ПУТНИК часть II
Шрифт:
– Да я вам, что – начальник вокзала, что ль? Нет больше на Москву мест, понимаете вы это, или нет! Вся бронь, что была у меня, роздана до вашего появления! Ну, где я вам места возьму?!
– Да не шумите вы, товарищ комендант, - уговаривал его один из командиров. – Поймите, у нас предписание….
– Засуньте его, знаете куда?…. – заорал комендант и вдруг осекся, увидев вошедшего Сербина. Взгляд коменданта уперся в нашивки высшего комсостава на рукавах коверкотовой гимнастерки и два ордена Красного Знамени на груди.
– И-извините, хлопцы, погуляйте пока. Я что-нибудь придумаю для вас, - залепетал он, поднимаясь с кресла, которое жалобно вздохнуло, избавляясь от непосильной тяжести.
– Ничего-ничего, - сказал Сербин, присаживаясь на колченогий табурет у стены. – Заканчивайте с ребятами, я подожду.
Комендант, крутанув ручку телефона, враз охрипшим голосом, закричал в трубку:
– Любочка, соедини меня с начвокзала, пожалуйста! – и, дождавшись соединения, - Степаныч! Ну, дай ты мне еще три места для командиров в Москву! Да! Да, Степаныч! Да хрен с ими, что на верхних! Давай, дорогой мой, давай! Ну, спасибо, Степаныч!
– Идите, ребята, в воинскую кассу, оформляйте проездные документы, - уфнув так, как будто отпахал вручную версты три пашни, комендант упал в кресло, которое протяжно застонало, принимая груз комендантского тела.
С уважением поглядывая на Сербина, командиры вышли, поблагодарив коменданта, и Леонид присел к столу.
– Ты чего ж так орешь, товарищ, на нашу смену молодую? – спросил Сербин.
– Извините, товарищ комполка, - залепетал комендант. На его платок жалко было смотреть, настолько он промок.
– Ладно! – хлопнул ладонью по столу Сербин. – Ты мне скажи, есть ли у тебя пролетка на день? Мне на хутор Сербино съездить надо. Родню проведать….
– Так ведь…. – комендант замялся. – Нет там больше никого, на хуторе-то….
– Как нет? – Сербин заволновался. – Там ведь жили люди….
– Так раскулачили их. Кого убили при сопротивлении продотряду. Кого сослали в Казахстан. Я почему знаю – эшелон готовил для ссыльных, потому и списки у меня были. С хутора Сербино, насколько я помню, около двадцати человек было.
– Господи, кого ж там раскулачивать было? Нищета ведь одна жила…. – с горечью промолвил Сербин.
– Ну, нищета нищетой, а продотряду сопротивление оказали…. – комендант старательно отводил глаза.
– Ладно! – жестко сказал Сербин. – Так есть у тебя пролетка или нет?
– Есть, есть! – залебезил комендант. – Вот только я сам на ней езжу. Нет ездового по штату у меня. А я, сами понимаете, отлучиться не могу. Такая служба, такая служба, ни минутки свободной….
– Сам управлюсь, не переживай. К вечеру верну тебе «экипаж», - Сербин ухмыльнулся в усы, видя, как не хочется коменданту отдавать пролетку в чужие руки.
– Что ж? – комендант утер лоб платком. – Пойдемте….
Увидев пролетку, запряженную тройкой великолепных «дончаков», Сербин внутренне ахнул, прекрасно понимая, что купить таких лошадей на казенное жалование комендант не мог. Теперь было понятно и нежелание коменданта отдать воинские места молодым командирам. Зачем, если их можно продать мешочникам – спекулянтам и положить в карман сладко пахнущие ассигнации?
Сербин презрительно взглянул на коменданта, и тот поежился под его тяжелым взглядом….
Пролетка оказалась резвой и в прекрасном состоянии. Тройка лошадей лихо домчала ее до хутора, где глазам Сербиных явилась безрадостная картина разрушения.
Покосившиеся хаты, поваленные плетни, заросшие лебедой и бурьяном сады…. Повсюду царили следы разрухи и упадка.
Медленно проехав по заброшенному хутору, Сербин направил лошадей к погосту….
На тихом кладбище, где давно не ступала нога человека, Леонид растерялся. Он понятия не имел, где похоронены его родители, так как не довелось ему в горячке преследования банды предать их тела земле.
– Посидите здесь, - сказал он Фросе с детьми и пошел искать могилы.