Путька

Журавлева Зоя Евгеньевна

А Путька на маму смотрит и не подходит. Он даже к стенке спиной прижался и глаза закрыл. Он маму боится. Мама с ним очень строго разговаривает.

— Он у тебя глупенький, — говорит мама. — Даже простейших вещей не понимает.

— Нет, понимает!

Мне не хочется маме говорить, что Путька её боится. Маме будет обидно.

— Если уж брать собаку, — говорит мама, — то, по крайней мере, настоящую. Овчарку или бульдога…

— А какой он, бульдог? — говорю я.

Чем же Путька не настоящий? У него глаза коричневые, как у меня. Только у меня

они всегда коричневые, а у Путьки бывают разные. Когда он сердится, глаза зелёные. А если его гладить, тогда жёлтые. Как будто песок и солнце в каждом глазу, даже жарко.

— Бульдог — это такая порода, — говорит мама. — Вот я тебе сейчас покажу.

Мама полезла книги с полки снимать. И никак не могла найти, что нужно. Книги до сих пор как попало стоят. У неё руки не доходят.

Но всё-таки мама наконец нашла эту книгу. Оказывается, она у неё на столе лежала.

— Вот, смотри, — сказала мама.

Я влезла с ногами на стул и стала листать книгу. Там столько собак оказалось! На каждой странице разные. Это такая собачья книга. «Брем» называется. Одни собаки!

Там была нарисована совсем голая собака. Вся голая, а на голове много-много волос; они у неё как будто причёска.

— Она в парикмахерской была?

— Это пудель, — сказала мама. — Самая умная собака. Её всему можно научить. Она хозяину тросточку носит — вот тут написано.

— Такая голая? — удивилась я.

— Её так стригут, чтобы было красиво. Только на голове шерсть оставляют и на лапах, как манжеты.

— Вся голова кудрявая. Как у тёти Клавы перед праздником, — сказала я.

В книге ещё были собаки — узколицые такие, с длинным носом. Мама сказала, что они охотничьи. У них потому такой нос длинный, что они зайцев вынюхивают и показывают охотникам.

— Зачем? — сказала я.

— Чтобы охотники стреляли, — сказала мама.

Мне сразу эти собаки разонравились. Вон они какие! Бедных зайцев вынюхивают. Я зайца видела в зоопарке. Он добрый, у него лицо быстро-быстро шевелится. Одно ухо в одну сторону смотрит, а второе — совсем в другую. А собаки их вынюхивают!

— Они на волков тоже охотятся, — сказала мама.

— Я на такую собаку не хочу смотреть! — сказала я. — Они, значит, всех вынюхивают? И волков?

— Нашла кого пожалеть! Вот гляди, какая осмысленная физиономия!

Правда, это была хорошая собака. Мама сказала, что это борзая. Наверное, высоко прыгать может, у неё мускулы. И лицо не злое. Немножко удивлённое. Ей, конечно, не хочется никого вынюхивать, а охотники заставляют. Она поэтому удивляется.

— Ничего, — согласилась я.

Потом мама свою любимую собаку показала — сен-бер-нар-ску-ю. Я сразу поняла, что это очень добрая собака. Что хочешь у неё бери, она отдаст. Хоть всё молоко из миски чужому коту отдай. Дикому. Которому Димка градусник ставил. Такой у этой собаки вид. Она вся меховая и мягкая. На ней кататься можно. Я подумала, что она немножко ленивая. Спит много. У неё вид такой.

А когда мне мама про эту собаку рассказала, я так удивилась!

Оказывается,

она совсем не ленивая. Она в горах живёт, высоко. Там уже сосны не растут. Там один мох, как у нас в лесу или между брёвнами в стенке. Подумать только — лесу совсем нет, один мох! И ещё там почти всё время зима. С неба прямо сугробы сыплются, никакой дороги не видно. Автобусы там вообще не ходят, а пешком очень легко замёрзнуть. Там можно даже насмерть замёрзнуть. Ветер всё время дует…

И эта собака в самую метель выходит из дому. Она несёт сумку с лекарствами и ищет. Вдруг кто-нибудь заблудился? Она дорогу показывает. Если ты устал и не можешь идти, она тебя тащит. Такая сильная!

— Вот, — сказала мама, — была такая знаменитая собака: она сорок человек спасла! Понимаешь?

— Понимаю! — сказала я.

У мамы глаза такие широкие стали — целых сорок спасла! Наверное, очень много. Я до семи считать умею. А тут — сорок!

— Вот что значит породистая собака, — сказала мама. — А твой Путька просто игрушка.

Я даже забыла, что хотела спросить. Вот как! Она мне, значит, сен-бер-нар-ску-ю собаку показывала, чтобы Путьку обидеть. Она думает: чужая собака вон что может, а наш Путька совсем ничего.

— Он сейчас маленький, — объяснила я маме. — А когда он вырастет, он ещё больше спасёт. Ты же не знаешь!

— Сомневаюсь, — сказала мама.

И дальше страницу переворачивает. Вдруг я вижу — там такая собака! Если бы она себя в зеркале увидела, сразу бы умерла со страху. У неё грудь жёсткая, как подоконник. На ногах когтищи. А лицо! Уж никак не скажешь, что это лицо. Это именно морда. Толстая. И губы толстые, а рот закрыть не может. Все зубы видно. И морщин сколько! Вся в складках. У неё больше морщин, чем у бабы Риты. Старая-престарая собака.

— Она в клетке сидит?

— Почему в клетке? — сказала мама. — Она ещё щенок.

— Как щенок, если у неё одни морщины?

— Это не морщины, — объяснила мама. — Это такая порода, очень ценная. Ты же сама спрашивала. Это бульдог!

Тут я так стала смеяться! Чуть со стула не свалилась. Я думала, он какой, бульдог? А он вон какой! Он хуже Бармалея. Такой урод! А мама его с Путькой сравнила.

Я Путьку позвала и ему тоже показала. Бульдог! Вон у него какие губы! А глаза? И ноги в разные стороны, кривые. А губы висят даже. Настоящий бульдог!

Путька понюхал и отвернулся. И начал бровями дёргать. Ему так смешно сделалось! Он у меня на руках запрыгал. Он разве думал, что бульдог такой? А бульдог вон какой!

«БЕЛКА-СТРЕЛКА-КЫТЬ…»

Я так смеялась! И в это время как раз Димка пришёл. Ему дома скучно: у него мама с папой в театр уехали. А тут лампочка перегорела. Он в темноте не любит сидеть. И ещё — он хохот услышал.

Я Димке тоже показала бульдога. Он сразу понял и закричал: