Путин против Путина. Бывший будущий президент
Шрифт:
Патриотическая риторика окончательно закрепилась в СМИ, хотя темы империи, самобытности русского народа, величия национальных свершений все еще соседствуют с развлекаловкой, поток которой только вырос, что можно считать негативным. Но все политические, все осмысленные программы выстроены с подразумеванием самобытности, величия и достоинства русского государства и русской истории. Это фундаментальный перелом, потому что в 90-е гг., наряду с той же самой развлекательной похабщиной, которая, увы, осталась от того периода, политикой назывались мелкие интриги олигархов между собой и бесконечные издевательства всякой русофобской мрази над нашим народом и нашей историей. С этим покончено, и хотя наши СМИ далеки от идеала, в них очень мало содержательного, но если это содержательное встречается, то оно довольно четко выстроено в патриотическом ключе, что очень радует.
В 2007-м была окончательно сформулирована доктрина суверенной демократии.
Назначение Медведева, по сути, обнулило ожидания сторонников геополитического возрождения России. С этого момента стало понятно, откуда эта неопределенность, потому что под видом этой неопределенности, недосказанности и намеков можно было протащить что угодно, а не то, чего все ждали. Конечно, была надежда на то, что это окажется головокружительной спецоперацией Путина по сохранению преемственности. Однако беда в том, что с преемственностью власти в России всегда были трудности. Логика устройства российских политических элит выстраивалась на основе инерции 90-х годов, которые, по сути дела, сформировали российскую политическую элиту из самых отпетых проходимцев, мерзавцев, коррупционеров и агентов влияния Запада. Эти же люди, оставшиеся в большинстве своем на своих постах и при Путине, создавали предпосылки для очень серьезных опасений, что наша политическая элита — это пародия и карикатура на реальную политическую власть. Поэтому я был очень обеспокоен судьбой моей страны, судьбой тех позитивных свершений, которые сделал Путин. Ведь Путин продолжал занимать самые либеральные позиции в экономике, конечно, далекие от того компрадорского либерализма, который царил в 90-е годы. Его либерализм был в основном патриотический, но все равно это либеральный догматизм. С этим Путин так и не расстался, и следует ожидать, что дальше нынешний либерализм будет только зафиксирован. То, что в отсутствии Путина он не привел к полному развалу России, это большое счастье, хотя из-за этого сейчас все еще может сложиться очень опасная конфигурация.
Что касается атлантизма или евразийства в геополитическом пространстве, здесь сделан четкий и однозначный выбор — только евразийство. Россия только великая страна, Россия только для самой себя в первую очередь, Россия уважает себя и свое достоинство, Россия интегрируется на постсоветском пространстве. Путин на все эти вопросы ответил позитивно. Что является высшей для России ценностью? Путин ответил: суверенитет — сейчас это единственно правильный ответ. Однако, несмотря на весь позитив, уход Путина в 2008 году оказался одновременно концом «золотого века» путинского правления. Путин изменил ситуацию от зла к добру, от ада к раю, поэтому восемь лет мы жили в состоянии полурая. Пиком этого рая была мюнхенская речь Путина. Когда я услышал ее, то подумал: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» Но, к сожалению, цикл закончился, и закончился он страшной новостью: оказывается, все это было шуткой, и теперь начинается другая эпоха — эпоха Медведева. Многие убеждали нас, что это та же самая эпоха, только в либеральной плоскости, однако с каждым днем становилось все яснее, что «золотой век» кончился и начался новый — более мрачный. Началось переосмысление путинской восьмилетки как уже завершившейся. Было много блестящих достижений во всех направлениях: олигархов сажали, Америку пугали ракетами, нефти было завались, жизнь была замечательная, но она кончилась. Нам предстояло что-то ужасное.
Наше безразличие к тому, что происходит в глобальной политике, никак не сказывается на нашей внутренней политике. И это означает огромный успех. После ухода Путина из власти на целых четыре года обстановка в России резко изменилась, причем не в лучшую сторону. Несомненно, Путин — главный герой российской политики, при этом персоналия даже в международном масштабе, и это признал журнал «Тайм». Путин — это человек, который поднял Россию с колен, дал ей мощь и силу. Путин должен был завершить свое триумфальное правление третьим сроком, тогда бы «золотой век» не покинул Россию, он был бы всегда, но, к сожалению, этого не произошло. В момент пика своего собственного пути, являясь единственным полновластным самодержавным и автократическим субъектом российской политической действительности, Путин сделал экстравагантный жест и подчинился Конституции, которая была принята совершенно нелегально. Он стал испытанием не только для самого Путина, но и для всей страны. Я так и не понял этот жест.
Расслабляться не стоит: новые сетевые вызовы
Четыре опасных года миновало, и теперь, на данный момент, складывается впечатление, что Владимиру Путину больше ничего не угрожает. Рейтинг довольно высок, а результаты «Единой России» больше не имеют значения. И это неудивительно. Понятие «Путин» в сознании народа стойко ассоциируется со стремлением заново утвердить суверенитет России, а это, как показывает история, для русского человека всегда является самым важным. Теперь ясно: Путин — это не суверенная демократия. Путин — это просто суверенитет, а демократия — это в нагрузку или для внешнего пользования. Может быть, Путин действительно искренне верит в демократию, но это не важно, так как много кто искренне верит в демократию, но они из-за этого «Путиными» не становятся. Чаще всего искренне верующие в демократию люди становятся чем-то противоположным Путину, то есть «оранжевыми», врагами России и русского народа. Путин же — это суверенитет России. Вот что такое «Путин». То, что в Путине не суверенитет России, то второстепенно и незначимо. Смысл действий Путина в том, чтобы укрепить суверенитет. В этом же и смысл преемственности. Будет укрепляться и отстаиваться в условиях глобализации суверенитет России — будет преемственность с первым президентским циклом, не будет — не будет преемственности. Поэтому самое важное это то, будет ли охраняться и укрепляться суверенитет России или он ослабнет. В этом и заключается «план Путина». Все остальное — не имеет значения.
Каковы же угрозы курсу Путина на суверенитет, кто является «врагом» этого плана Путина? В сегодняшней выборной ситуации серьезных угроз явно не существует. Нет никаких сомнений в том, что Путин — первый и единственный в списке тех, кто получит колоссальную поддержку населения. Это само собой разумеется, и никакие силы не способны дестабилизировать ситуацию или как-то повлиять на заведомо позитивный результат. В рамках патриотического консенсуса возвращение Путина — это и есть новое направление на суверенитет.
Во внутренней оппозиции что-то более-менее серьезное все еще может представлять из себя КПРФ. Но эта левая оппозиция не так уж и плоха, она патриотична, если не смотреть на некие эксцессы. Зюганова просто загнали в угол, власть совершенно напрасно его так третировала все это время, ведь он вполне договороспособный политик. В значительной степени эксцессы сближения КПРФ с «оранжевыми» являлись результатом резкого отношения власти к тем, кто мог бы быть ее левой опорой. Левая, нормальная, вменяемая коммунистическая оппозицией не является угрозой для стабильности России, а наоборот, служит залогом полной благостности в партийно-политическом пространстве.
Однако существуют вызовы и угрозы куда более серьезные. Главный враг не внутри, главный враг — снаружи. Дело в том, что Соединенные Штаты Америки стремительно меняют манеру и методологию взаимодействия с другими государствами, оттачивая технологии так называемых «сетевых войн». Сетевые войны — это войны, которые ведутся преимущественно в информационной сфере и основаны на использовании эффекта резонанса, когда самые разнообразные, не связанные между собой идеологические, общественные, гражданские, экономические, этнологические, миграционные процессы манипулируются внешними операторами для достижения конкретных общих целей. Главной целью в сетевой войне является десуверенизация тех, с кем она ведется. Здесь мы имеем дело с новой моделью взаимоотношений всех стран, — и в первую очередь России с США, — которая не сводится к обычной логике: друзья — враги, конкуренция — партнерство, противостояние — сотрудничество. Логика «сетевых войн» лежит в другой плоскости. Власть в целом и лично Путин сегодня беззащитны перед сетевыми вызовами со стороны США, они не готовы адекватно реагировать на них — в силу других исторических традиций, а также в связи с огромным количеством технических и хозяйственных проблем, которые вынуждена решать. Но именно глобальная «сетевая война» сегодня является главным содержанием мировой политики. И, к сожалению, Владимир Путин, и наше руководство в целом, принципиально не готовы осознать эту ситуацию. Они иначе воспитывались, они совершенно не учитывают ни постмодерн, ни «сеть» — и в этом главная угроза суверенитету России и лично Путину. За исход выборов Владимиру Владимировичу и нам волноваться нечего — но что ждет нас дальше?
Объективное и субъективное в курсе Путина
Подводя некоторые предварительные итоги вызовам, с которыми столкнулся Владимир Путин, следует окинуть взором контуры того нового курса, который он взялся реализовывать. Глобальные геополитические процессы, субъективное состояние российского общества, психологические реакции на события 90-х годов — все это сделало неизбежным изменение ельцинской модели власти на другую, альтернативную. Иначе Россия бы просто исчезла: уже начало вводиться внешнее управление, создавался вакуум силового баланса. Россия стала стремительно исчезать с мировой арены, и глобальная ситуация изменялась в самом негативном ключе. Граждане чувствовали катастрофичность происходящего. Поэтому у курса Ельцина, воплощенного в таких фигурах, как Гайдар, Черномырдин, Немцов, Сатаров, Юмашев, Явлинский, и в таких партиях, как СПС и «Яблоко», — не было никаких шансов.