника полагали ее сугубо умозрительной и обсуждали исключительно от безделья.
– …Одни только стены у них в Орине чего стоят! Сорок пять локтей, подумать только! – заметил Тэн окс Мата.
– И башни… – печально согласился Нар окс Нон.
– С другой стороны, – Тэн ловко отправил в рот два вываренных в меду ореха, – совершенно ясно, что дело не в стенах и не в башнях. И даже не в Ирвамессаде. Все дело в Элиене. Если он начнет лютовать как когда-то в Лон-Меаре, все наши галеры захлебнутся огнем, не добравшись до Таможенной Плотины.
– А почем тебе знать что было в Лон-Меаре? – ехидно осведомился Нар окс Нон.
– А почем тебе знать чего там не было?
Оба собеседника рассмеялись – о Лон-Меаре оба они только слышали ибо были слишком молоды – по государственным меркам, конечно. Тэну окс Мате недавно исполнилось двадцать восемь. Нар окс Нону – тридцать один. Целое поколение варанских воинов унесла война в Синем Алустрале. Поэтому даже в Совете Шести не было сивобородых старцев. Кроме одного – почтенного Ларва окс Шаатты.
Ларв был опытным служакой при Иноземном Доме еще во времена Лотара окс Мидана – прежнего Великого Князя. Потом случилось ужасное – на глазах у Ларва в Варнаге было истреблено варанское посольство. Шокированный увиденным Ларв навсегда возненавидел дипломатию и твердо решил уйти с государственной службы. На девять лет он удалился в свое поместье под Вергрином. Но когда Сиятельный Князь Шет окс Лагин вернулся изменившимся из Синего Алустрала и стал править Вараном по-новому, что-то подтолкнуло Ларва к возвращению.