ПУТНИК часть II
Шрифт:
– Ты можешь только отвечать на вопросы! Разве я непонятно выразился?
– Понятно…
– Кто, кроме товарища Ваупшасова может подтвердить твою личность? – собеседник окончательно перешел на «ты».
– Троян Василий Авраамович, Старинов Илья, Мамсуров Хаджи-Умар. Все они были советниками по разведке и диверсиями в 14-м корпусе. Все они хорошо меня знают и могут подтвердить мою личность.
– Какие задания ты получил от немцев, перед переходом границы?
–
– Ну-ка, закрой пасть, мерзавец! – окрысился собеседник. – Еще раз повысишь голос – пойдешь в карцер!
– Ладно. Давай дальше…
– Дальше ты пойдешь в лагерь, за «колючку». А я подумаю, что с тобой делать. Но могу сказать сразу – Советская Росиия для тебя закрыта. Нам не нужны такие «перекати-поле», как ты. Тем более, с крайне сомнительным прошлым и без документов. Все вы будете выданы правительству Франко. Решение об этом уже готовится… Все, свободен!
– Лихо! Достойная награда за тридцать два месяца войны!
– Я тебя предупредил: держи язык за зубами! А то ведь и пострадать можешь…
Сербин вышел из кабинета. В коридоре его уже ждал конвой, который сразу же сопроводил его в лагерь.
За несколько дней Путник полностью освоился в лагере и поразился тому, что даже здесь - в неволе испанцы продолжали «кучковаться» по партийным признакам. Они собирались по группам – и «Республиканский союз», и «Левые республиканцы», и «Эскерра» — каталонская фракция «Республиканского движения», и Испанская социалистическая рабочая партия, и коммунисты, и Федерация анархистов Иберии, и даже Баскская националистическая партия — все они на полном серьезе проводили собрания, принимали какие-то решения… Если бы все эти политические силы объединились против общего врага, а не проводили время на политсоветах и митингах, ситуация на фронте могла бы быть совсем другой. Так думал Сербин, с тоской глядя на эти жалкие потуги республиканцев что-то решать, находясь далеко от Мадрида, и, фактически уже не представляя никаких реальных сил.
Путник узнал в разговорах со "старожилами" лагеря, что в лагерях Франции находится более 460 тысяч беженцев, и французы ведут активные переговоры о выдаче испанских беженцев режиму Франко. По поводу бойцов интернациональных бригад решение принято не было, но они почти не сомневались, каким оно будет…
Через неделю после прибытия Сербина в лагерь пограничная стража доставила еще четверых бойцов 14-го корпуса. Это были бойцы из охранного отряда, остававшегося с Ваупшасовым в лагере. От них Путник узнал, что Станислав смог уйти под огнем немецких легионеров, когда надежды на спасение, казалось, уже не было… Вся группа прикрытия, шедшая с ним, полегла под пулями фашистов… Словом, Ваупшасов смертельно рисковал, но смог прорваться…
Шли недели, проходили месяцы…
Советские интернационалисты уже, не скрываясь, говорили между собой о том, что Сталин предал побеждённых испанских добровольцев, бросил их на произвол судьбы и предоставил заботу о них другим государствам.
В лагерь приезжали представители Коминтерна, которые говорили о том, что прилагают все усилия для того, чтобы отправить интернационалистов на Родину. В переписку с правительством СССР по поводу интернированных советских добровольцев вступали Георгий Димитров, Мануильский. Димитров направил ряд писем секретарю ЦК ВКП(б) Андрееву с просьбой разрешить вернуться в СССР этим людям. Поскольку эти обращения остались безрезультатными, 20 августа 1939 года Димитров и Мануильский обратились с письмом лично к Сталину. В нём говорилось, что во французских лагерях содержится свыше 6 тысяч бывших добровольцев. Руководители Коминтерна просили допустить в СССР "после тщательной проверки" хотя бы половину этих людей. Однако попасть в Советский Союз сумели лишь единицы, остальные натолкнулись на унизительные и беспричинные отказы.
Видимо, чтобы скрыть следы советских добровольцев, французские власти неожиданно перевели 136 человек из лагеря Сан-Ситриен, где они содержались вместе с другими интербригадовцами, в лагерь в Гюре. Лагерь был более благоустроенным, но и охранялся лучше, и заключенных развели по блокам. Никакой связи с членами Коминтерна, а тем более, с представителями правительства СССР, в этом лагере не было.
Это был закрытый лагерь…
Зато администрация лагеря стала активно готовить нескольких бойцов интербригад, в основном - командный состав, к выдаче режиму Франко… В их число попал и Сербин.
Один из испанцев, знавший французский язык, вечером после хозяйственных работ, когда весь блок собрался за общим столом для ужина, сообщил, что случайно стал свидетелем разговора охранников. Они говорили о том, что группу повезут на испано-французскую границу на двух грузовиках. Охрана будет по четыре солдата на машину – двое в кабине, двое – в кузове.
Решение у Путника созрело мгновенно!
– Надо бежать! – твердо сказал он.
– Другой такой возможности у нас не будет!
– Куды? Шоб вляпатысь в ище бильшее дерьмо? – спросил вислоусый украинец Бойко.