Путин - приемный сын Ельцина

Платонов Сергей Владимирович

Сам себя низложивший президент Конституционному суду и решению депутатов, естественно, не подчинился и дал команду о силовом разгоне парламента. Ельцин сидел в резиденции Барвиха и ожидал дальнейшего развития событий. Два вертолета стояли готовые вывезти его, куда он захочет, в том числе за границу. Но на него никто не нападал и не планировал этого делать (даже на Чрезвычайном съезде народных депутатов никто не предлагал Ельцина арестовать). А в это время начальник его охраны Коржаков занял кабинет президента в Кремле и готовил штурм здания парламента. Так продолжалось до 2 октября. Все это время депутаты работали и не покидали здания. Они не могли смириться с тем, что узурпатор, пусть и президент, ликвидировал законодательную власть и Конституционный суд подчинил себе правительство и Генерального прокурора, то есть установил полную личную диктатуру.

Убедившись, что ему никто не угрожает,

Ельцин осмелел, прилетел в Кремль и дал команду «выкурить» депутатов. Министр обороны Грачев подогнал танки и прямой наводкой совершил одно из самых диких злодеяний в нашей истории — расстрел народного собрания. После обстрела по указанию Ельцина начальник его охраны Коржаков лично возглавляет карательную операцию по аресту депутатов и защитников-добровольцев парламента. То есть совершил действия от имени организатора переворота с явным превышением должностных служебных полномочий. Причем позже сам неоднократно признается в этом в своих публикациях. В одной из них он пишет, что перед вылетом из Кремля в Барвиху Ельцин «. тихо, но достаточно твердо сказал… самое лучшее, если представится такая возможность, надо кончить обоих на месте, чтобы другим неповадно было» (речь, очевидно, шла о Хасбулатове и Руцком). Такие же злоупотребления совершили Ерин и Голушко, посылая войсковые подразделения на захват парламента. Никто из них не может сослаться на то, что они исполняли указ президента о так называемой конституционной реформе. В нем не было и не могло быть ни одной нормы, обязывающей этих и других должностных лиц расправляться, применять силу, а тем более арестовывать законно избранных народных избранников и сотрудников парламента. Все делалось устно. Боялись наследить в бумагах. Только Грачев потребовал и получил письменное указание Ельцина на обстрел здания Верховного Совета из танков, переложив на него свою ответственность. А кто прислал на помощь Ельцину ОМОН из Питера, который и стал решающей силой в ходе штурма? Не тот ли первозванный демократ-юрист Собчак, памятник которому открыли в городе на Неве с участием теперешнего президента? Тоже следов нет. И почему бывший заместитель Собчака Путин издал, при вступлении в должность исполняющего обязанности президента, указ о защите Ельцина от любого судебного преследования? Неужели они, юристы, не понимали тогда и не понимают теперь, что Ельцин и подельники совершили государственный переворот, и прикрывают таким образом их незаконные действия. А может, и свои? Понимают, но они давно уже стали политиками и с тех пор перестали быть служителями юстиции, ибо в переводе это слово означает «справедливость» — категорию в политике лишнюю. Какие же они тогда юристы? А что прокуратура? Ау?! Молчит прокуратура. А ведь в ходе переворота погибли десятки людей. Не очистят господа прокуроры страну от этого греха, не видать всем нам удачи!

Черномырдин, как и обещал, склонил министров к поддержке Ельцина и вместе с Лужковым лишили здание парламента всех видов обеспечения и связи. Из всех министров только Сергей Глазьев в знак протеста против антиконституционных действий президента оставил Министерство внешнеэкономических связей и ушел в отставку.

После расправы с Верховным Советом и съездом народных депутатов Ельцин получил от президента США Клинтона и директора МВФ Камдессю поздравления с удачной операцией по наведению порядка. Руководитель самой коммерческой страны и его подручный финансист теперь могли не волноваться за возврат выданных Ельцину кредитов. Бизнес есть бизнес. И при чем здесь демократия? Поздравил с победой лжепрезидента и лидер мятежной Чечни Джохар Дудаев, который весной в Грозном тоже силой разогнал местный парламент! Через три года по приказу Ельцина его убьют.

Вскоре, сколоченное из ельцинских сторонников, Конституционное собрание быстренько приняло новую ельцинско-шахрайскую буржуазную Конституцию и через референдум с заранее известным результатом навязало ее стране. И Ельцин, как ни в чем не бывало, продолжил «законно» править страной. Потом, в 1996 году, тоже через заднее крыльцо путем фальсификации результатов выборов он еще раз проберется в Кремль. И уйдет оттуда под новый, 2000 год лукаво-досрочно, предварительно получив от неожидавшего такой милости преемника гарантию против судебного преследования. И так всю жизнь. Начинал Ельцин с того, что лишил внука отцовой фамилии, а закончил тем, что украл у народа власть.

Накануне очередной годовщины переворота автор этого сочинения спросил у Виталия Григорьевича Сыроватко, одного из немногих его положительных персонажей: «Почему депутаты даже не попытались арестовать Ельцина?» И он твердо, как давно и не раз обдуманное, выдал: «Аресты — это дело прокуроров. Дело депутатов одно — принимать законы и ни в коем случае их не нарушать». Не согласиться с этой позицией невозможно. Но если откровенно, жаль, что они этого тогда не сделали. Ведь правило, что победителей не судят, еще действует. Хотя вполне возможно, что чем больше будет таких политиков, каким был Сыроватко и его товарищи, тем быстрее это правило отправится в музей истории.

Толики, Алики, Саши и казна…

Помощник Ельцина пригласил председателя Госкомитета по имуществу Чубайса к президенту. С хмурым лицом, пожевывая губами и поигрывая, как всегда, карандашом, Ельцин начал с просьбы:

— Выручайте, Анатолий Борисович, в бюджете на 1996 год не хватает денег. Депутаты блокируют все мои предложения по увеличению доходов и сокращению расходов. Им не угодно, понима-а-ш. что они не вполне соответствуют закону. А что делать мне? У нас многое чего не по законам. Будешь их соблюдать — ноги протянешь. Налоги не собираются. Занять негде. Всем — должны. Зарплаты и пенсии платить нечем. А меньше чем через год, понима-а-ш. выборы. Проиграть нельзя. Коммуняка Зюганов придет. Нас с вами точно повесит. У него рейтинг выше моего. На выборы тоже немалые деньги потребуются. Хорошо Кучме на Украине: снял с газовой трубы на пограничной насосной станции контрольный таможенный пост на три дня. Неучтенный газ продал — и деньги на выборы в кармане. У меня такой халявы, понима-а-ш. нет.

— Борис Николаевич, надо вводить особый порядок продажи имущества указом президента. И продавать все, что можно, но не за чеки, а за живые деньги. Думаю, только так наберем недостающий миллиард долларов. Алик Кох мне обещал.

— Это кто такой Кох? Неприятная фамилия. Гауляйтер был такой на Украине в годы войны. Доктор еще был с такой фамилией. Специалист, понима-а-ш. по туберкулезу.

— Да, уж — не Кузнецов, но парень толковый. Он у меня заместитель по приватизации самых важных объектов. Можно сказать, стратегических.

— Вот, кстати, о стратегических. Есть люди, готовые дать за такие предприятия хорошие деньги. Мне Березовский говорил. Но как сделать, чтобы они именно им достались, понима-а-ш. эти аукционы, как их обойти? С этих людей и деньги на выборы можно взять.

— Пока не знаю, как обойти, Борис Николаевич. Будем думать. Поговорю с Сашей Лившицем. У него голова варит будь здоров. А как Виктор Степанович, не помешает?

— Ему скажу, чтобы в приватизацию не вмешивался. У него без нее дел по горло. Черномырдин послушный, за что и держу. Хватит ему и Газпрома. Да, еще. Поговорите с Березовским. Пусть соберет банкиров и определят, понима-а-ш. какие предприятия кому и сколько на выборы дадут. Чтобы потом драки не вышло. Лишний шум — депутатам подарок. Все поняли?

— Да, разрешите выполнять?

— Действуйте, докладывать мне лично. — Повеселевший президент с облегчением закончил встречу. Тонкие губы Ельцина тут же сложились в фирменную кривую ухмылку, которая обычно появлялась в моменты, когда он давал подчиненным очередное пакостное поручение и был доволен собой.

В этот же день в администрации президента во главе с Чубайсом собрались «лучшие умы» страны. Славная задача у них была одна — как ее, родимую, еще ловчее ограбить и добыть деньги на президентские выборы? При этом пополнение бюджета становилось делом десятым. Мозгом в доску свойской компании был, естественно, Толик Чубайс. Вспомнили, как в марте в правительство приходил банкир Потанин. Тогда он предлагал деньги взаймы под залог акций лучших предприятий. Особенно ему хотелось заполучить акции металлургического предприятия «Норильский никель». Даже по тем непростым временам «Норникель» был лучшим по всем показателям комбинатом. И не только в России. Он был флагманом мировой цветной металлургии. Потанину тогда отказали. Закон не позволял отчуждать имущество через залог, то есть неконкурентным способом, но идея запомнилась. Теперь другое дело, сам президент в доле. И все-таки занозой или гвоздем, кому как, торчал главный нерешенный вопрос: как же эту операцию изящнее обозвать в указе президента? Позвали Александра Лившица, который всегда слыл большим оригиналом. Советник президента по экономике думал недолго.

— Саша, выручай. Без тебя никак. Как залоги назвать, чтобы пропустить через аукцион?

— Если решено, что президент указ подпишет, то какая разница, как будет эта штука называться? — Как всегда с усмешкой, хотел он отлынить от решения новой задачи.

— Разница есть, — возразил главный юрист администрации Орехов. — Надо, чтобы была хотя бы видимость аукционной продажи. Просто залог не пройдет. Иначе сделки легко отменят.

— И кто же их отменит? — с иронией спросил Кох.

— Кто? Суд, кто же еще? — под смешки участников посиделки, не понимая коховского прикола, ответил Орехов.