Пьяная Россия. Том первый
Шрифт:
Ночью, родители попеременно несли вахту возле окна комнаты дочери и выглядывая во двор, видели маячившие тени нескольких старушек воинственно машущих дубинками в сторону темного парка.
Бегство
– У этой девочки есть сила! – произнес незнакомый грустный мужской голос.
Птица подскочила, оглядываясь.
– Ты флягу взял? – спрашивала мать у отца.
– Для чего? – суетился отец, собирая рюкзак.
– Чаю нальем, пить захочешь, а тут, пожалуйста! – широко
– Что происходит? – вмешалась Птица.
– Собирайся! – хором воскликнули родители.
– Мы уезжаем! – кивнула мать.
– Ненадолго! – сказал отец.
– Пока ситуация не исправиться, – добавила мать.
– И пока не схватят маньяка!
– Но я учусь! – напомнила родителям, дочь.
– Ничего, я уже звонила в деканат, договорилась с деканом, он тебе прислал темы занятий на электронную почту!
– На почту? – переспросила Птица.
– Да, пойми ты, – взвился отец. – Если маньяк убил маньяка, ему и с тобой расправиться не составит труда!
Отец прошел в комнату дочери, распахнул створки окна и указал на подоконник. Птица, следовавшая за ним по пятам, посмотрела и ахнула. На подоконнике четко виднелись отпечатки двух грязных ладоней.
– Но как? – оглядев совершенно ровную стену, спросила Птица.
– Может, спустился с крыши? – неуверенно предположил отец, взглянув наверх.
– Как альпинист?
– На веревке, – подтвердила мать, тоже выглядывая в окно, – а что, если проверить, подняться на крышу?
Они поднялись. Внимательно осмотрели крышу с торчащими антеннами и заметили-таки моток веревки, петля была затянута надежно вокруг вентиляционной трубы.
– Надо вызвать полицию! – замирая от ужаса, сказала Птица.
– И они защитят тебя? – скептически поджала губы, мать. – Разве в нашей стране на защиту стражей порядка можно рассчитывать?! По-моему, никто, никого не защищает. Достаточно вспомнить те многочисленные случаи, когда бедные женщины, избитые до полусмерти жестокими мужьями, как правило, психически больными людьми, не могут добраться до правосудия и выпросить себе защиты и помощи. Полицаи в открытую, им говорят, вот, если бы муж вас убил, тогда бы мы завели уголовное дело!
– Что тут творится? – высунула нос из чердачного люка одна из старушек.
Родители Птицы объяснили. Старушка впала в абсолютную ярость, как, на чердаке ее мирного дома сидел маньяк да к тому же, зарезанный? Ведь Птица видела в окно мертвеца! И старушка, вытащив из кармана фартука здоровенный хлебный нож, ловко отсекла веревку от трубы, а веревку, словно змею, сбросила с омерзением вниз, в глубину двора, где другие старушки немедленно набросились, затолкали «змею» в мусорный пакет и бегом отнесли к далеким мусорным бакам.
В тот же день Птицыны сели на поезд, следующий в Крым. Относительное тепло южных берегов позволяло даже отдохнуть. Птица сжимала в руках свою гитару и думала о том, как же ей повезло с родителями! Большинство ее друзей и подруг не могли похвастаться столь заботливыми предками. После восемнадцати, дети – уже не дети, а взрослые. Плохо то, что претензии родичи начинают предъявлять сразу, после окончания школы. Но мало кто из бывших школьников, привыкших к родительской опеке, может так быстро адаптироваться и перейти от беззаботного детства к загруженной проблемами выживания, жизни взрослого человека. Однако, родители требуют и хорошей учебы в высшем учебном заведении, куда, как правило, поступают после школы все учащиеся, и заработков в свободное от учебы, время. Тем временем, у бывших детей начинаются игры любовного содержания, которые требуют максимального количества времени и сил, но как тут быть?!
И хотя Птица почувствовала нечто, родители особо не требовали ее денежных вкладов в семью, но намекали.
У нее были хорошие родители, что, правда, то, правда. Грубоватая, приземленная мать, надежная, как скала и одухотворенный, талантливый скрипач, отец, правда, выпивошка, но эту маленькую слабость Птица готова была ему простить.
Счастливая весть
– Мы должны возвращаться! – выслушав собеседника по сотовому телефону, доложил отец.
– Что такое, что случилось? – всполошилась мать.
– Они велели вернуться!
Отец выразительно потряс телефоном.
– Кто? – напирала мать.
– Полиция!
Мать категорично помотала головой:
– Никуда мы возвращаться не станем, я уже настроилась на Крым. Хочу на море! – топнула она ногой.
– Но там, наверное, холодно? – слабо попытался возразить отец.
– Давайте съездим на море! – попросила Птица. – Там здорово!
– Тем более, мы уже едем! – напомнила мать.
Отец поднял руки, признавая тем самым, свое поражение.
В Крыму оказалось не теплее, чем дома, самом центре Великороссии. Мало того, с утра зарядил нудный дождь и подул ветер, вздувая пенные шапки на гребне набегающих на берег, волн. Пляж был пустынен и посоветовавшись, родители решили не доставать из рюкзака палатку, провожаемые пронзительным ветродуем, они направились к железнодорожному вокзалу. Поезд, следующий в обратную сторону, почти пустой из-за отсутствия отдыхающих, гостеприимно распахнул двери.
В родном городе их встречали. На перроне толпились старушки.
– А мы ждем вас! – затараторили они, бросаясь к Птицыным.
– Видим! – сурово прервала их мать.
Старушки всплеснули руками:
– Вы же ничего не знаете! Ведь вы ничего не знаете?
Семья Птицыных, молча, ожидала продолжения. И тут старушки заторопились, радостно сыпля словами, передавая последние новости, из которых следовало, что обнаруженный в кустах нож с длинным лезвием был вовсе не в крови, а в кетчупе. Шашлычном, счастливо улыбаясь, сообщили старушки. Но самое главное, убитого обнаружили живехоньким. Засекли, когда на крышу пробирался!