Пьянящий аромат

Кэбот Патриция

— Нет, — возразил Эдвард, подводя девушку к стулу по правую руку от своего места за длинным обеденным столом и довольно близко, как заметила Пегги, от ярко горевшего большого камина, чтобы она вновь не простудилась. — Нет, раскрыли бы. Я полагаю, вы это сделали намеренно, чтобы досадить мне. И кажется, догадываюсь почему.

Пегги вновь подняла свои изящные брови.

— Да? — спросила она. Когда лакей поспешил к ним, чтобы помочь ей сесть, Эдвард жестом отослал его, и сам взялся за спинку стула.

— Да, знаю, — проговорил Эдвард. Пока Пегги

разглаживала атлас на коленях, он наклонился и зашептал ей прямо в ухо: — Уверен, что этой колкостью вы хотели удержать меня на расстоянии.

Пегги уже было совсем собралась хмыкнуть, но вовремя удержалась.

— Не понимаю, о чем вы?

— Не нужно разыгрывать со мной невинность. Вы прекрасно поняли, о чем я говорю. Наша, э-э, беседа вчера в вашей комнате…

Пегги поспешно осмотрелась, ее щеки мгновенно стали пунцовыми.

— Лорд Эдвард!

— Это было просто потрясающе, не правда ли? — Судя по реакции девушки, самодовольство Эдварда выводило ее из себя, и он не преминул этим воспользоваться. — Незамужним леди и джентльменам вроде меня не следует заниматься ничем подобным, верно? Однако мне кажется, вас очень удивило то, что вам весьма понравились мои приставания, а не то, что я позволил себе это…

Пегги чуть не задохнулась.

— Не будьте смешным!

— Это вы выглядите смешной. — Все самодовольство Эдварда вдруг испарилось, а в низком голосе зазвучали нотки, которые Пегги приняла за гнев. — Сможете ли вы отрицать, Пегги, что между нами что-то есть?

— Конечно, смогу, — безо всяких колебаний солгала Пегги. — Садитесь же, они сейчас придут…

— А я не смогу, — решительно заявил Эдвард. Пегги застыла, почувствовав сзади на шее его прохладные пальцы. Они перебирали мягкие завитушки волос, выбившихся из прически, сооруженной Люси. От его прикосновения и от того, что она услышала, по спине девушки побежали мурашки. — Я хочу вас, Пегги. И вы, похоже, забыли — я привык добиваться своего.

— Тогда, боюсь, вас ждет разочарование, — быстро ответила Пегги, хотя у нее так пересохло во рту, что она удивилась, как вообще может говорить.

Эдвард, не отводя глаз, смотрел на ее стройную, будто вырезанную из слоновой кости шею.

— Не знаю, что вы имеете в виду.

— Видите ли, я привыкла все делать по-своему.

Пегги проследила за его взглядом и непроизвольно опустила глаза на собственное декольте. Хоть и зная точно, что мистер Уэрт не имел в виду ничего такого, Пегги запоздало поняла, что любой, кто выше ее, может заглянуть прямо за корсаж платья, где ему откроется роскошный вид верхней части ее приподнятой груди. Спасибо хоть, что розовые соски оказались скрыты кружевными чашечками корсета.

Пегги с трудом сглотнула и, тряхнув головой для храбрости, продолжала:

— А если мы оба привыкли делать по-своему, это означает, что кого-то в результате ожидает разочарование.

— Очень надеюсь, что это не так, — едва слышно промолвил Эдвард, коснувшись губами изящного ушка. Она ощутила, как его сильные пальцы переместились на ее обнаженные плечи. — Всегда

есть возможность все сделать полюбовно.

Пегги повернулась на стуле и подозрительно прищурилась, в упор глядя на него.

— Лорд Эдвард, — сказала она, — вы собираетесь заманить меня к себе в постель?

У него на лице заиграла дьявольская улыбка.

— А если да?

Поджав губы, она заявила:

— Полагаю, следует вам напомнить, что я нахожусь здесь под вашим покровительством и что будет скандал, если вы попытаетесь меня соблазнить.

Достав носовой платочек, Пегги встряхнула его. Тем самым она надеялась эффектно закончить разговор. Но Эдвард продолжал глазеть на нее, и выражение его лица было точь-в-точь как у Джереми, когда того лишали десерта. Он никак не мог понять, чего добивалась эта девушка. Может, она просто собралась свести его с ума? В этом случае Пегги будет, распоряжаться имуществом Роулингзов… Он еще не встречал такой строптивой женщины. Бесспорно, ей нравятся его поцелуи, но при этом она все время это отрицает! Ну что ж, он и впрямь заслуживает такого обращения, раз уж позволил себе в нее влюбиться. В конце концов, это именно такое поведение, какого следовало ожидать от девственницы.

Алистер Картрайт, который появился в столовой под руку с виконтессой, увидев, что Эдвард склонился над стулом Пегги в довольно интимной манере, крикнул:

— Шепчетесь? Знаете, моя няня говорила: «Кто шепчется за столом, тот завтракает в конюшне!»

Эдвард, оторвав взгляд от Пегги, посмотрел на своего громкоголосого гостя. Увидев мрачный блеск в глазах друга, Алистер нервно хохотнул:

— Ну, Эдвард! К чему такие взгляды? У меня что, какая-нибудь крошка на лице?

— Мы обсудим это, — пообещал Эдвард, усаживаясь на свое место, — после обеда.

Усадив виконтессу слева от Эдварда, Алистер уныло побрел к своему стулу. Эдвард не произнес больше ни звука, он принялся за суп. Алистер с задорно упавшими на один глаз волосами довольно звучно пробормотал:

— А еще моя няня любила поговорку: «Робкое сердце не завоюет прекрасной дамы».

Взгляд Эдварда заставил весельчака замолчать, и он принялся искать утешения в винной рюмке.

Эдвард продолжал молчать, сосредоточенно поглощая одно блюдо за другим: пряное мясо, восхитительные овощи, паштеты из трюфелей и рыбы. Виконтесса, почувствовав, что хозяин пребывает в дурном расположении духа, решила подбросить тему для общего застольного разговора.

— Мисс Макдугал, — начала она, разделывая ножом кусок баранины на тарелке, — интересно, как вам нравится жизнь в Роулингзе после монастыря?

Пегги сделала большой глоток кларета и в упор посмотрела на виконтессу с вежливой улыбкой:

— Должно быть, вы имеете в виду церковный приход? О да, разница очень большая. В приходе я ни минуты не принадлежала себе. Я постоянно была занята то одним, то другим. Если я не пекла хлеб или не чинила одежду для бедных прихожан, то ухаживала за больными или помогала составлять планы уроков в воскресной школе…